Благополучные страны редко привлекают к себе особое внимание. Достаточно сравнить частоту и остроту упоминания в мировых СМИ двух Корей – Северной и Южной. А уж Норвегию и вовсе не замечали годами. Не то теперь. Итоги выборов в стране фьордов комментируют вторую неделю.
Не только потому, что её мрачно прославил Андерс Брейвик. Кстати, партия, в молодёжке которой он некогда состоял, хотя и понесла потери, всё же пришла третьей. Показательно другое. Страна, стабильно пребывающая в первой пятёрке наиболее комфортных для жизни, регулярно меняет правительство. Словно насмотревшись «Кавказской пленницы»: «Жить, как говорится, хорошо! – А хорошо жить ещё лучше».
По состоянию на 2005 год Норвегия вообще считалось страной с наивысшим качеством жизни. Правящая консервативная коалиция во главе с христианско-демократическим премьером Хьеллем Бондевиком шла к выборам спокойно и уверенно. И проиграла социал-демократам из Норвежской рабочей партии. При этом интересно, что отвернулись избиратели в основном от респектабельных консерваторов и христианских демократов. Крайне правые популисты из Партии прогресса (той самой, куда записывался Брейвик) свой электорат тогда заметно расширили. Приподнялись и либералы. Но этих приобретений не хватило, чтобы компенсировать общий спад правой коалиции.
Что же за претензии имели к своему правительству норвежцы, жившие лучше всех на Земле? В основном три. Недостаточное финансирование медицины. Чрезмерная самостоятельность частных школ в выборе образовательных программ. Гибель 84 норвежцев при землетрясении 2004 года в Индийском океане. Последнее тоже вменялось в вину кабинету министров в Осло.
В 2009 году Норвежская рабочая партия (НРП) премьера Йенса Столтенберга даже укрепила позиции. Потрясений не отмечалась, финансирование социалки усилилось, мировой кризис на Норвегии почти не отражался. Но характерно, что уже тогда избиратели требовали от социал-демократов не почивать на лаврах. Правительство Столтенберга обещало новую стратегию развития.
Но её не появилось. Благосостояние не снижалось, но природа его оставалась прежней, инновационной динамики не просматривалось. К тому же, легко заметить, что норвежцы остро реагируют на негативные ЧП. Уже история с российским «Рыжим Тарзаном» делала крайне проблематичными ближайшие электоральные перспективы НРП. Трагедия на острове Утойя исключила для партии и правительства Столтенберга какие бы то ни было шансы на выборах-2013. Надо сказать, в обоих случаях вина властей выглядела более очевидно, нежели в ситуации с океанским землетрясением. Полиция не демонстрировала профессиональной оперативности. Особенно в деле Брейвика.
И Дацик, и Брейвик как норвежские феномены связаны с иммиграционной проблемой. Норвегия – страна очень гостеприимная. Это хорошо знали русские белогвардейцы и их семьи, спасшиеся в Тромсе от большевиков после падения Мурманска. Надо было быть Троцким, чтобы не прижиться здесь.
Но сегодня традиционное гостеприимство норвежского бонда приняло форму политкорректности. Это уже иное дело. Сотни тысяч арабов, а также восточно- и южноевропейцев не всегда интегрируются в норвежское общество, но всегда претендуют на социальные субсидии. Структуры их повседневности зачастую прямо противопоставляются норвежскому образу жизни (казус Дацика выразил это в гротескной форме). Между тем иммигрантом является уже каждый десятый житель Норвегии. Такой всплеск произошёл за сравнительно короткий срок – 20-30 лет – в стране, которая веками отличалась этнокультурной однородностью. Реакция предсказуемо болезненна.
Брейвик, разумеется, явил собой маргинальную аномалию. Напомним при этом, что ни один иммигрант не стал его жертвой. Только молодые соотечественники из политкорректной НРП. Но правый популизм представлен в норвежской политике. На нём основана идеология Партии прогресса. Которая теперь становится частью новой правящей коалиции и впервые включается в правительство.
Прогрессисты, как и социал-демократы, понесли потери на выборах. НРП поплатилась не только за Брейвика, но и за мягкую миграционную политику. Их ярые критики, как ни парадоксально — за того же Брейвика. В выигрыше оказалась Консервативная партия, резко нарастившая свою фракцию в стортинге. Её лидер Эрна Сульберг возглавит новое правительство.
Либералы и христианские демократы, по всей видимости, в кабинет входить не станут, хотя поддержат его при парламентских голосованиях. Причина – участие Партии прогресса. Центристов отталкивает не только имидж «однопартийцев Брейвика». Есть и другая причина.
Правоцентристы – консерваторы, либералы, демохристиане – шли на выборы не только с программой упорядочения и ограничения иммиграции. Они ставят вопрос о диверсификации экономики, избавления от нефтегазовой зависимости (на чём сегодня и держится раздутая социальная сфера). Их программы предусматривают сокращение бюджетных расходов и поощрение частно-корпоративных инвестиций.
Тут возникает глубинное противоречие со всей норвежской версией «государства благосостояния». Которое основано не только (может быть, и не столько) на нефтегазовой отрасли как таковой. На первом плане здесь Государственный пенсионный фонд. Аккумулирующий более $750 млрд за счёт экспорта энергоносителей, размещающий свои ценные бумаги в высококапитализированных иностранных банках и компаниях и финансирующий норвежскую социалку. Нехитрая, в общем, схема обеспечила первые позиции по уровню и качеству жизни на текущем этапе. Но вошла в потенциальный конфликт с задачами долгосрочного развития. Осознанными в обществе, а прежде всего – в не-государственных, не-нефтегазовых и не-банковских экономических структурах.
Эти настроения выразили консерваторы. В принципе их разделяют либералы и христианские демократы. Но дальше начинается коллизия. Такие подходы не очень-то свойственны Партии прогресса. В социально-экономическом плане крайне правые горой стоят за максимальное наращивание социалки. Разумеется, при отсечении от неё мигрантов. Причём социалки не общественно-групповой, а именно госбюджетной. Что вообще свойственно таким политическим силам на Севере Европы.
Так что Эрне Сульберг предстоят большие сложности со своей союзницей по коалиции Сив Йенсен. Обеих уже назвали «валькириями». Но обе в правительственной коалиции не обойдутся друг без друга.