Сенсацией американских выборов стало не переизбрание темнокожего демократа Барака Обамы, а то, с каким трудом далась президенту победа над республиканцем-мормоном Миттом Ромни. Первые неофициальные сообщения фиксировали преимущество Ромни. Впоследствии говорилось о выигрыше Обамы «по очкам» — получении большинства в коллегии выборщиков при отставании по количеству голосов избирателей.
Архаичная система, разработанная ещё Бенджамином Франклином, допускает такие казусы. Президента избирают выборщики от штатов. Полномочия получает партийный список, собравший большинство без всякого учёта голосов меньшинства. В результате относительный успех в нескольких ключевых штатах (типа Калифорнии, Нью-Йорка, Техаса, Пенсильвании, Огайо) весомее большинства на общенациональном уровне. Такие случаи очень редки, но истории известны. Именно так победил в 2000 году Джордж Буш-младший, избранный меньшинством американского народа.
И лишь несколько часов назад стало известно, что победа Обамы чиста. За него не только 303 выборщика из 538. Он обошёл Ромни на 700 тысяч голосов избирателей. При этом ни Обама, ни Ромни не дотянули до абсолютного большинства избирателей. Было ведь и ещё несколько кандидатов-аутсайдеров либертарианского и левоэкологистского толка.
Победил не только Обама. Успех в целом сопутствовал его партии и на выборах в сенат (в нижней палате конгресса сохраняется республиканское большинство). За демократов проголосовали продвинутые модернистские регионы — Тихоокеанское (целиком) и Атлантическое (густонаселённая северная часть) побережье, несколько северных штатов к востоку от фронтира, своеобразные «анклавы» в республиканском массиве Среднего Запада – Колорадо и Нью-Мексико. Республиканцев поддержала рэднековская «одноэтажная Америка» — Средний Запад и Юг. Патриархальная Аляска высказалась за Ромни, мультикультуральные Гавайи – за Обаму.
Говоря утрированно, но чётко, демократы опираются на «офисный класс» постиндустриальных секторов, республиканцы – на мелких и средних предпринимателей и наёмных работников небольших фирм. Симпатии рабочих делятся в зависимости от степени организованности. Члены профсоюзов чаще поддерживают демократов. Те, кто предпочитает индивидуальные контракты, обычно за республиканцев. Разделён и крупный капитал. Финансисты, сетевики, хайтековцы ориентированы на либеральных демократов. Промышленники, сырьевики, строители поддерживают консерваторов-республиканцев. Символически это выразилась в позициях финансового манипулятора Джорджа Сороса и строительного магната Дональда Трампа. Первый охарактеризовал результаты выборов как победу разума над экстремизмом. Второй призывает идти на Вашингтон маршем несогласных миллионов, дабы покончить с «отвратительной несправедливостью и пародией, из-за которой над Америкой смеётся весь мир».
Выдвижение Ромни явилось восстанием традиционного консерватизма. Бывший губернатор Массачусетса не относится к элитным кругам, будь то потомственные магнаты северо-востока вроде Рокфеллеров, или нувориши «солнечного пояса» типа Хантов. Его выдвинули «лабазные» рэднековские низы, ощущающие угрозу своему социальному статусу со стороны «расплодившихся офисных бездельников». Символична мормонская конфессиональная принадлежность республиканского кандидата – нечто вроде «бунта культурного подполья» против доминирующей тенденции. Но при этом важно отметить: американский консерватизм, в том числе низовой, не похож на российский и даже на европейский. В Старом свете консерваторы, как правило, государственники, централисты и патерналисты. За океаном они привержены первопроходческому культу свободы. Как индивидуальной, так и групповой, олицетворяемой автономными сообществами — кайвэнистскими клубами, традиционными кокусами, гражданскими милициями. Усиление государства исходит в США от либералов, организованных в демократическую партию. Его олицетворяет именно Барак Обама с его медицинской реформой, федеральными социальными программами, налоговым нажимом на богатых и бюджетными антикризисными ассигнованиями.
Как видим, консервативный бунт имеет в американском обществе мощный потенциал. Но всё же не превосходящий модернистскую тенденцию, к которой апеллировал Обама. Соединить традицию с прогрессом и модернизмом в республиканской партии удавалось Рональду Рейгану. Который, как теперь ясно, при всех своих триумфах 1980-х не сумел подготовить в партии адекватного преемника. Ближе других к этой позиции подошёл Джон Маккейн, но его шанс не сработал.
Возможно, в каком-то смысле неорейганистская преемственность вызревает в праворадикальных кругах, в уличном движении «Чаепитие». Старый Маккейн едва ли станет претендовать на лидерство. Неистовая Сара Пэйлин – это чересчур даже для Америки. Возможно, такой фигурой станет выходец из кубино-американской общины Марко Рубио, сенатор от штата Флорида.
Важно учесть и тот факт, что Обама оказался довольно активным и дееспособным президентом. Ликвидация бен Ладена, стремительное уничтожение основных ВВС Муамара Каддафи — реальные показатели той «крутизны», которую так ценит американская бытовая культура. Менее эффектен, но не менее значим внутриполитический успех Обамы, фактически предотвратившего прошлогодний дефолт. Соображения Уоррена Баффета резонны и продуктивно воспринимаются Бараком Обамой и его администрацией. Имидж и стилистика улыбчивого 44-го президента США, казалось бы, не круты. Во всяком случае, его круть в глаза не бросается. Однако в момент голосования многие о ней вспомнили.