Мировая экономика продолжает ощущать толчки из Поднебесной. Почти двадцать лет назад, во время азиатского финансового кризиса 1997 года, Китай уже спасал глобальную финансовую систему. Отказ властей КНР от девальвации юаня остановил тогда цепную реакцию обрушения рынков. Но сегодня ситуация иная. Очаг возгорания – в самом Китае. Финансовые эксперты оценили масштаб проблемы. Корпоративная задолженность китайских компаний составиляет $16,1 трлн. В ближайшие пять лет ожидается рост ещё триллионов на 12–13. Это при относительно «спокойном» варианте развития. Который отнюдь не гарантирован.
Совокупный долг китайских экономических субъектов достиг 160% ВВП КНР (по другим оценкам 280%, но они предполагаются завышенными). Standard & Poor’s обращает внимание: это вдвое больше американского показателя, который считается недопустимо высоким. Ведущий экономист швейцарского банка UBS, этнический китаец Ван Тао со знанием дела разъясняет положение. Из года в год хозяйственные органы китайской компартии и правительства накачивали деньгами реальный сектор. Поддерживали отечественных производителей, если перейти на казённый лексикон РФ. Объективные экономические потребности учитывались далеко не всегда. Нельзя забывать о характере режима КПК – на первом месте интересы партийно-государственной власти. Опасные диспропорции и перекосы при таких обстоятельствах неизбежны.
Так уже было – в конце 1980-х. Перегрев китайской экономики уже вводил её в штопор. Искусственный подъём привёл к естественному спаду и прибылей и зарплат. Одним из результатов этого процесса стала тогда кровь на Тяньаньмэнь. Сейчас экономика Китая по масштабам несопоставима с тогдашней. А схема примерно та же. «Это может привести к жёсткой посадке», – говорит Ван Тао. Что да, то да.
Индекс Шанхайской фондовой биржи окончил минувшую неделю минусом в 33%. Такова реакция инвесторов на стабилизационные меры Народного банка КНР. Централизованные вливания были расценены не как показатель капитальной мощи и политической уверенности. Раздувание «пузырей», не более того. Гораздо серьёзные отношение к действиям иного характера. Например, к расследованию контрольного органа рынка ценных буман. Кого назначат виновным (не ЦК же КПК) – от этого зависит дальнейший выбор экономической модели. Подчинённой задаче сохранять модель политическую.
Официальные представители финансовых органов откровенно говорят о «панических» настроениях фондовых трейдеров. Которое – в отличие от рынка – остаётся вполне стабильным. Одна за другой компании ограничиваются в правах торгов. Крупным брокерам поручается скупать акции местных компаний.
На фоне всего этого пошли глухие толчки на мировом рынке энергоносителей. Нефть с ускорением дешевеет. Баррель вращается вокруг $55 с ситуативными подскоками и опусканиями. Сам по себе китайский фондовый обвал пока не несёт прямой угрозы ближним и дальним соседям. Но косвенные последствия для России уже налицо. «Сдутие» экономики КНР не может не повлиять на нефтяные цены.
Пошёл книзу товарооборот между КНР и РФ. Характерно, что экспорт из Китая в России сокращён более чем на 36%. Российские поставки в Китай тоже уменьшились, но на 24%. Торговый баланс и в нынешней ситуации сводится с китайским профицитом. Из Пекина ожидается очередное политические решение – после некоторой передышки наращивать экспорт через Амур. Это тоже стимул. Но не раньше, чем стабилизируется внутренний спрос. А это в периоды обвалов дело не быстрое.
Остаётся добавить, что переживающие жёсткие трудности Китай – крупнейший торговый партнёр России. В прошлом году товарооборот превышал $88 млрд. Для России это 11% внешней торговли. Но для Китая – не более 2%. Главный экономический партнёр Поднебесной – Америка, торговый объём между ними в долларах – полтриллиона с лишним. Дальше – Гонконг, Япония, Южная Корея, Тайвань, Германия, Австралия и Малайзия. За ними – Россия.
Так что от китайского кризиса в нашем направлении могло бы ударить позже других. Но ударяет раньше. Через нефть. Как всегда.
Виктор Тришеров, специально для «В кризис.ру»