По результатам президентских выборов меняется власть в крупнейшей стране испаноязычного мира. Новым президентом Мексики избран оппозиционный кандидат Энрике Пенья Ньето, губернатор штата Мехико, прилегающего к столице. Его победа отражает диалектичный настрой мексиканского общества: разочарование в правых при нежелании отдавать власть левым. Ведь стране есть, что терять. И по территории, и по населению, и по объёму ВВП Мексика близка к первой мировой десятке.
Согласно предварительным данным, Энрике Пенья Ньето получил около 40%. На втором месте лидер мексиканских левых Андрес Мануэль Лопес Обрадор – более 30%. Хосефина Васкес Мота, представлявшая правящих правоцентристов, заручилась поддержкой менее четверти избирателей и пришла всего лишь третьей. Кандидат партии Новый альянс – политическое крыло профсоюза работников образования – Габриэль Куадри собрал менее 5%. Поскольку президент Мексики избирается однотуровым голосованием, Ньето со своей Институционно-революционной партией (ИРП) уже празднует победу.
Действующий президент Фелипе Кальдерон не имел права баллотироваться. Как и в России, в Мексике глава государства избирается на шесть лет. По объёму полномочий он тоже близок к российскому. А формально обладает даже большей властью, непосредственно возглавляя правительство и издавая указы, равнозначные законам. Но, в отличие от России, шестилетнее президентство допустимо только на один срок. Формально такая норма не прописана, но политический обычай «непереизбрания» соблюдается неукоснительно. Он был утверждён Мексиканской революцией (кстати, завершившейся в 1917 году) дабы предотвращать узурпацию власти, характерную для мексиканской истории XIX века. Претензии на вторичное президентство приравниваются к национальной измене с соответствующими последствиями. Желающих рискнуть не находится.
Проблемы бывают другие. Результаты выборов 2006 года поныне считаются сомнительными. Фелипе Кальдерон обошёл тогда Лопеса Обрадора менее чем на 0,6%. Обрадор, лидер Партии революционной демократии, выступал под лозунгами левосоциалистического популизма в духе Уго Чавеса. Он обещал расширить государственные социальные программы, играл на антиамериканских настроениях, призывал пересмотреть договор о свободной торговле и закрыть национальный рынок от сельхозпродукции из США. Кальдерон апеллировал к средним слоям, заинтересованным в возможностях для бизнеса, связях с северным соседом и обеспечении правопорядка. Его победа явно выбивалась из тенденции латиноамериканского «левого марша».
Сторонники Обрадора не признали официальных итогов голосования. На протестную демонстрацию в Мехико вышел миллион человек. Обрадора даже объявили президентом, он начал формировать правительство. Однако «кактусовая революция» не удалась. Конституционно-демократические принципы в Мексике показали свою устойчивость. Левые смирились с неудачей. Но президентство Кальдерона пришлось на годы мирового кризиса, и это не могло не отразиться как на его личной популярности, поначалу довольно высокой, так и на позициях возглавляемой им консервативно-католической Партии национального действия (ПНД).
Мексика относится к крупным нефтедобывающим странам, занимает по этому показателю седьмое место в мире. Государственный статус нефтедобычи, осуществляемой компанией Pemex, закреплён конституционно. Пока мировые цены были высоки, это себя оправдывало. Но в начале 1980-х произошло их известное падение, подкосившее СССР. Мексиканским властям пришлось идти на реформы. Pemex осталась в госсобственности. Однако аффилированные структуры нефтеперерабатывающего сектора были постепенно приватизированы. Государство компенсировало уступку собственности ужесточением бюджетной централизации доходов Pemex. Это закономерно привело к резкому падению инвестиций. Нефтяная промышленность Мексики впала в глубокое технологическое отставание. При таком грузе либеральные реформы не впечатляли успехами.
Проводили эти реформы правительства ИРП, монополизировавшей власть с конца 1920-х годов. Возникнув как революционная социал-демократия, она постепенно выродилась в беспринципную партию власти ради власти. Мексиканская модель госкапитализма год от года бюрократизировалась и коррумпировалась. В бедных штатах вспыхивали левацкие восстания. Наиболее известное – в Чьяпасе 1994 года, когда на больших территориях власть захватили «сапатисты» команданте Маркоса. В ответ на это в городах активизировались ультраправые «текос». Те и другие вступали в деловые отношения с местной мафией и наркобизнесом. По инерции избиратели продолжали голосовать за ИРП (которая, кстати, определяла парламентские квоты для оппозиции), но всё более усиливалась альтернатива в лице ПНД. Правые имели чёткое идейное лицо христианско-демократического типа и предлагали перемены. В 2000 году ПНД впервые в истории пришла к власти.
Казалось, что ИРП не оправится после такого удара. Не случайно в 2006 году правым противостояли не столько традиционные левоцентристы, сколько революционные демократы Обрадора. Но уже к следующему избирательному циклу ИРП восстановила позиции. По ней даже стали ностальгировать. Главные проблемы Кальдерона состояли не в экономических неурядицах. Антикризисные меры были относительно эффективны, к тому же США ценили одного из немногих союзников в Латинской Америке и шли на серьёзные торгово-финансовые уступки. Самые заметные поражения правительство терпело на фронтах нарковойны.
В трёх рейтингах Forbes числится мексиканец Хоакин Лоэра. Он причислен к самым могущественным, самым богатым и самым опасным людям мира. После ликвидации Осамы бен Ладена именно мексиканский наркобарон стал мировым преступником N 1. За его поимку (либо голову) назначена сумма в $5 млн. А ведь возглавляемый им картель Sinaloa лишь один из многих в Мексике. После разгрома Медельинского и Калийского картелей в Колумбии мексиканские наркоструктуры оказались вне конкуренции. Основные потоки героина и кокаина пошли в США из-за Рио-Гранде. Развернулась экспансия и на юг. Так, на наркодоллары из Мексики стали инвестироваться в тоталитарно-криминальное движение Перу.
Кальдерон победил в значительной степени благодаря своему обещанию подавить наркомафиозный беспредел. Избиратели посчитали это более важным, чем даже борьба с коррупцией (на чём делал акцент Обрадор). Президент действительно энергично взялся за дело. Полицию усилили армейские спецподразделения. Были обезврежены всемирно известные преступники братья Лейва, Эдуардо Феликс, Теодоро Сименталь, Игнасио Коронель, Назарио Гонсалес, Энрике Агилар, Флавио Мендес. Наркомафия ответила убийствами видных администраторов и депутатов, а также показательными расправами с населением, включая иностранных туристов. Новости из Мексики годами звучат как фронтовые сводки. Достаточно сказать, что только в прошлом году в нарковойне погибли более 13 тысяч человек. Для сравнения – примерно столько, сколько за первый год восстания в Сирии. Общее же количество жертв нарковойны за последние шесть лет определяется в 30-50 тысяч. Даже некоторые локальные успехи не перевесили в глазах общества масштабного кровопролития, которые власти оказываются неспособны прекратить.
Возможно, Кальдерону ещё доверили бы доведение борьбы до конца. Но не Хосефине Васкес, которую выдвинула ПНД на этот раз. Леворадикалов Обрадора вообще не считают компетентными в антикриминальной политике. Так, методом исключения, вышел в фавориты кандидат ИРП. Который унаследует нарковойну и прочие проблемы Мексики после инаугурации 1 декабря.