Если так пойдет дальше, то и избирательные участки могут стать местом для выборов, и Государственная Дума – местом для дискуссий и законотворчества. Но сейчас заметнее всего улица. В Москве и ряде других городов протестные акции 4 февраля проводились в форме шествий, завершавшихся митингами. Пока что это выступления по принципу «дружбы против», а не положительной программы. Это и придает массовость. Хотя некоторых отталкивает – слишком разношерстная компания, и далеко не все в ней вызывают симпатии.
Кто-то плюется на имперки. Кого-то воротит от красных флагов. Кому-то противны записные либералы из «лихих девяностых». Сами они друг к другу относятся ничуть не лучше. Что же надо было сделать, чтобы заставить их идти вместе?
Постепенно происходит кристаллизация разных течений. В Москве уже возможно приблизительно оценить степень влияния разных сил. Оказалось, что националисты вовсе не столь многочисленны, как хотели представить их вожди наряду с запугивающими коричневой угрозой провластными агитаторами. Оказалась достаточно внушительной «красная» колонна – но в значительной мере благодаря антизюгановским коммунистам: альтернативному МГК КПРФ и Союзу секретарей первичных парторганизаций.
Впервые отдельной группой вышли студенты и преподаватели московских вузов со своими специфическими требованиями. Пока что это были инициативные группы трех университетов – МГУ, РГГУ и РУДН. В перспективе они планируют привлечь к участию другие столичные вузы, а также школы. Лозунги протестов становятся все более антисистемными. Но радикализация лозунгов явно обгоняет социально-групповое структурирование. Массового организованного притока с промышленных предприятий и из предпринимательских структур пока не отмечается. Усилия по организованному привлечению этих контингентов предпринимаются, но без особой отдачи. Независимые профсоюзы и инициативные группы – там, где они реальны и активны, – занимают скорее выжидательную позицию. Возможно, опасаясь растворения своих конкретных социальных требований в политических протестах. То же касается бизнес-групп. Органичного соединения пока не происходит.
Реальная перспектива второго тура заставляет власть активизироваться в обществе, прибегать к нестандартным методам борьбы. Митинги в поддержку премьера – наиболее яркая тому иллюстрация. Манифестация на Поклонной горе, что ни говори, смотрелась внушительно. Массированное применение административного ресурса наверняка имело место (что фактически признал и сам «виновник торжества»), но следует взглянуть правде в глаза: одного этого фактора не хватило бы для подобной численности. Собирали все же не людей в погонах, которым достаточно приказа.
Любая революция формирует у значительной части общества страх перед потрясениями. Так было во Франции, где после Великой сменилось два поколения, прежде чем общество решилось на очередную и куда менее радикальную революцию 1830 года. В российском же обществе последствия недореволюции двадцатилетней давности сформировали значительный слой «травмированных девяностыми». С другой стороны, те же процессы сформировали и слой сравнительно благополучных граждан, которым в 2000-х действительно появилось что терять. Парадоксально, но то и другое сплошь и рядом характеризует одних и тех же людей. Которые и пришли на Поклонную в количестве, по официальным данным, превысившем 100 тысяч.
Собственно говоря, опасения массовые перед неуправляемыми переменами – основной ресурс любой власти. Соединение же этого фактора с реальными общественными симпатиями – когда они есть – создает прочную базу. Под бурными событиями парижского «Красного мая – 68» подвела черту двухмиллионная манифестация правых – сторонников президента де Голля. Но не следует забывать, что уже в 1969 году де Голль проиграл референдум и вынужден был уйти. Так что не всегда «молчаливое большинство», даже массово и добровольно выйдя на улицу, становится большинством электоральным.
Выводя сторонников на улицу, власть должна что-то обещать. Между тем программные тексты Владимира Путина анонсируют – пусть не прямо – болезненные экономические мероприятия. Пока это затеняется нагнетанием установок «осадной идеологии» (тут, конечно, весьма уместен Сергей Кургинян), антиоранжистских и антизападных настроений. Последнее особенно колоритно, учитывая однозначный курс властей на глубокую интеграцию в мировую экономику и привлечение иностранного капитала. Диалектический метод… Интересно, что алармистские ролики о развале страны, гражданской войне, натовской интервенции размещаются на калифорнийском сервере, местоположение которого привело Следственный комитет к выводу о монтаже роликов про фальсификации на выборах 4 декабря.
Все это отвлекает и власть, и общество от действительно серьезного обсуждения действительно серьезных проблем. Хотя бы – неминуемо предстоящих структурных экономических преобразований социально болезненного характера. В обществе на глазах прочерчиваются линии социально-политического раскола. Между тем история никогда не идет по заранее расписанным сценариям.