«Производители нефти должны более справедливо распределять доходы от её продажи», — прозвучал на этих днях мудрый, но в чём-то довольно банальный совет. Выступи с этой мыслью кто другой, вряд ли бы на неё обратили особое внимание. Но это сказал Джордж Сорос.
К размышлениям о справедливости величайшего финансового спекулянта современности подвигли, как и следовало ожидать, арабские события. Прежде всего ливийские: революцию и войну Сорос объясняет «реакцией граждан на коррупцию и неправильное распределение нефтяных денег».
Спору нет, фирма «Каддафи и сыновья» жила иначе, чем население страны. Которое теперь пытаются подкупить, раздав каждому по $400 — невысоко ставишь благосостояние человека, рассчитывая, что на него подействует такое предложение. Суммы, аккумулированные в «джамахирийском» спецфонде «суверенного богатства» с трудом поддаются подсчёту, но меньше $60-70 млрд не называет ни один источник. Элитные особняки в Европе, доли в банках, футбольных клубах (что характерно, в этой связи называется итальянский «Ювентус» — друг Сильвио знает толк в футболе), издательствах (и через них рычаги контроля за публикациями таких газет, как Financial Times и Economist, создающих настроения партнёров) – всё это сильно впечатляет. Настолько, что даже поиск для наложения ареста сталкивается с большими сложностями. Британские, например, чиновники, хоть и грозят, что не позволят представителям Каддафи вывести активы, пока публично не огласили ни одного конкретного наименования.
Эти средства находились в распоряжении «лидера ливийской революции», который сегодня выступает несомненным главарём контрреволюции. Курировал это направление его сын Сейиф аль-Ислам – как и Джордж Сорос, выпускник Лондонской школы экономики. Директор которой Говард Дэвис подал вчера в отставку – поскольку вынужден был признать получение пожертвований из фонда Каддафи. Оперативное управление фондом осуществлял Мустафа Зарти, ближайший приближённый Сейифа.
Эти богатства, разумеется, созданы грабежом ливийского народа. Но не коррупцией в строгом смысле термина. Коррумпированным могло быть тунисское правящее семейство Бен Али, которого Каддафи дружески называл Зином. Но Каддафи и его присные не расхищали казну – зачем воровать из собственного кошелька?
Они вообще не нарушали законов «джамахирии», которые писали сами для себя. И деньги были им нужны не столько на личную роскошь (обычная мотивация коррупции), сколько на государственные нужды, на укрепление своей власти. Не на шикарные яхты, а на африканских наёмников, которые сейчас стреляют в ливийцев по приказу ливийского правителя.
«Ливия произвела огромное богатство, которое Каддафи присвоил, и теперь люди восстали против этого», — говорит Сорос. И это отчасти верно. Но здесь пропущено главное: Каддафи присвоил прежде всего саму Ливию. Которая теперь восстала – против этого.
То же относится и к аравийским нефтяным династиям – бахрейнским аль-Халифа, кувейтским ас-Сабахам, саудовским ас-Саудам. Не коррупция создаёт богатства этих кланов, по видимости противоположных Каддафи, а по сути не столь уж от него далёких. Власть здесь даёт богатство, а не наоборот. И восстают здесь люди именно против тотальной власти, а не потому, что их обделили нефтяными деньгами.
Сорос как финансист рассуждает по-своему. И, кстати, очень по-марксистски, хотя назови его марксистом, может и оскорбиться. «Экономический базис» он ставит превыше всего. Деньги, имущество, лишь за это и из-за этого стоит бороться. Но тоталитарные диктаторы, как и кровавые маньяки, мыслят иначе, нежели бизнес-аферисты. У них другая система ценностей. У тех, кто против них восстаёт — тоже. Поэтому Сорос и его единомышленники не понимают ни ту, ни другую сторону.