Британская экономика переживает трудный этап. Затяжная рецессия три квартала подряд сдерживала рост ВВП. Проведение в Лондоне XXX Олимпийских игр воспринималось властями Соединённого Королевства и его столицы как потенциальный стимул развития. В первую очередь надежды возлагаются на инвестиции, связанные с юбилейной Олимпиадой. Но так ли всё просто и безоблачно? Что, кроме благих намерений, имеется в наличии?
Премьер-министр Дэвид Кэмерон утверждает, что игры привлекут «стимулирующие» £13 млрд в британскую экономику в течение четырёх лет . Кэмерон, конечно, не первый политический лидер, создающий иллюзию экономической выгоды от проведения значимого спортивного события. Однако же премьер способен и принимать кое-какие решения. В этом смысле его оптимизм – сам по себе значимый фактор, увеличивающий надежды на рост.
Ожидаемая (поскольку строительство, к примеру, инфраструктуры так ещё и не завершено) окончательная стоимость проекта составляет £9,3 млрд. Это так называемый Olympic Public Budget (OPB), учреждённый в марте 2007 года. Примечательно, что собственно стоимость Игр «чистыми» первоначально оценивалась в £2,4 млрд, без НДС и расходов на обеспечение безопасности. За пять лет бюджет слегка подрос. Но и эта цифра не окончательная, поскольку оказались недоучтены расходы на рекламные вывески, обслугу и меры по разгрузке дорог в Гринвиче и Гайд-парке — барьеры от давки и временные мосты. Контрольно-ревизионная комиссия предупредила о возможности перерасхода, но исполнители упирались до победного конца. 13 июня министр спорта Хью Робертсон оптимистично констатировал исполнение бюджета на 98%. Четырёхкратный рост он объяснил тем, что «был в этом вопросе дилетантом с самого начала». Мотивировка резонная, но простых британцев утешает мало.
Основных организаций, занимающихся устройством игр, две. Частный Лондонский организационный комитет Олимпийских и Паралимпийских игр (LOCOG), с бюджетом более £2 млрд, полученных из частного сектора. И государственное Управление олимпийского снабжения, запитанное соответственно властями Большого Лондона, министерством культуры, СМИ и спорта и доходами от лотереи. Лотерея, в свою очередь, это огромная кубышка на £2,2 млрд, заполняемая от продаж всевозможных британских благотворительных вариантов «Спортлото». Городские власти раскошелились на £0,93 млрд. Центральное правительство добавило свои £6,2 млрд.
В процессе подготовки к играм LOCOG уже становился объектом ожесточённой критики. Ведь помимо своего частного двухмиллиардного бюджета, в начале лета он получил £736 млн государственных средств для «решения дополнительных задач». Эта транзакция, как уверяли критики, проведена вслепую, без тщательной проверки реальных расходов. Правительство Её Величества парировало: все государственные средства, которые проходят через LOCOG, согласованы заранее в строгом соответствии с бюджетом Игр. Дополнительных затрат, оказывается, потребовала безопасность мероприятия. Кроме того, появились и новые задачи, не предусмотренные генеральным планом.
Еще одним поводом для возмущения, теперь уже частных подрядчиков, послужило «волюнтаристское» распоряжение сэкономленными на строительстве суммами. Частные британские компании, выигравшие тендеров на £7,3 млрд, оказались перед фактом увода сбереженных £428 млн обратно в казну. А ведь строители и ремонтники рассчитывали на новый фронт работ именно на эту сумму.
Социальные фонды Британии возмущены по другому поводу. Дело в том, что сэкономленная сумма распределялась из фонда Национальной лотереи. Робертсона уже открыто назвали государственным отмывальщиком. «Эти деньги изъяли из поддержки уязвимых групп населения и общин по всей стране в то самое время, когда они нуждались в этом больше всего. Правительство должно выполнить свои обещания и проводить верную политику. Любые неизрасходованные средства должны быть возвращены в бюджет лотереи как можно скорей», — заявил глава Директории социальных изменений Джей Кеннеди.
Министр национальной лотереи Джон Пенроуз в ответ уверил, что продажа недвижимости, оставшейся после проведения Игр, «незамедлительно» принесет порядка £70 млн, которые в следующем году вернут Лотерее. Остальное будет окупаться примерно до 2025-2030 годов. Опять же за счёт недвижимости, настроенной в Лондоне под Олимпиаду. Негодованию благотворителей нет предела. «Деньги нужны сейчас. Отсчет пошел, и мы хотим, чтобы Дэвид Кэмерон подписал чек на следующий день после церемонии закрытия», — выдвинул ультиматум тот же Кеннеди.
Олимпийские расходы заставляют затягивать пояса и менее нахрапистым способом. В соответствии с кэмероновской консервативной «политикой экономии» молодёжные клубы и библиотеки закрываются как нерациональные потребители. Парадокс: готовясь к Олимпиаде, страна вынуждена подкашивать собственное спортивное будущее.
Ради чего страна пошла на такие жертвы? Является ли чиновник эффективным менеджером? Ответ очевиден. В краткосрочной перспективе Олимпиада, скорее всего, обеспечит экономический рост, особенно в Лондоне. Но в долгосрочной перспективе это уже не так несомненно.
Начать с того, что экономия при строительстве обеспечена вовсе не какими-то чудесными технологиями, а банальной недоплатой работникам, ставшей возможной в условиях кризисной безработицы. Ни о какой стимуляции к тратам говорить особо не приходится. Далее, основная часть инфраструктуры уже выстроена. Дальнейшие бонусы, некий гипотетический рост, очень сомнителен. Потолок почти достигнут. Даже ожидаемый наплыв туристов (выкуплено уже 8,8 млн билетов) может стать фактором отмены бизнес-поездок в столицу. Ведь места в отелях и хостелах уже заняты.
Самый ходовой нынче аргумент – об обеспечении рабочими местами — тоже имеет уязвимые стороны. Исследователи Олимпиады 1996 года в Атланте отмечают, что фонд зарплаты и затраты на создание рабочего места с частичной (неполный рабочий день) или неполной (на период Олимпиады) занятостью в удельном весе составил в точности ту же сумму, которая тратилась раньше на рабочую вакансию полной занятости. Выигрыша тут нет, так с этой точки зрения – стоит ли городить огород с Олимпиадой?
Более позитивный вывод, которым удостаивают аналитики экспортного роста, тем не менее, относится не к факту проведения Олимпиады как таковому, а именно к заявке на неё. Заявка является показателем макроэкономической стабильности принимающей страны. Пропущенное в общий кластер заявок государство уже воспринимается биржевиками и инвесторами как «прошедшее проверку» МОК. Отсюда и берутся 30% роста по вывозимым товарам. Проводить Олимпиаду при этом вовсе не обязательно.
Основные выгоды, если они существуют, обусловлены развитием общей инфраструктуры, а не одной спортивной. Оптимистичный взгляд некоторых наблюдателей на развитие Барселоны после Олимпиады 1992 года упускает существенную деталь. Строительные работы, связанные с спортом, притянули всего 9,1% от общего объёма инвестиций, связанных с Играми. Между тем, Игры в Атланте потому и потерпели финансовое фиаско, что их пытались организовать изолированно от городской инфраструктуры. В этом смысле, чем меньше тратить на саму Олимпиаду, тем лучше. Тем временем, в списке затрат на Олимпиаду в Лондоне лишь графа «Другое» содержит предположительно £2,3 млрд «не вполне олимпийских расходов». Из которых £1,5 млрд проходят без надлежащего контроля через LOCOG по неведомым нуждам.
Так не является ли Олимпиада-2012 ещё одним дорогостоящим способом показать всему миру, не следует поступать? Возможный ответ скрывается в дате выигрыша городом права на проведение игр. В 2003 году, когда это случилось, о нынешних экономических проблемах никто не помышлял всерьёз. Нынче же кровопускание британской финансовой системе может оказаться критическим.