Выборы давно прошли, результаты их никто не оспаривает, и жизнь вошла в привычное русло. У нового мэра Екатеринбурга началась ежедневная рутина по рассмотрению жалоб и заявлений от населения. Об этом он регулярно отчитывается перед согражданами на своей страничке в «Фейсбуке». Времени на такие отчёты у Ройзмана вполне достаточно, поскольку вопросы управления городом решает сити-менеджер. Казалось бы, все должны быть довольны.
Но на деле всё обстоит несколько иначе. Ройзмановские рассказы о том, как решился чей-то квартирный вопрос, как прошла встреча с тренером городской волейбольной команды всё чаще перемежаются отчётами о судах. Чаще всего упоминаются три.
Первый — суд над руководителем предвыборного штаба Ройзмана, шеф-редактором интернет-газеты Znak.com Аксаной Пановой. Ей вменяется присвоение 12 млн рублей, принадлежащих владельцам интернет-газеты Ura.ru (где она была соучредителем) и вымогательство 4 млн рублей, якобы в обмен на прекращение негативных публикаций. Грозит до 15 лет лишения свободы.
Ещё один суд связан со Свято-Никольским храмом в селе Быньги. Ройзман уже восемь лет финансирует его реставрацию. В восстановительных работах участвуют сотрудники фонда «Город без наркотиков». И — по мнению правоохранительных органов — таким образом разрушают объект культурного наследия. Кроме того, мэра подозревают в хищении икон из этого и других храмов.
Третий суд завершился 21 ноября. Игоря Шабалина, работавшего в реабилитационном центре «Города без наркотиков» обвиняли в насильственном удержании людей и смерти одной из пациенток. В ходе долгих заседаний было доказано, что все наркоманы находились в центре по согласованию с их родителями, а умершая Татьяна Казанцева поступила на лечение, когда уже была настолько истощена наркотиками, что её организм не мог сопротивляться болезни. Однако это не судье помешало вынести обвинительный приговор. Берёзовский городской суд Свердловской области признал Шабалина виновным по статье 127 УК РФ (незаконное лишение свободы) и приговорил к двум годам и четырем месяцам ограничения свободы. Впрочем, условно. Ройзман назвал это решение оправданием.
Отчасти это можно было бы расценить и так, если бы уже на следующий день в рамках того же дела не были арестованы ещё два сотрудника «Города без наркотиков» — победитель первенства России по пауэрлифтингу Сергей Колесниченко и вице-президент фонда Евгений Малёнкин. Последнему вменяется ещё и хранение наркотиков.
День спустя на страничке Ройзмана появилась такая запись: «С Малёнкиным пытаются вступить в переговоры. Предлагают дать любые показания на меня, взамен получает полгода условно и идет домой. Женька отказался разговаривать. Не сомневался. Здесь предателей нет». Да, предателей в окружении нынешнего екатеринбургского мэра, похоже, действительно нет. Хотя очевидно, что и от Пановой и от батюшек из Свято-Никольского храма ждут того же, что предложили Малёнкину.
Зачем? Кому нужно убирать Ройзмана именно сейчас? Ведь серьёзно в дела сити-менеджера он не вмешивается, эпатажных политических заявлений не делает, добросовестно выполняет скромные представительские функции, оказывает посильную поддержку согражданам. И при этом вовсе не рвётся широко рекламировать и популяризовать свою скромную работу через местные СМИ, ограничиваясь социальными сетями. Деятельность по восстановлению храмов и собирательство икон антиобщественной (или даже выбивающейся из тренда общегосударственной политики) никак не назовёшь. Скорее наоборот, сегодня это очень даже в русле. Остаётся лишь одно объяснение: чрезмерная — с чьей-то точки зрения — активность в борьбе с наркоторговлей.
Вот тут действительно выходит неувязка. Организованное гражданское общество под его руководством успешно действует там, где много лет проигрывают уполномоченные государственные органы. А этого чиновники, конечно, не любят. И долго терпеть не могут. Хотя приходилось в течение многих лет. Но одно дело, когда этим занимается частное лицо, другое — мэр крупного города. Да ещё и при массовой поддержке населения.
Бороться с теми, кто сумел сплотить вокруг себя сообщество единомышленников и организовать их в неформальный спаянный коллектив, для государства привычно. Это хорошо известно по Санкт-Петербургу, где в деловой конкуренции с «ночным губернаторством» власти не смогли обойтись без последнего и безотбойного аргумента — спецподраздления «Зубр» со спецтехникой. При этом важно отметить: и Кумарин-Барсуков, и Ройзман однозначно дистанцировались от малейших признаков политической оппозиционности. Скорее наоборот, демонстрировали лояльность. Сильно ли это помогло, помогает ли теперь, поможет ли в будущем?
Но такое уже не прокатывает с официальными лицами. Тем более, по-настоящему избранными. Тут требуется монтировать какое-то подобие законности. Как, например, с Евгением Урлашовым. И как сейчас пытаются повторить с Ройзманом, изыскивая хоть какой-то компромат.
Гражданские организации способны самостоятельно решать социальные проблемы. Это и доказал «Город без наркотиков». Теперь, имея поддержку облечённого, пусть и ограниченной, но всё же официальной властью мэра, фонд мог бы действовать эффективнее. Но это и вызывает основные опасения чиновно-бюрократической вертикали.