Либеральные публицисты пугают себя и свою аудиторию «возрождением православного фашизма» в России. Насколько эти страхи оправданы? И вообще насколько корректен термин: «православный фашизм», равно как и «католический фашизм»? Что общего между христианской мистикой и фашистской? А в чём их различия?
Актуально ли в России «возрождение православного фашизма», которым так пугают свою аудиторию либеральные публицисты? И существует ли на деле, а не в теории, православный, равно как и католический фашизм? Угроза или блеф? Бурная дискуссия о сходстве и различиях христианства и фашизма прошла накануне в петербургском книжном клубе «Фаренгейт 451».
Предыстория вопроса оказалась не менее противоречива, чем современные реалии. Историк, лидер Комиссариата социальной мобилизации Дмитрий Жвания рассказал собравшимся об идеологии католического консерватизма, проводниками которой были французские мыслители Жозеф де Местр, Луи де Бональд. Эпоха Просвещения и Великая французская революция в свете этой идеологии рассматриваются как «сатанинское зло». Весьма примечательны связи католического консерватизма с идеологией организации «Аксьон франсез» («Французское действие»). А также тот факт, что глава фашисткой Италии Бенито Муссолини отказывался выводить идеологию фашизма из рамок радикального консерватизма.
Оратор также напомнил хронологию взаимоотношений Ватикана и фашистского — сперва движения, а затем и государства. И пришёл к выводу, что достигнутые между ними соглашения были «браком по расчёту». Была упомянута и Испанская фаланга Хосе Антонио Примо де Риверы, которая, в отличие от итальянского фашизма, в духовной области брала на вооружение как раз католицизм. «Вместе с тем католическая церковь, как и католические мыслители, например, Жорж Бернанос, осуждала превращение государства в языческий культ и не позволяла пастве ставить интересы какой-либо партии выше интересов церкви», — сделал акцент Жвания.
В свою очередь, философ и теолог Андрей Кузьмин, также выступивший в «Фаренгейте 451», подробно остановился на метафизических аспектах христианства и фашизма. «Нельзя ждать от церкви превращения в социальное движение», — полагает он. Для верующего, с точки зрения Кузьмина, гораздо важнее молитвенная практика, нежели прямое действие в реальном пространстве.
В
ходе дискуссии звучало ещё одно знаковое и неоднозначное имя: Никколо Джани. Итальянские фашисты разрабатывали и культивировали свою собственную мистическую сферу и ряд связанных с ней аспектов идеологии, философии и культуры. Наиболее последовательные в этом были студенты и молодые преподаватели Миланского университета. «Мы подчеркиваем, что фашизм требует своих апостолов, которые должны с открытым сердцем приблизиться к пониманию его красоты и постичь высоту той миссии, что провидение возложило на дуче Муссолини», — писал Никколо Джани, директор Школы фашистской мистики, существовавшей в Милане в 1930-1943 годах.