Во второй половине прошлого века некоторые африканские государства копировали общественное устройство СССР. Например, португалоязычные страны, где в результате антиколониальных и гражданских войн 1970-х власть захватили марксистские партии. Среди них особенно выделялась Ангола. Эта же страна во многом повторила и постсоветскую эволюцию. Зачастую синхронно и детально.
Быть уверенными не получается
Американская комиссия по биржам и ценным бумагам (SEC) доследовала, что два ангольских министра и высокопоставленный военный являются бенефициарами нефтегазовой компании Nazaki. Это структура учредилась в 2010 году, выделившись из государственной нефтяной компании Sonangol. Создавалась Nazaki под конкретное взаимодействие с американской корпорацией Cobalt International Energy. Которая, в свою очередь, является инвестиционным партнёром мировой банковской группы Goldman Sachs.
В США Cobalt и его банковские акционеры уже тогда подверглись резкой критике за проект с Nazaki. Ангольская компания изначально рассматривалась как подставная структура для коррупционных схем. «Кажется невероятным, что Goldman Sachs поддержит такого рода сделку в коррумпированной Анголе – в то время, когда бизнес банка в США находится под огнём», — говорил Дермот О’Салливан, представитель организации Global Witness, специализирующейся на борьбе с коррупцией «улеводородных диктатур». Однако сделка совершилась. «Будьте уверены, мы приняли серьёзные меры для смягчения специфических рисков, упомянутых в ваших заявлениях», — говорилось в официальном ответе Cobalt на предупреждения О’Салливана. Но предоставлять конкретную информацию об ангольских партнёрах компания отказывалась: «Селективное раскрытие непубличной информации недопустимо».
Такие умолчания сами по себе звучали ответом. «В хищно коррумпированной среде Анголы общественность имеет дело с этически непрозрачными партнёрами, — резюмировал О’Салливан. — Необходимо ввести жёсткие правила инвестирования в зарубежную нефть». Global Witness обратилась с запросом в конгресс и SEC: кто является конечными владельцами Nazaki?
Собственно, ответ был очевиден. Хотя бы по тому признаку, что топливную монополию Sonangol возглавляет член семьи президента Жозе Эдуарду душ Сантуша.
Марксистов выручает капитал
В сентябре президентству душ Сантуша исполнится ровно треть века. Символично, что по специальности (полученной в Азербайджанской ССР) душ Сантуш инженер-нефтяник. С 19 лет участвовал в вооружённой борьбе с португальцами, эмигрировал, учился в Советском Союзе, вернулся в Анголу, снова воевал, сделал крутую партийную карьеру в прокоммунистической МПЛА. В 33 года стал министром иностранных дел первого правительства Народной Республики Ангола. В 37 лет – вторым президентом страны. Более десятилетия продолжал курс основателя МПЛА и НРА Агостиньо Нето: марксизм-ленинизм, гражданская война, однопартийность, государственная монополия. А для полноты сходства с СССР – мавзолей Нето в Луанде.
В 1975 году МПЛА удержалась у власти благодаря советскому вооружению и кубинскому экспедиционному корпусу. В 1988 году советские инструкторы и кубинские войска помогли правительственной армии выстоять в полугодовой битве при Куинта-Куанавале. После чего тогдашние белые власти ЮАР пошли на переговоры с Луандой и снизили поддержку антикоммунистическому сопротивлению УНИТА. Но и в самые коммунистические времена ангольское правительство тесно сотрудничало с американскими нефтяниками. Месторождения Анголы до середины 1980-х разрабатывала Gulf Oil. Многообразная советская помощь (по некоторым оценкам, до $10 млрд за полтора десятилетия) уходила на нужды антипартизанской войны. Американские инвестиции вкладывались в нефтедобычу, доход от которой шёл на те же цели.
«Boycott Gulf! Boycott Gulf!» — скандировала толпа афроамериканцев, приветствовавшая в Вашингтоне лидера УНИТА Жонаса Савимби. «Этот рёв тысяч глоток сливается в зловещее «В бой готов!» — говорил советский телекомментатор. В голосе которого звучало неподдельное сочувствие нефтяному спруту. Так что взаимовыгодные коммерческие схемы с американским капиталом – родовой признак режима МПЛА. Почти как мавзолей.
Как только не стало СССР, партия и правительство душ Сантуша немедленно отказались от коммунистической идеологии. МПЛА провозгласила приверженность демократическому социализму и вступила в Социнтерн. Была введена многопартийность, разрешено частное предпринимательство, внешняя политика сориентирована на США и отчасти Францию.
В 1992 году состоялись многопартийные выборы, на которых душ Сантуш сумел победить Савимби. В этом сыграл роль племенной фактор: МПЛА консолидировала большинство населения угрозой экспансии овимбунду, на которых опирается УНИТА. От предложений включиться в систему власти (и коррупции) Савимби отказался. Опираясь на поддержку соплеменников, верную партизанскую армию и сбыт алмазов с контролируемых месторождений, он продолжал войну ещё десять лет. Уже не имея прежней международной поддержки, поскольку его борьба перестала быть антикоммунистической. В феврале 2002 года 67-летний Жонас Савимби погиб с оружием в руках. «Чёрный рыцарь Анголы» мог умереть только так.
Государственник не стесняется ценных бумаг
Политическая система Анголы носит выраженные авторитарные черты. Жёсткая административная вертикаль контролируется «социал-демократической» МПЛА. Основные экономические активы – чиновничеством. Бизнес обязан финансировать правящую партию. При этом режим представляется довольно стабильным. Разветвлённая система организаций МПЛА глубоко укоренилась в традиционных общностях и умеет мобилизовывать массовую поддержку. Причём в наибольшей степени это касается относительно развитых регионов вообще-то бедной и отсталой страны. Исторически сложилось так, что МПЛА опиралась на более зажиточные и культурные слои городского населения, преимущественно народности мбунду. Тогда как УНИТА – на бедную и малограмотную крестьянскую молодёжь овимбунду. Если вспомнить коммунистические лозунги прежней МПЛА, получается любопытный парадокс. Впрочем, Савимби умер убеждённым социалистом, а душ Сантуш давно стал демократом…
Системообразующим фактором выступает всепроникающая коррупция. Особенно это касается трёх сфер – нефти, алмазов и оружия. Крупнейшим коррупционным скандалом стал «Анголагейт», система тайных поставок ангольским властям российских вооружений. Главным персонажем был уроженец СССР Аркадий Гайдамак, гражданин четырёх государств, до сих пор являющийся официальным представителем ангольского правительства. Его роль была такова, что порой Гайдамаку приписывается чуть ли не «спасение МПЛА». Он же организовал списание более чем $5 млрд ангольских долгов России.
Российский бизнес представлен в Анголе. АЛРОСА в сфере добычи алмазов, ЛУКОЙЛ в нефтянке, «Техностройэкспорт» в гидроэнергетике. Но преобладают не россияне. Нефтяные месторождения разрабатывают американские Cobalt, Exxon Mobile, Chevron, англо-голандская Shell, французская Total (она же строит завод по сжижению природного газа). Крупнейший импортёр ангольской нефти – Китай. Алмазами занимается южноафриканская De Beers (раньше сотрудничавшая с Савимби). В строительстве на первом месте португальская Mota-Engil. Хайтек начинает развивать германская Escom. Даже из ангольского рыболовства, где российский бизнес был особенно активен, «Балтийская компания» вытеснена испанской Gabrielitos.
В принципе любая из этих структур могла сейчас оказаться на месте Cobalt и Goldman Sachs. Но случилось так, что засветились именно нефтяники и банкиры. Расследование, проведённое по запросу Global Witness, выявило участие в Nazaki министра экономики Мануэля Висенте, министра коммуникаций Леопольдино Фрагозо и командующего президентскими спецподразделениями генерала Мануэля Виейры Диаша. Предположения неправительственной организации о связях якобы негосударственной компании с правительством полностью подтвердились.
Впрочем, скандал возник только на американской стороне. Руководству Cobalt грозят крупные неприятности, вплоть до уголовного разбирательства. Частные коммерческие связи с государственными чиновниками содержат состав преступления. В Анголе же выявленные факты восприняты как нечто само собой разумеющееся. Висенте и Диаш заявили, что закон не нарушают, а наоборот, стараются в Nazaki для государства.
Рэперу генсек не страшен
В конце года в Анголе предстоят выборы. До сих пор режим держался вполне уверенно. Но две цифры – 33 года президентства и 60% населения за чертой бедности – неизбежно внушают кому-то ярость, а кому-то страх. Особенно на фоне арабских событий.
Год назад над Луандой повеяло беспорядками. Власти сыграли на упреждение – на улицы были выведены тысячи госслужащих в поддержку МПЛА и душ Сантуша. Кое-где произошли стычки, но режим продемонстрировал контроль над улицей. «Каждый, кто выйдет, своё получит», — без обиняков сказал тогда генсек МПЛА Дину Матруш (пожалуй, наиболее ненавистный представитель режима). «Здесь не Египет!» — вторил ему столичный партийный секретарь Бенедикт Бенту.
Это не пустые слова. Ангольская правительственная армия, спецназ и карательные органы достаточно прославлены на континенте. Не только в четвертьвековой гражданской войне. Тысячи людей, в основном рядовые члены МПЛА, были вырезаны в мае-июне 1977 года при подавлении «мятежа Нито Алвиша». Видный партийно-государственный деятель Алвиш имел свои представления о политическом курсе и попытался их претворить в жизнь. За что был объявлен «фракционером» и поплатился не только сам.
После гибели Савимби сильной оппозиции в стране не стало. УНИТА раскололась, частично интегрировалась в государственную систему и утратила влияние. Если в 1992 году за неё голосовали около 40%, то в 2008-м – немногим более 10%. Её лидер Исайаш Самакува озабочен в основном тем, чтобы не поддаться на провокацию, которая приведёт к повторению 1977-го. Уличные антиправительственные выступления случаются, но набирают примерно столько же участников, сколько позавчера на петербургской Конюшенной площади. Социальные сети в Анголе неразвиты, мобилизация через Интернет крайне затруднена.
Во главе протестов становятся наиболее отчаянные журналисты. Типа «ангольского Навального» Рафаэля Маркеша, разоблачителя партийной коррупции. А главный вожак – рэпер Луати Бейрау по кличке Иконокласта. С его лозунгом «Не боимся сказать «Долой!»