Следственный комитет РФ продлил срок расследования по делу об организации преступного сообщества в Санкт-Петербурге. Главный обвиняемый — Владимир Барсуков, бывший «ночной губернатор» Северной столицы. Срок, назначенный СК, заканчивается 18 сентября этого года. Таким образом, если следователи уложатся в него, расследование займёт больше семи лет.
Громкое судебное разбирательство о покушении на совладельца Петербургского нефтяного терминала Сергея Васильева, которое — по замыслу организаторов — должно было поставить крест на карьере «авторитетного предпринимателя», неожиданно дало сбой. Достоверность свидетельских показаний обвинения оказалась под угрозой. Защитники Барсукова представили доказательства того, что они были оплачены потерпевшим. Обвинению приходится срочно принимать контрмеры. Как уже бывало, палочкой-выручалочкой стала часть 1 статьи 210 УК РФ.
Это обвинение уже неоднократно извлекалось на свет и столь же регулярно пропадало из дела. Последний раз оно возобновилось в прошлом году, почти сразу после того, как было в очередной раз снято. В результате предварительное следствие затянулось на семь с лишним лет, и конца ему не видно, поскольку 18 сентября 2014 — ещё не предел. Может тянуться и дальше.
Официальное обвинение заключается в том, что Владимир Барсуков и его деловой партнёр Вячеслав Дроков создали организованную группу «с целью захвата» процветающих питерских предприятий. За годы своей многотрудной и кропотливой работы следствие наскребло тринадцать эпизодов этой преступной деятельности — пять захватов и восемь покушений на захват. И это, пожалуй, удивляет более всего. Ведь скоро семь лет, как генпрокурор РФ Юрий Чайка во всеуслышание заявил, что так называемая «группировка Кумарина» намеревалась присвоить сорок объектов, а тринадцать уже как бы и оприходовала. То есть обвинил в преступлении ещё до суда – надо полагать, имел абсолютно неопровержимые доказательства. Хотя при самых железных доказательствах такие заявления делать не положено, но хоть понять можно. Не мог ведь столь уважаемый юрист не знать, о чём говори. Удивительно только, что 2007 году, когда прозвучало это обвинение, по данным экспертного совета антирейдерской Межведомственной комиссии, в трёх сотнях заявлений потерпевших фамилия Барсуков (как и Кумарин) не звучала ни разу.
Тем не менее, в 2009 году, благодаря чистосердечным показаниям известного белизского живописца Бадри Шенгелия следствие доказало два эпизода рейдерства — захваты ООО «Пушкинская» и ООО «Магазин «Смольнинский». Суд наказал Барсукова и Дрокова немалыми сроками заключения. Это, однако, не помешало следователю ГСУ СК полковнику юстиции Александру Халапову в 2014 году сделать креативный ход — упомянуть эти эпизоды в контексте обвинения в создании ОПС. Получается, снаряд вторично идёт в старую воронку.
Впрочем, нестандартность решений в правовой практике — визитная карточка следователя. Ранее, если верить осведомлённым СМИ, полковник Халапов санкционировал передачу в Центральный военно-морской музей личной художественной коллекции Барсукова, изъятой в качестве вещественного доказательства. После этого след коллекции затерялся. Что могут доказать в деле о рейдерстве картины и иконы, сказать сложно. Равно как и понять, каким образом вещественные доказательства могут стать предметом дарения, пусть даже и госучреждению.
Экстравагантность ситуации усугубляется ещё и тем, что обвинение по 210-й включает попытку захвата ПНТ, которая фигурирует в качестве одной из версий в другом процессе — о покушении на Васильева. Причём даже прокурор Ирина Шляева не слишком упирает в эту тему. Обвинение теперь чаще переключается на некие претензии за долги, по смыслу к делу не относящиеся. Доказать планы захватить терминал практически невозможно.
Но это, конечно, не повод для того, чтобы снять обвинение вовсе. Ведь 210-я может трактоваться очень широко. И применить её можно практически к любой компании. Лучше всего – к любой активной ячейке гражданского общества, оказавшейся вне госконтроля. В общем, неохватный простор для любых фантазий. Вопрос лишь в том, насколько они состоятельны.