Всеобщая велосипедизация как результат гражданской пассивности

Три сотни лет назад Пётр Первый, вернувшийся из Европы и поражённый её достижениями, решил создать в России образцово-показательный город. Особое внимание при этом уделив разветвлённой сети каналов на манер Амстердамских. По его указанию Васильевский остров был перерыт вдоль и поперёк, жителей обязали организованно чистить эти протоки развивать на них малое судоходство, а также использовать для цивилизованных развлечений. Эта градостроительная ошибка дорого обошлась казне, но уроком для будущих поколений не послужила.

Задумка царя-самодура очень быстро обернулась грандиозной помойкой. Чистить каналы за свой счёт островные жители не торопились, а потому все они очень быстро превратились в сточные канавы. В результате строительство было срочно прекращено, прорытые магистрали засыпали намного быстрее, чем вырыли. На их месте появились обычные улицы. 

Кажется, урок вполне наглядный: заграничные новшества, даже очень привлекательные, не всегда прививаются на отечественной почве. Особенно, если учесть, что прагматичные голландцы при строительстве каналов о красоте не думали, а имели вполне практическую цель — борьбу с наводнениями. 

Сегодняшняя ситуация мало отличается от тогдашней. В небольших благополучных странах Бенилюкса и Скандинавии, где на протяжении последних десятилетий упорно насаждаются псевдогуманистические ценности, кажется, и нет иных проблем, кроме экологической безопасности. Это выражается, в частности, во всеобщей велосипедизации. Есть, конечно, и менее безобидные извращения, но здесь в речь именно о велосипедах.

Несколько лет эта сомнительная проблема стоит наравне с реальной — разрушением исторического центра Петербурга. А иногда уже и подменяет её. Когда депутат ЗакСа Борис Вишневский поднял по-настоящему серьёзные вопросы о том, к чему может привести реновация, задуманная городскими чиновниками, его коллега Ольга Галкина пафосно возмутилась: мы безнадёжно отстаём от Европы «в развитии велодвижения»! А активисты «Красивого Петербурга», не дожидаясь появления платных парковок, приступили к исследованию улиц исторического центра на предмет превращения их в пешеходные. Тоже по европейскому примеру.

Петербург действительно можно сравнить с большим европейским мегаполисом. Например, с Римом или Парижем. Спору нет, этих городах велосипедами активно пользуются. Но ничуть не более, чем в нашей Северной столице. При том, что зима там куда как более мягкая и вполне к велопрогулкам располагает. Однако не слишком экологичные мотоциклы там куда больше в ходу. Потому что на них легче проехать в час пик, когда все улицы — от самых широких до самых узеньких — намертво забиты пробками. Сравнивать же наш город со скандинавскими столицами как минимум некорректно. Эти города с населением, меньшим в разы, транспортных проблем практически не имеют.

Но Георгий Полтавченко бодро рапортует: уже построено 25 километров велосипедных дорог, планируется ещё десять. А Никита Явейн развивает грандиозные проекты реновации центра, превращающие его в некий пешеходно-велосипедный рай. В котором нет места не только машинам, но и старым питерским дворикам, мрачным таинственным колодцам, тенистым скверикам, да и всей меланхоличной блоковско-ахматовской атмосфере. Только солнечный позитив!

На это тратятся бюджетные миллионы. Налоги, которые платят, например, владельцы автомобилей, в надежде улучшить транспортную ситуацию. Взамен они получают запрет на проезд во дворы. И обещание повсеместных бетонных заграждений. Как от оккупантов. Насколько это улучшит экологию, неизвестно, а вот как будут попадать во дворы машины скорой помощи, пожарные, аварийные службы — вопрос весьма актуальный. На него у сторонников всеобщей экологизации ответа нет. Если они, конечно, задавались этим вопросом. Вполне возможно, эколого-велосипедные фанаты считают, что в их дивном новом мире никогда ничего не сломается и не загорится, а люди ничем не заболеют.

В Риме, в Париже есть и пешеходные зоны. Те же самые, по которым носятся мотоциклы и протискиваются  автомобили. Собственно, именно благодаря тому, что проезд разрешён везде, пробки и рассасываются. Густая паутина улиц позволяет транспорту довольно быстро рассредоточиться с главных магистралей. И если уж брать пример, то именно с них. Очевидно, что транспортную проблему можно решить, развивая удобную логистическую сеть, а не устраивая посреди города — опять же, почему-то по примеру небольших городов — бессмысленные пешеходные улицы, разукрашенные так называемыми малыми скульптурными формами. Такие изыски хороши на периферии, а не в историческом центре, рядом с величайшими шедеврами прошедших эпох. Памятник Екатерине Великой и Александринка ничего не выиграли от того, что между ними поместили унылого ваньку. Литейный не украсили сомнительной художественной ценности драконы и пагоды.

Трудно поверить, что «ультраэкозащитники» пропагандируют малопригодные для города новшества из-за гражданской горячности. При случае они вполне хладнокровно рассуждают о том, как покинут нелюбимый город, если их не обеспечат велосипедными дорожками. Или пишут чиновникам доносы на автовладельцев, загнавших свои машины на общественный газон за неимением другого места. Они не скрывают этого и не видят ничего постыдного.

Но никто ни разу не слышал, чтобы кто-то из них вложил хоть десятку на восстановление, скажем, шемякинского памятника первостроителям Петербурга в Сампсониевском саду. Или попытался разобрать газпромовский забор на Охтинском мысу. А питерцы когда-то этим славились. Памятники Крылову, Пушкину возведены на народные пожертвования. Когда в 1970-х во время обследования Медного всадника  были обнаружены серьёзные повреждения, горожане понесли реставраторам свои фамильные бронзы, уцелевшие во время коммунистических реквизиций и блокады, дабы сохранить главный городской символ. В конце 1980-х лишь энтузиасты-добровольцы спасли от окончательного разрушения двухсотлетний собор в Мурине, построенный Львовым. Более четырёх десятков лет простоял на Манежной закладной камень для памятника Гоголю, но появился он на Малой Конюшенной, благодаря бизнес-клубу Владимира Барсукова. Те же структуры помогали восстановлению колоколов Казанского собора. Память о трагедии 4 сентября 2004 года впервые также увековечена в Петербурге представителями этого сообщества — один из колоколов корильона Петропавловского собора, восстановленного, кстати, и на их пожертвования, посвящён детям Беслана.

Времена царского произвола и постперестроечного беззакония сменились на более… «цивилизованные». С ними ушли и традиции гражданского активизма. К подвигу приравнивается одиночный пикет с плакатом, призывающим администрацию восстановить Дом Рогова. Поступком считается прокатиться на велосипеде в обществе чиновника, обсуждая с ним преимущества экологических видов транспорта. Это проще, чем приложить усилия для создания велодорожки хотя бы в собственном микрорайоне. Легче и престижнее описать эту прогулку в своём ЖЖ, это и чиновнику в радость — бесплатная реклама на фоне безопасного единения с народом. Весьма напряжно самостоятельно вытолкать с газона под своим окном чей-то джип, бессовестно подмявший колёсами траву только что красиво подстриженную гастарбайтером. Куда легче составить кляузу и отправить тому же чиновнику: пусть он разберётся с нахалом, а заодно проверит газонокосильщика на предмет миграционного законопослушания. Но передав бюрократу свои гражданские функции совершенно незачем возмущаться, что он поступает по своему разумению, а жалобные письма использует… соответствующим образом.