В прекрасный солнечный, нежаркий летний день в самом прекрасном расположении духа не слишком высокий человек средних лет, в очках, с огромной седой вьющейся шевелюрой прогуливался по Невскому проспекту. На углу Малой Садовой улицы к нему обратилась миниатюрная девушка:
― Простите, вы случайно не хотите сниматься в кино?
― Не совсем понял, а в чём дело?
― Дело в том, что Алексей Учитель снимает фильм «Матильда». Вам надо будет три дня сидеть в Мариинском театре, ничего не делать, только музыку слушать. Оплата 600 рублей за 12 часов. Кофе, чай, обед, бесплатно все предусмотрено. Согласны?
Надо сказать, что у героя нашего рассказа уже был не очень удачный опыт съёмок в массовке. Однажды осенью 1993 года с аналогичным предложением к нему обратилась женщина в переходе метро. Фильм должен был быть якобы про революцию. Женщина выдала какую-то бумажку, велев приходить через неделю на Ленфильм к восьми утра и не сбривать бороду, которую он, тогда отпустил. В назначенное время, приехав на Каменностровский, 10, он обнаружил в вестибюле Ленфильма роящуюся толпу народа. Никто ничего толком объяснить не мог. Прошло минут 30―40. Все стали выходить на улицу. Женщины построились в одну шеренгу, мужчины встали напротив. Прошло ещё с четверть часа, ничего не происходило. А, между прочим, ноябрь на дворе, не слишком жарко. Тогда молодой человек, мысленно плюнул на несостоявшуюся «кинокарьеру», и пошёл по своим делам. Позже он узнал, что те съёмки закончились ничем, картину закрыли.
И теперь, если бы не имя Алексея Учителя, он ответил бы миниатюрной девушке решительным отказом. Но… на известную уважаемую фамилию он, что называется купился: «Согласен». Молодой человек, сопровождавший миниатюрную девушку, сделал несколько снимков, девушка записала его телефон.
Через несколько дней раздался звонок. Нашего героя приглашали на примерку.
Наверное, следует открыть первый маленький секрет. Героем рассказа является автор этих строк. И, для простоты далее повествование пойдет от первого лица.
Сразу за дверьми бывшего военного училища на Кадетской линии Васильевского острова рядом с кулером стоял высокий парень и разворачивал большинство желающих сниматься на 180 градусов, при этом он вручал им так называемый «ваучер» ― бумажку дающую возможность компенсации 200 рублей при следующей съемке.
Аналогичные слова в достаточно грубоватой форме услышал и я. Поинтересовавшись причинами, узнал, что уже «возрастной» и причёска у меня слишком большая.
― Во-первых, при таком отношении я вряд ли приду к вам ещё раз, а во-вторых, меня только из-за прически сюда и пригласили.
― Да? ― удивился юный хамоватый цербер, ― пройдите к гримёрам. Вторая дверь направо.
Тамара (потом я ещё не раз её встречу в разных съёмочных проектах) увидев, мою шевелюру воскликнула:
― О! Рубинштейн пришёл!
― Я подойду?
― Да, да, конечно. Только усы примерим.
Примерили. Подписали под ними мою фамилию и отправили к костюмерам выбирать обувь того времени, сорочку и фрак. Тогда-то я понял, почему дворяне обязательно имели камердинеров или просто слуг. Одному фрак надеть ― задача не слишком простая. Тем более если это происходит первый раз в жизни.
Тут же я познакомился со своим бригадиром. Жанна была молодая девушка, скорее всего студентка. Она записала мой номер телефона и сказала прибыть сюда же завтра к семи утра.
На завтра народу во дворе было ещё больше. Найти Жанну – буквально не реально. Зазвонил мобильник. Мужской голос спросил:
― Вы Алексей?
― Да.
― Мы стоим во дворе справа от входа.
Обнаружил Жанну в компании её наставника. Жанна отметила время моего прихода, отправила переодеваться. «Шатл» отвез очередные 12 человек в Мариинский театр.
Перед входом все мы услышали краткую лекцию о том, что фотографировать на площадке и вне её нельзя, под угрозой штрафа 50 тысяч рублей. Касаться стульями стен в театре тоже нельзя.
Пройдя внутрь, я выпил кофе «три в одном» (другого не было), закусил пряником, уселся на стул и задремал. На часах было около десяти утра. Примерно в полдень театральный зал начали заполнять артисты массовых сцен.
«Слушать музыку» это конечно громко было сказано. Один и тот же фрагмент повторялся ровно столько раз, сколько было дублей. А снимали по 8―10. Наконец объявили обед. За центральным входом в театр располагались две огромных армейских палатки. Я встал туда, куда очередь была поменьше. Один знакомый сказал мне, что я стою не туда. Здесь кормят группу, а мы массовка. Или как это теперь уважительно называют «артисты массовых сцен», если коротко ― АМС.
Членам группы положен полноценный обед из трёх блюд, к нимприлагаются нормальные ложки, вилки и ножи. АМС получают салатики и второе в пластиковых контейнерах. Приборы ― тоже из пластика. Так я впервые столкнулся с «пищевой сегрегацией». С одной стороны, это можно понять. Во время съёмочного периода киногруппа несколько месяцев буквально живёт на площадке. Съёмочный день – 12 часов. У некоторых и более. И так 6 дней в неделю. Буквально на износ. Естественно полноценное питание необходимо. Иначе массовая язва желудка неизбежна. Да и настроение, и производительность труда будут не те, что надо. В массовке люди снимаются эпизодически. Не каждый день. Если АМС мало, человек 6―8 то, киноеду не заказывают, финансового смысла нет. Если АМС много готовьтесь потреблять салатики и гречку с котлетами из пластиковых контейнеров, в условиях, напоминающих те, в каких «Ночлежка» раздаёт питание своим подопечным.
На следующий день я оказался уже не в партере, а на ярусе. Рядом со мной был опытный артист массовки, в обычной жизни он преподавал в ВУЗе иностранцам русский язык. От него я и узнал, что 20% присутствующих здесь безработные. Они и да ещё пенсионеры стараются поправить своё материальное положение. Некоторое число, в основном девушки, надеются через массовку и эпизоды проложить себе путь в большое кино. Для всех остальных это лишь хобби. Ставка ― 600 рублей за смену не пересматривалась уже лет восемь. Дело происходило в 2014 году.
Часто приводят внушительный список именитых артистов, начавших свой звёздный путь с массовки. Однако имена у них как правило не российские. Для наших знаменитых артистов начало кинокарьеры в массовке вполне вероятно. В студенческие времена. С целью поправить скромный бюджет учащегося. И сколько в массовке померло несбывшихся надежд попасть в большое кино, не известно никому. Но точно ― очень много.
Но вернемся к съёмкам в Мариинском. Театральная вентиляция рассчитана на пребывание полного зала в течение спектакля. То есть двух-трёх часов. А не шестисот человек в течении десяти. К концу съёмочной смены в театре становилось неимоверно душно. В результате на второй день гримёр Тамара увидев мой «бледный вид», сказала: «До конца смены я вас отпускаю». С трудом выдержав третий день и выслушав уговоры Алексея Учителя прийти и сниматься на четвёртый бесплатно, я подумал: зачем мне нужно это удовольствие? Хоть платно, хоть бесплатно? И решил – ноги моей на киноплощадке не будет. И, как это обычно бывает, ошибался. Нужда заставила.
Второй секрет – деньги АМС, в большинстве случаев выплачиваются в день съёмок. Если дней несколько, то может быть и в последний из них, но всегда можно попросить аванс. Вторым моим проектом были шестисерийный фильм «Троцкий». Жена Бронштейна проходила в кадре на моём фоне. Да и сам я в тюремной камере сидел с самим Хабенским на одних нарах. Кроме общения с Игорем Угольниковым и Сергеем Безуковым на съёмках фильма «Учёности плоды», других звёзд я рядом с собой не видел.
Для участия в массовых сценах людей собирает так называемый бригадир. Более того, перед съёмками всем АМС объясняют, что ни к кому из киногруппы напрямую обращаться нельзя. Все общение только через бригадира. Дело до смешного доходило, чтобы принести сушки в буфет массовки, якобы надо было звонить и без того занятому на площадке бригадиру, а от склада до буфета – пятнадцать метров.
Справедливость требует признать, что среди АМС попадаются такие кадры, что не приведи господи. Один молодой человек на съёмках фильма «11 молчаливых мужчин» перед тем, как отпить из бутылки воду, зачем-то отшиб у неё горлышко, рискуя поранить окружающих. Сравнительно недавно, бригадир рассказывала о том, что некоторые люди не могут пройти от точки пятнадцать шагов и повернуть налево. Правда, некоторые бригадиры со своими подчинёнными общаются лишь с помощью воплей и крика. Слава создателю, таких меньшинство.
При описании случаев нечестности стало уже общим местом вспоминать слово Карамзина, в ответ на просьбу кратко объяснить, что происходит в России. «Воруют», ― ответил знаменитый государственный писатель, историк и поэт. Во многих случаях это применимо и к кинопроизводству.
Приведу несколько наиболее характерных примеров.
Во время съёмок фильма «Сталинград» видя, что АМС никак не похожи на боевых солдат, и в кадре недостаточно бодры, Фёдор Бондарчук заявил:
― Мы вам по 1200 рублей платим, неужели мало?
― Какие 1200? Мы больше 600 не видели.
Вскоре бригадир с мужем купила квартиру. Правда, с избранником пришлось расстаться. Наверное, уворованные деньги не поделили.
Другая история. Снимался фильм про войну. Один из артистов массовых сцен должен был ночью пробежать по шатким мосткам над озером. После съёмок он звонит бригадиру:
― Я снялся.
― Хорошо, перевожу вам 3000.
― Но это дороже стоит. Я не каскадёр, страховки у меня нет…
Спорили они, спорили и посереди выяснения отношений бригадир заявляет:
― Заберите свои 10 тысяч, и больше ко мне не записывайтесь!
Что называется, проговорился.
Сошлись на семи тысячах.
Со мной несколько раз было, когда я произносил слова, а это уже во всяком случае называется эпизод, и оплата как минимум 3000 рублей, оставаясь при своём шестисотрублевом интересе. В первый раз мне не вешали микрофон, однако при просмотре фильма «Купчино» моя речь, записанная на бум (так называется выносной микрофон, его ещё именую «шваброй») ясно слышна.
Но бывают и приятные исключения. Так во время съемок фильма «Воздух» (Алексей Герман) одному из АМС заплатили больше, чем другим. На следующий день выяснилось, что это было вызвано тем, что артист бежал близко к местам взрывов, и получил каскадёрскую ставку.
Однажды на площадке выяснилось, что некоторые АМС должны произнести по фразе. Бригадир Елена Овчиннникова специально звонила в Москву, чтобы согласовать новые «эпизодные выплаты».
Пока существует кино, будут требоваться и артисты массовых сцен. Или по крайней мере до тех пор, пока компьютерная графика не подешевеет до такой степени, что будет дешевле нарисовать цифрового человека, чем платить реальному 1000 рублей (это новая, ставка. Действует практически с весны 2022 года).
Что касается меня, то я практически перестал записываться на съемки. Почему? А просто надоело. Одни и те же лица, одни и те же разговоры, даже пища практически она и та же… 1000 рублей за 12 часов? Простите, но раздатчику листовок или человеку-бутерброду в 2,5 раза больше платят. Скажете из этих 12 часов реальной работы ― четыре-пять? Охота время терять. Впрочем, когда сами приглашают, я, как правило соглашаюсь. Может быть дело в том, не я «навязываюсь», а меня выбирают? Не знаю.
Алексей Лейн, специально для «В кризис.ру»