Новости с Корейского полуострова обычно приходят из его северной части. Пока довольно однообразные: ракетно-ядерная угроза, голод и нищета, политические расправы, восхваления вождей. Но есть и другая Корея. Тоже нередко удивляющая мир. Там идёт нормальная жизнь развитой страны с её достижениями и проблемами. Вчера Южная Корея избрала президента. К власти в демократическом государстве приходит дочь генерала-диктатора, верная памяти отца.
Девушка и смерть
Ещё был подсчитан лишь каждый пятый бюллетень, а южнокорейский Центризбирком сообщил, что новым президентом становится кандидат правящей партии «Сэнури» («Новые горизонты») Пак Кын Хе. За неё проголосовали более 51% избирателей. Лидер Объединённой демократической партии (ОДП) Мун Чжэ Ин до последнего шёл почти вровень с победительницей. Не удивительно, поскольку их программы мало различались. По ключевым вопросам экономики, социальной сферы, внутренней политики правоконсервативная «Сэнури» и левоцентристская ОДП вносили почти идентичные предложения.
Однако кандидаты воспринимались как антиподы из-за противоположного политического имиджа. Выбор делался не столько между программами, сколько между социокультурными символами жёсткого неоконсерватизма и политкорректного социал-либерализма.
Пак Кын Хе в 22 года стала первой леди Республики Корея. Главой государства был не муж, а отец. 15 августа 1974 года президент Пак Чжон Хи выступал с церемониальной речью в Национальном театре по случаю Дня независимости. Выступление было прервано выстрелами. Пули северокорейского агента не достигли цели, президент остался жив. Но от случайного попадания погибла его жена Юк Ён Су, мать Пак Кын Хе. Государственный церемониал и традиция предполагают присутствие верной подруги рядом с главой государства. Так Пак Кын Хе пришла в политику. Можно сказать, волей властей КНДР.
К новому статусу девушка отнеслась всерьёз. Политика заинтересовала её. Пак Кын Хе стала искренней единомышленницей отца и сторонницей его курса. Который сводился к всемерному стимулированию экономического развития страны и обеспечению её безопасности перед постоянной угрозой коммунистической агрессии с севера. Пак Чжон Хи участвовал в Корейской войне 1950-1953 годов, и не понаслышке знал, что такое КНДР.
Любопытно, что политическую деятельность Пак Чжон Хи начинал коммунистом. Был членом подпольной ячейки в армии. В 1948 году ячейку накрыли. Пака арестовали и подвергли жёсткому допросу. Он рассказал всё, что знал. После чего поступил на службу в военную разведку и занялся искоренением коммунистического подполья. Затем воевал против коммунистов на фронте. Потом возглавлял антикоммунистическое правительство, учреждал Всемирную антикоммунистическую лигу. Всю жизнь он смывал клеймо ошибки, совершённой в молодости.
Во имя подъёма
К власти генерал Пак Чжон Хи пришёл в результате военного переворота, который его дочь предпочитает именовать славной революцией. Он стоял во главе государства 18 лет, с начала 1960-х по конец 1970-х. На это время пришёлся динамический рывок южнокорейской экономики. Аграрная страна с небольшими промышленными вкраплениями в Сеуле, к тому же дотла разорённая войной, превратилась в новый центр индустриальной мощи.
Начался подъём с восстановления традиционных для юга Кореи отраслей текстиля и пищепрома. Массировано привлекались американские инвестиции. Стимулировалось частнособственническое крестьянство – главная опора Пак Чжон Хи — как массовый потребитель промтоваров. За 1960-е довоенная промышленная инфраструктура была восстановления и расширена. После чего ставка была сделана на создание тяжёлой индустрии и высокотехнологичных производств.
Экономическая политика проводилась на основе пятилетних планов. Тут, возможно, сказалась не только армейская ментальность Пака, но и коммунистические увлечения молодости. Основы будущих локомотивных кластеров – автопрома, судостроения, металлургии, нефтехимии, производства промышленного оборудования – закладывались государственными инвестициями и директивным планированием. Весомую долю национального хозяйства составлял госсектор. Однако главными экономическими субъектами выступали корпорации-чеболи. Не будучи госпредприятиями, работая на рынке и извлекая прибыль, они выполняли правительственные планы и отчитывались перед госорганами – Советом планирования, Минпромом и Минфином. Управление в чеболях строилось по жёсткой иерархии. Трудовая и исполнительская дисциплина давала сто очков вперёд любому госсектору. Однако рядовые работники участвовали в собственности и имели некоторые права корпоративного представительства.
В стране проводились выборы и даже функционировала многопартийность. Однако неизменно побеждал кандидат правящей Демократической республиканской партии (ДРП). Конституция 1972 года наделяла президента почти неограниченными властными полномочиями, очень скупо перечисляла гражданские права и почти не упоминала о правах политических. Пак Чжон Хи откровенно заявлял: демократические свободы временно приносятся в жертву национальному экономическому развитию, национальной обороне и безопасности. Этот его довод не забывает Пак Кын Хе, оправдывая отца. Соответственно, ради общенационального роста ограничивалось и личное потребление. Хотя уровень жизни южнокорейцев уже при Пак Чжон Хи был несопоставим с условиями, в которых жили подданные Ким Ир Сена.
При всём том режим пользовался активной массовой поддержкой. Экономика росла. За ней постепенно подтягивались социальные стандарты. Память о северокорейских танках и следственных помещениях примиряла с любыми издержками. Лишь бы «Никогда больше!»
Но со временем сработала неумолимая закономерность: кто может выбирать товар, тот хочет выбирать власть. Осенью 1979 года страну охватили массовые волнения. Южнокорейцы требовали отмены постоянного ЧП, демократизации, свободных выборов. Пак Чжон Хи потребовал от куратора госбезопасности Ким Дэ Кю быстрого и жёсткого решения вопроса. Тот предлагал диалог с демонстрантами. 26 октября за накрытым столом Пак обвинил Кима в недееспособности. Горячий силовик не выдержал оскорбления и ответил стрельбой. Так погиб отец Пак Кын Хе.
Прорыв на крови
Через полгода после гибели Пак Чжон Хи протесты переросли в локальное восстание. Оппозиция захватила город Кванчжу. Генерал Чон Ду Хван обвинил восставших в выполнении подрывных директив Пхеньяна, бросил на Кванчжу отборные войска и утопил в крови. После этого положение стабилизировалось.
Чон Ду Хван в целом продолжал курс Пак Чжон Хи. Совершился новый экономико-технологический прорыв. Южная Корея окончательно превратилась в «азиатского тигра». К концу правления Чон Ду Хвана ежегодный экономический рост превышал 12%. Если при Пак Чжон Хи стимулы имели в основном экспортный характер, то в 1980-х на полную мощь заработал внутренний рынок. Рост доходов создал спрос на высококачественную продукцию национальной индустрии. Чеболи Samsung (телекоммуникации, нефтехимия, машиностроение, финансы, строительство, орг- и бытовая техника), Hyundai (автопром, машиностроение), SK (телекоммуникации, энергетика, инновации), LG (электроника, химия), Daewoo (автопром) именно тогда превратились в структуры и бренды мирового значения.
По личным взглядам Пак Чжон Хи всю жизнь оставался социалистом (хотя и правого толка). Поэтому он в полной мере применял рычаги государственного регулирования, был склонен к максимальному укрупнению хозяйственных форм, не останавливался перед инфляционной накачкой роста. Экономические же воззрения Чон Ду Хвана носили скорее праволиберальный характер. Финансовая политика 1980-х характеризовалась монетаризмом, сокращением госрасходов, антиинфляционными мерами. Стало поощряться малое предпринимательство в городах. Раньше, при Пак Чжон Хи южнокорейские «нэпманы» были не в чести. Считалось, что они путаются под ногами у чеболей и мешают делать большие дела. (В отличие от южнокорейских «кулаков», которым государство всячески покровительствовало. Тут, возможно, сказывалось крестьянское происхождение самого Пака.) Чон Ду Хван изменил этот подход. Мелкие и средние частнопредпринимательские структуры эффективно дополнили мощь корпоративных конгломератов.
Постепенно смягчались политические порядки, особенно в преддверии Сеульской Олимпиады-88. В 1987 году кандидат режима генерал Ро Дэ У победил уже на реально свободных выборах. Переход к демократии занял примерно пятилетку. После чего Ро Дэ У сдал дела либералам из прежних диссидентов.
Однако левая оппозиция не забыла Кванчжу. В 1996-м Чон Ду Хван был присуждён к смертной казни. Больше чем на 20 лет был осуждён и Ро Дэ У. Обоих, однако, помиловал президент Ким Ён Сам. А президент Ким Дэ Чжун амнистировал. Ему ведь самому при Пак Чжон Хи выносился смертный приговор.
«Тепловой» тупик
Оба Кима, особенно второй, преследовались режимами Пак Чжон Хи и Чон Ду Хвана. Выступали за демократию, социальную переориентацию экономики, примирение и сотрудничество с Северной Кореей. Либералы правили Южной Кореей в 1993-2007 годах. Они утвердили в стране весь объём политических свобод. Наладили механизмы гражданского контроля над чиновничеством. Яростно боролись с коррупцией, которая действительно резко росла по мере экономического подъёма и демократизации.
Ким Ён Сам даже попытался преобразовать чеболи: предать гласности их финансовую документацию, разукрупнить, ввести в конкурентную среду. Разумеется, он столкнулся с жёстким сопротивлением. Владельцы и топ-менеджеры привлекли на свою сторону массу работников, представив дело как недопустимое вмешательство бюрократии во внутреннюю жизнь коллективов.
Ким Дэ Чжун продолжил линию предшественника, но в противостоянии с чеболями мало преуспел. Финансовый кризис 1997-1998 годов дестабилизировал ситуацию. Бороться с мощными экономическими структурами стало не с руки. Пришлось примириться и совместно осваивать полученные из-за рубежа кредиты. Удалось довольно быстро снять финансовую напряжённость и вывести промышленность на плюсовые показатели. Южнокорейцы продемонстрировали, что общенациональная солидарность в трудные периоды для них не пустые слова. В то время, как президент договаривался об иностранной финансовой помощи, обычные граждане выстроились в очереди в банковские отделения. Не для того, чтобы забрать сбережения – они сдавали государству семейные драгоценности, дабы помочь быстрейшему выходу из кризиса.
Если для Ким Ён Сама главным направлением была борьба с чеболями, то для Ким Дэ Чжуна — налаживание отношений с КНДР. За это он даже получил Нобелевскую премию. Он провозгласил «политику солнечного тепла» в отношении пхеньянского режима. В 2000 году южнокорейский президент встретился в Пхеньяне с главой тоталитарно-коммунистического режима Ким Чен Иром. На фоне внутренних экономических трудностей власти Южной Кореи усиленно помогали КНДР. Как и следовало ожидать, этот курс быстро зашёл в тупик – сума северокорейского режима бездонна, тогда как благодарности от таких получателей ждать никогда не приходится.
Столичная леворадикальная молодёжь восхищалась сближением с Пхеньяном, требовала разрыва с Вашингтоном. Но основная масса населения смотрела на всё это подозрительно или осуждающе. В ответ на буйные студенческие марши в поддержку «солнечного тепла» люди постарше и попроще организовывали массовые проамериканские демонстрации. Они помнили и северокорейских агрессоров, и американских освободителей. Южная Корея вообще десятилетиями оставалось одной из самых проамериканских стран мира. Благодаря опыту общения с Кореей Северной.
Парадоксы трудных циклов
На президентских выборах 2002 года был избран Но Му Хён. Либерал, давний протеже Ким Дэ Чжуна, известный юрист. Обещания продолжать «солнечное тепло», бороться с коррупцией, обуздывать чеболи и сокращать рабочую неделю привлекли голоса молодёжного электората. Но, как ни парадоксально, все пункты его программы выполнялись с точностью до наоборот.
Отношения с КНДР резко осложнились. Впрочем, по вине Пхеньяна, а не Сеула. Ким Чен Ир развязал очередной тур ядерного шантажа, и даже многотерпеливые либералы не могли этого безмолвно стерпеть. Зато нормализовались отношения с СШ и, произошло сближение с Японией. Хотя в Корее контакты с Токио у многих вызывают отторжение из-за исторических счётов.
Реформирование чеболей приостановилось. Да и могло ли быть иначе, если предвыборную кампанию Но Му Хёна профинансировал чеболь SK. После вступления Но на президентский пост подразделения SK почти стократно отбили свои деньги за счёт госсубсидий. Это настолько граничило с коррупцией, что правая оппозиция и бывшие соратники собрали в парламенте большинство за импичмент. В поддержку президента на улицы вышла молодёжь. Возникла угроза массовых беспорядков, и высшая судебная инстанция в импичменте отказала. Однако расследования продолжались, вскрывались новые факты. В 2009 году, уже будучи частным лицом, Но Му Хён покончил с собой.
Экономика развивалась успешно. Послекризисный экономический рост приближался к показателям времён Пак Чжон Хи. Однако скандальность правления Но Му Хёна подорвала авторитет либералов. Выборы 2007-го вернули к власти правых.
Новый президент Ли Мён Бак в юности был активистом студенческого демократического движения. Сидел в тюрьме при Пак Чжон Хи. Потом почти 30 лет работал в Hyundai. Был самым молодым исполнительным директором страны. Избирался мэром Сеула. Много сделал для экологизации города, одновременно превращая южнокорейскую столицу в международный финансовый центр.
Политические же взгляды Ли с годами резко эволюционировали вправо. Он примкнул к консервативной Партии великой страны – ныне «Сэнури» — уходящей корнями в ДРП времён диктатуры. От неё и выдвинулся в президенты. Приход к власти Ли Мён Бака открыл новую политическую эру. Вслед за авторитарным режимом (Пак Чжон Хи, Чон Ду Хван), переходным периодом (Ро Дэ У), либеральной демократией (Ким Ён Сам, Ким Дэ Чжун, Но Му Хён) наступил цикл демократии консервативной. Политика Ли в существенных чертах возрождала подходы Пака и Чона. Но в совершенно иных условиях.
Курс в отношении КНДР был значительно ужесточён. Дальнейшее межкорейское сближение обусловлено отказом Пхеньяна от ядерных амбиций и военного давления. Доходило до прямых столкновений. Зато в полном объёме восстановились прежние связи с США. Ввоз санитарно сомнительной американской говядины вызвал мощные уличные протесты. Однако Ли проявил твёрдость, непоправимо подорвав свой рейтинг. Интенсифицировались контакты с Китаем, зато ухудшились отношения с Японией. Последнее, напомним, традиционно для корейских националистов.
На президентство Ли Мён Бака пришёлся мировой кризис. Он поставил под угрозу его амбициозные планы — добиться 7%-ного прироста ВВП, вывести страну на 7-ю позицию в мировом экономическом рейтинге и достичь показателя в $40000 среднедушевого дохода. Пришлось экстренно решать другие задачи. Надо сказать, менеджерский опыт президента и компетентность министра финансов Кан Ман Су возымели эффект. Уже в 2009 году была преодолена рецессия, восстановлены потерянные годом раньше рабочие места. Южнокорейские автомобили, корабли, высококачественная сталь и электроника вернули прежние экспортные позиции и пробились на новые рынки. Международные финансовые вопросы президент Ли предпочитает решать в режиме экстренных контактов министра Кана с японским и китайским коллегами. Важным успехом экономической дипломатии Сеула явилось согласованная в 2008 году девальвация национальной валюты – воны. Это позволило быстрее нарастить экспорт и компенсировать производственные потери на первом этапе кризиса.
Понятно, что в таких обстоятельствах борьба с чеболями прекратилась. Администрация Ли Мён Бака рассматривает корпорации как основную антикризисную силу. Между правительством и крупнейшими чеболями (в прошлом году этот ряд поредел – прекратил существование Daewoo) установилось постоянное оперативное взаимодействие. Наибольшие достижения отмечались за чеболем «Тонъиль» – экономическим конгломератом Сан Муна и его Церкви Объединения.
Внутренняя политика Ли Мён Бака вызвала наибольшее отторжение в обществе. Некоторые штрихи вызывали в памяти худшее из прежних времён. Разумеется, дело не доходило до диктаторских методов и политических репрессий. Но для начала возникли сильные шероховатости между государственной властью и буддистской общиной. Президент-протестант отказывал буддистам в финансировании и в государственном статусе ритуалов. Были сделаны заметные шаги в установлении правительственного контроля над СМИ. Административный ресурс применялся при смене кадров на телевидении, бойкоте оппозиционных газет, фильтрации Интернета. Во властной риторике зазвучали мотивы в духе: ради преодоления кризиса следует кое-чем поступиться. Это сильно напомнило главный тезис диктатуры Пак Чжон Хи. И откровенно не понравилось согражданам. Поскольку всему своё время.
Воля принцессы
Конституция Республики Корея не допускает повторного избрания президента. Будь у Ли Мён Бака сколь угодно высокий рейтинг, он бы всё равно не мог избираться. А при том, что его популярность ниже, чем у любого предшественника, кандидат правого лагеря неизбежно должен отмежёвываться от него.
Этим кандидатом стала Пак Кын Хе. После гибели отца она закончила образование. Стала не только дипломированным инженером-электронщиком, но христианским религиоведом. В политику вернулась около пятнадцати лет назад. Примкнула к Партии великой страны. С тех пор ещё дважды избиралась сама и организовала десятки успешных кампаний правоконсервативных кандидатов. Показала себя на редкость эффективным политическим менеджером, заслужила прозвище «Королева выборов».
Другое её прозвище – «Принцесса льда». Доброжелательная и заботливая в личном общении, в деле Пак – типичный человек-компьютер. Её характеризует машиноподобный ход к цели. Тот факт, что она никогда не была замужем и не имела семьи, порой трактуется как холодная, но всепоглощающая страсть к политике и воля к власти.
Пак Кын Хе позиционируется как политическая наследница Пак Чжон Хи. Она извинилась перед теми, кто подвергался преследованиям, но… В принципе генерал был велик. С ней согласны люди старшего поколения, вынесшие на себе послевоенную модернизацию страны. Национализм, традиции, динамика. Готовность к патриотической мобилизации. Антикоммунизм. Опора на гражданина-собственника. Дружба с проверенным американским союзником. Деловой прагматизм с китайскими, японскими, российскими партнёрами. Жёсткая позиция в отношении северокорейского режима. При том, что десять лет назад Пак побывала в Пхеньяне, побеседовала с Ким Чен Иром и выслушала извинения за попытки покушения на её отца.
Мун Чжэ Ин всего на год моложе 60-летней победительницы. Но его электоратом выступила молодёжь. Прозвище Муна: «Джентльмен» — импозантен, коммуникабелен, прекрасный собеседник. В политике, как и Пак, не новичок. При Но Му Хёне руководил президентской канцелярией.
Отец Муна в своё время бежал на Юг из КНДР. Мун служил в спецназе десантных войск, неоднократно отмечался командованием как отличник боевой и политической подготовки. Стал юристом. Специализировался на защите наёмных работников в трудовых конфликтах. Примкнул к леволиберальной оппозиции, входил в близкий круг не только Но Му Хёна, но и Ким Дэ Чжуна. Возглавляет ОДП, которая ведёт родословную от студенческих бунтов, левых диссидентских кружков и правозащитников 1980-х. Кроме того, партию поддерживают южнокорейские профобъединения. С которыми, кстати, администрация Ли Мён Бака противоборствовала вплоть до разгонов и арестов.
Итак, с одной стороны – образ Пак Чжон Хи, традиционные авторитеты, старшее поколение, чеболи, мобилизация и дисциплина. С другой – образы Ким Дэ Чжуна и Но Му Хёна, свободомыслие, молодёжь, профсоюзы, демократия и социалка. И при этом почти идентичные программы.
Мун Чжэ Ин намеревался довести до результата либеральный нажим на чеболи. Но и Пак Кын Хе говорит о демонополизации отраслей, о корпоративных реформах. Тяжеловесные конгломераты запаздывают с реагированием на экономические вызовы. Правые понимают это не хуже левых. Но ОДП рассчитывает на административное разукрупнение чеболей. «Сэнури» отдаёт предпочтение финансовым рычагам и стимулированию рыночной конкуренции. Тут уже возникают ассоциации не с Пак Чжон Хи, а с Чон Ду Хваном. Хотя, конечно, для консерваторов чеболи остаются становым хребтом экономики.
Пак Кын Хе прохладно относится к требованиям повышения зарплат. По её мнению, они уже достаточно высоки, чтобы подрывать конкурентоспособность южнокорейских товаров. Но она согласна осуществить переход с шестидневной на пятидневную рабочую неделю. Вообще Пак много делает для того, чтобы изменить имидж «Сэнури» как «партии богачей». В этом ей помогают аллюзии, связанные с социалистическими воззрениями Пак Чжон Хи. А уж в антикоррупционном плане дочь безукоризненно честного диктатора даже выигрывает. Мун, как и Пак, лично совершенно чист, но за ним всё же тянется шлейф скандалов покойного Но Му Хёна.
Где различие очевидно, так это во внешней политике. Мун Чжэ Ин снова принялся бы разогревать батареи «солнечного тепла». Пак Кын Хе настроена к Пхеньяну жёстко. В этом отношении она наследует курс Ли Мён Бака. Но предполагает за счёт твёрдости вывести ситуацию из нынешнего тупика. Тем более, что молодой Ким Чен Ын, явно вышедший из-под опеки генштаба, тоже заинтересован в каком-то прорыве на межкорейском направлении.
Пак Кын Хе вступит в должность в феврале 2013 года. Но поздравление от Владимира Путина она уже приняла.