Бен Ладен ушёл вовремя для себя

Стоило Осаме бен Ладену покинуть нас, как разгорелся ажиотаж вокруг его творческого наследия. Не верилось, будто он мог не предвидеть конца и не оставить политического завещания. Тем более в дни беспрецедентных минимум за полвека потрясений в мусульманском мире. И вот завещание обнародовано. Его отследила одна из американских спецслужб, наблюдающая за Интернет-ресурсами исламистов.

«Солнце революции взошло, свет проистёк из Туниса», — говорит бен Ладен в своём последнем публичном выступлении. Следствием тунисского света он называет «спокойствие нации» и «счастье на лицах». Поэтично, спору нет. Говорят, Осама вообще писал стихи – о том, как радостно смотреть на разорванные взрывами трупы шайтанов. Только как-то неконкретно для радикального политика-исламиста, тем более для «террориста N 1». Создаётся впечатление растерянности, непонимания. И острого желания вписаться, использовать, «примазаться», вскочить хотя бы в последний вагон. «Кто такие, почему не знаю?!»

Арабские восстания продолжаются четыре с половиной месяца. Десятилетиями правившие режимы пали в Тунисе и Египте. В Ливии идёт гражданская война с участием международной коалиции. Йемен и Сирия балансируют на той же грани, периодически обрушиваясь в масштабные кровопролития. Пролилась кровь шиитских демонстрантов на спокойном и мирном до последнего времени острове Бахрейн, стабилизировать ситуацию удалось лишь привлечением «ограниченных контингентов» из суннитских «дружественных монархий». Регулярно перерастают в жестокие драки между оппозиционерами и монархистами демонстрации в Иордании. Антиправительственные акции прокатились по Марокко, Алжиру, Оману, Ираку. Даже в Кувейте и Саудовской Аравии возникли манифестации протеста, временно придавленные оперативной полицейской реакцией и фантасмагорическими королевско-эмирскими выплатами в порядке социальных субсидий.

Арабские страны бывают баснословно богаты, как Саудовская Аравия, и нищенски бедны, как Йемен. В них могут править тоталитарно-социалистические режимы, как в Ливии и Сирии, авторитарные «президентархии», как в Египте и Тунисе, абсолютные теократические монархии, как в Саудовской Аравии и Бахрейне. Более-менее соответствует демократическим стандартам в арабском мире разве что Ливан, раздираемый кровавыми конфликтами, однако обойдённый нынешними волнениями. Но при всей разнородности налицо структурная общность в религии, языке, традициях, демографии (высокая доля молодых возрастов), социальной культуре. А также – в диктатуре и коррупции, которые и стали всеарабской «красной тряпкой» 2011 года.

Революционные взрывы и обвалы «стабильных» режимов застали врасплох весь мир. Чего стоили метания западных лидеров, когда рушился главный арабский партнёр — режим Хосни Мубарака, внезапно оказавшийся антидемократическим и враждебным собственному народу. Или их же шоковое состояние, когда недавний «новый друг» Муамар Каддафи вновь предстал тираном и террористом (каковым и был десятилетиями до примирения 2004 года). Этому не приходится особенно удивляться. Удивительнее, что подобная же растерянность явно охватила исламско-фундаменталистские структуры, включая бенладеновскую террористическую сеть «Аль-Каида».

Конспирологические изыскания в том духе, что именно бен Ладен стоит за «арабской весной», оставались словоблудием, никак не подтверждаясь на фактах. Какого-либо организационного или силового участия «Аль-Каиды» в событиях не просматривалось ни в одной стране. Даже Каддафи, с самого начала объявивший повстанцев «террористами из «Аль-Каиды», вскоре запутался, взывая к примеру бен Ладена в противостоянии «крестоносцам». Сам же бен Ладен незадолго до гибели тоже успел призвать к борьбе против «натовской интервенции» в Ливии – иначе говоря, поддержал Каддафи.

На бен Ладена как инспиратора революций кивали в основном те же, кто – одновременно – находил их источник в «вашингтонском обкоме». Совместное предприятие ЦРУ и «Аль-Каиды», Осамы и Обамы. Против лидера «джамахирии», прозападного Мубарака и бахрейнского короля, у которого базируется американский 5-й флот – тоже одновременно…

Вообще-то исламистский элемент в арабских восстаниях проявлялся. Бахрейнские антимонархические выступления генерировались шиитской оппозицией, ориентированной на «исламскую демократию» Ирана. Египетские «Братья-мусульмане» много сделали в организационном плане для сопротивления на площади Тахрир – но, что очень характерно, по возможности старались не лезть на публику, действовать в тени. Созданная ими партия включила в своё название слова «свобода» и «справедливость» — подчёркивая, что целью «Братьев-мусульман» являются гражданско-политические права и народовластие. Собственно исламистские мотивы задвигаются далеко на задний план. Из Сирии постоянно сообщается, что вооружённое сопротивление госбезопасности, армии и полиции оказывают местные исламистские «братья». Возможно. Но здесь воспроизводится скорее бахрейнская модель в обратном варианте: суннитское большинство выступает против малочисленной алавитской секты, контролирующей правящую соцпартию и госаппарат. И даже в Йемене, где аравийское подразделение «Аль-Каиды» всегда было особенно сильным и активным, а нынешний хаос, казалось бы, даёт широкие возможности, этот фактор едва ли не последний из влияющих на процессы. Сторонников бен Ладена назвали своими врагами и президент Салех, и оппозиция, добивающаяся его свержения.

Так или иначе, «настоящих» исламистов, в духе «Аль-Каиды» или «Талибана» всерьёз нет нигде. Во всяком случае, до сих пор они никак не проявились. Хотя наверняка стремились к этому, делали соответствующие усилия. Однако – безрезультатно.

Более компетентные наблюдатели легко объясняют такой расклад. За последнее десятилетие большинство акций «Аль-Каиды» совершались в исламских странах, мишенями террористических ударов оказывались именно мусульмане. Борьба с внешними «шайтанами» плавно переросла для бен Ладена в перманентное мщение «неверным единоверцам». Эта сила превращалась для арабских масс сначала в маргинальную, затем просто во враждебную. Элита «нефтяных монархий», ранее заинтересованная в фундаменталистских радикалах, начинала от них отворачиваться по мере срыва резьбы. Финансово-экономические структуры, мусульманские банки и фонды, политически ориентированные на законы шариата (типичный пример такого взаимодействия – суданский режим Омара Башира) стали искать иных партнёров, более адекватных общественным настроениям. В итоге, когда реально наступил «час X», бен Ладен со своей «Аль-Каидой» оказался невостребован и практически недееспособен. Перестроиться же, чтобы оседлать демократическую волну арабских восстаний он не мог по определению. Так что покинул мир во всех смыслах вовремя – даже для самого себя.