Ещё в 2008 году, когда проявились первые признаки надвигающегося финансового кризиса, переросшего в общеэкономический, начал обсуждаться вопрос о траектории дальнейшего развития. Будет ли это кризис «U-образный», когда после спада и короткой депрессии быстро наступает период восстановления и нового роста? Или же ход событий пойдёт «L-образно» – с длительной депрессией, перемежающейся короткими подъёмами и новыми спадами? К сожалению, ответы слишком зависели от идеологических позиций аналитиков. Признают ли они вообще наличие в экономическом развитии объективных закономерностей, циклов различной продолжительности? Какие основания видят для этих циклов? Считают ли существующий мировой экономический порядок «лучшим из миров» или относятся к нему критически? Тогда всё это ещё могло оставаться на уровне теоретических размышлений. Но сейчас раздался второй звонок, предвещающий вторую волну кризиса. Урок ожидается предметно-практический.
В прошлом году казалось, что кризис в целом позади, и национальные экономики возвращаются на траекторию роста. Оптимистичную картинку портил, правда, финансово-долговой кризис на южных и северо-западных окраинах еврозоны, но это могло смотреться как затухающие рецидивы преодолённого бедствия. И тут нынешним летом грянул финансово-политический кризис в США. Нависла вполне реальная перспектива дефолта в стране с самой мощной экономикой мира.
В последний момент (мало кто из комментаторов удержался от сравнений с голливудскими боевиками, где главный герой в последние секунды обезвреживает тикающую адскую машинку или взрывает летящий к Земле астероид) конгресс принял-таки решение о повышении потолка государственного долга. Формально американский дефолт и его неизбежные последствия в виде веерных финансовых обвалов по всей планете был предотвращён. Однако несговорчивость американских политиков не обошлась без последствий.
Вечером 5 августа авторитетнейшее рейтинговое агентство Standard & Poor’s обозначило исторический рубеж. Впервые было объявлено о снижении кредитного рейтинга США с высшего уровня ААА до АА+ с негативным прогнозом дальнейшего развития. Если учесть, что казначейские обязательства и другие государственные ценные бумаги США являются основным по объёму средством долгосрочных вложений большинства правительств, можно предвидеть последствия решения S&P для общемировой ситуации. Отметим, что время для объявления – вечер пятницы – было выбрано ещё очень милосердно. Основные рыночные игроки получили временную фору, чтобы взвешенно оценить ситуацию, не поддавшись панике.
И всё же избежать обвального этапа не удалось. Биржи Уолл-стрит перешли вчера на особый режим, допускающий остановку торгов. Итоговое падение за день составило 5,4-6,8%. Особенно заметные потери понесли банки и компании высоких технологий. «Мы всегда будем страной с рейтингом ААА», — отозвался на эти новости Барак Обама — надо лишь подсократить бюджетный дефицит. В своём выступлении президент косвенно возложил ответственность за снижение кредитного рейтинга на республиканскую оппозицию в конгрессе, зафиксировавшую всемирное внимание на межпартийных разногласиях.
Без малого пятипроцентным падением отметился понедельник на биржах Токио, Гонконга, Сеула. Снизились котировки на Ближнем Востоке. Крепче на этот раз стояла Европа: Николя Саркози и Ангела Меркель даже заявили о готовности выкупить долги «проблемных» Италии и Испании – единая Европа планирует ежегодно выделять на это программу около €2,5 млрд.
Без особой паники начинались вчера биржевые торги и в России. Однако напряжённость здесь нарастала по мере открытия американских торговых площадок и закончилась снижением в диапазоне 5-8%. Китайские держатели триллионных долговых обязательств США повели себя жёстче: Пекин призвал Вашингтон к сокращению военного бюджета и социальных программ. Второе особенно впечатляет, когда исходит от государства, управляемого компартией.
В целом, однако, вчерашние вести с фондовых и сырьевых рынков оказались менее драматическими, чем можно было ожидать с утра. Обвал выглядел несколько приторможенным. Индексы основных биржевых площадок, от японской Никкеи до российских РТС и ММВБ упали (российские более чем на 5%), но не достигли минимальных значений 2009-2010 годов. Европейские рынки отреагировали вообще на удивление вяло – похоже, что на них гораздо сильнее (и в сторону повышения) повлияло то самое решение Европейского Центробанка, озвученное тандемом Меркель-Саркози, о покупке итальянских и испанских долговых обязательств. Не слишком заметно упали цены на нефть, зато подскочили (что логично) цены на золото. Несколько укрепился евро по отношению к доллару, а на российских рынках обе основные мировые валюты заметно выросли по отношению к рублю. Вот, в общем-то, и все краткосрочные последствия. Пока – все.
Тем не менее, аналитики, критически относящиеся к мировому экономическому порядку, считают, что происходящее – если не начало новой волны кризиса, то её предвестник.Профессор Алексей Кузьмин, председатель научно-экспертного совета Фонда «Национальная перспектива» сказал в эксклюзивном комментарии для «В кризис.ру»: «Ситуация напоминает первую половину 2008 года, когда кризис ещё не начался, но уже вызревал. Дело в том, что его природа – не циклическая, а системная. Это кризис той модели мирового капитализма, которая родилась в середине 1970-х годов с отказом от кейнсианской политики (кейнсианство не справилось с проблемой стагфляции, сочетанием экономического застоя с инфляцией). Двигателем этой модели стало потребление в США, основанное на наращивании задолженности. То, что получило название «экономики пузырей». Собственно, кризис должен был разразиться ещё на рубеже 1980-1990-х годов. Но тогда он был купирован крахом мировой социалистической системы, что дало передышку, расширило пространство экспансии капитализма. А те меры, что применялись для борьбы с кризисом в конце 2008-го и в 2009 году, не были направлены на устранение причин. Это была, если угодно, национализация частных долгов. Плюс накачивание денег в финансовую систему без обеспечения механизмов воздействия на реальную экономику. Пожар заливали бензином. Последствия аукнулись политическим кризисом по поводу потолка госдолга».
Еще пессимистичнее оценил ситуацию для «В кризис.ру» руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Василий Колташов: «Кризис носит длительный характер. Наложились друг на друга несколько факторов — это и циклический кризис, связанный с краткосрочной динамикой, и переломный момент «кондратьевского цикла», связанного с закономерностями технологического обновления, и кризис неолиберальной политики. Выход неизбежно будет связан с социально-политическими потрясениями. Греция – лишь первый пример, с которого только начинается». По его мнению, решение Конгресса лишь отодвинуло неминуемое. Снижение рейтинга, вероятнее всего, не последнее слово в нарастании кризиса. «С учётом роли США как главного мирового должника и одновременно поставщика мировой резервной валюты дефолт — даже в смазанной и растянутой форме — будет означать катастрофическую перестройку всей мировой экономики», — полагает Василий Колташов.
На социальные последствия обращает внимание и Алексей Кузьмин: «Когда финансовые «пузыри» начинают схлопываться, деньги из них устремляются на товарные рынки. Например, на рынок продовольствия с последующим ростом цен. Понятно, что если в Великобритании товары, в основе которых лежат зерновые культуры, поглощали около 3% семейных бюджетов, то даже троекратный рост цен на зерно не слишком драматичен. Иное дело Египет или Сирия, где доля таких товаров в потреблении составляет 25-30%, и аналогичный рост ставит людей на грань выживания. Это рождает социальный протест, который мы наблюдаем с начала года».
Даже китайская экономика, которая многими рассматривается как общемировой локомотив, способный перехватить эстафету у США, на самом деле очень неустойчива. «Неленивые люди могут посмотреть статистику по китайским провинциям, которую приводит английский журнал Economist, — указывает профессор Кузьмин. — И увидеть, что 80% Китая живут на уровне Чёрной Африки. Остальные же 20 процентов держатся экспортом, который зависит от ёмкости рынков развитых странах, которые теперь стагнируют. Полноценного внутреннего рынка в Китае нет, как нет и перспектив его создания. Темпы роста пока что удаётся удерживать благодаря чудовищным объёмам инвестиционных программ. Это средство для сохранения занятости, для решения социальных проблем. Но не экономических».
Мировые рынки напряжённо ждут итогов заседания Федеральной резервной системы США. Среди прочего ожидаются решения по итогам проверки её деятельности за июль американским аналогом Счётной палаты. С не меньшим волнением ожидается публикация финансовых параметров статистическим ведомством КНР. То и другое способно оказать ключевое влияние на дальнейшее развитие ситуации.