Северная Корея продолжает политику силового блефа по отношению к южному соседу. Угрозы Пхеньяна начать ядерные испытания или даже войну держат в напряжении весь Азиатско-Тихоокеанский регион. Не говоря о приграничных районах Южной Кореи. Впрочем, в Сеуле давно к этому привыкли и готовы ко всему. Происходящее не мешает южнокорейцам в повседневных делах — строительстве железной дороги в Китай, проектировании газопровода из России.
Официальная пропаганда возглашает о массовой записи в северокрейскую армию. Партийно-государственная (другой здесь нет) пресса требует продолжения ядерных испытаний. Высший руководитель КНДР Ким Чен Ын заявляет, что эти испытания в конечном счёте направлены против США – в порядке «вековой борьбы». В ответ ООН вводит санкции против аэрокосмического ведомства КНДР. На это следуют очередные грозные филиппики…
До сих пор северокорейское ядерное оружие было предметом торга. Вожди государства чучхе целенаправленно доводили напряжение до крайности, после чего слегка отступали в обмен на продовольственные и топливные поставки. Новые проекты создают новые способы шантажа. Например, через транспортные и коммуникационные проекты. Пхеньянские власти смогут по любому поводу перекрывать поставки газа на юг.
23 ноября 2010 года войска КНДР целый день обстреливали южнокорейский остров Ёнпхёндо. Не обошлось без жертв, пострадали и мирные жители. Обстановка могла неконтролируемо сорваться в войну. Но разгон инцидента удалось затормозить. Как и в последующей сходной ситуации в Жёлтом море. Пхеньян в очередной раз поиграл мускулами. Дабы Сеулу жизнь мёдом не казалась.
Если говорить всерьёз, при всей идеологической одержимости, чучхеисты границы знают. Сейчас не 1950 год, когда нападение Ким Ир Сена на Южную Корею спонсировали Сталин и Мао. Собственных ресурсов для такого предприятия у Пхеньяна не так уж много. По численности населения северяне более чем вдвое уступают южанам. «Корейская народная армия» (КНА) насчитывает более миллиона при 8-миллионном резерве. Военный персонал Республики Корея достигает 5 миллионов при 50-миллионном населении. В критической ситуации, с учётом вспомогательных трудовых ресурсов, он может быть доведён до 17 миллионов. Но в Северной Корее при таких обстоятельствах под ружьё будет поставлено всё 24-миллионное население страны.
На этом фоне в было объявлено о начале экономических преобразований в КНДР. Впрочем, называть это преобразованиями пока преждевременно. Во всяком случае, отец нынешнего диктатора Ким Чен Ир инициировал нечто вроде реформы ещё в начале 2000-х – дальше резкого повышения розничных цен и показательных казней за «саботаж» дело не зашло. Правящая компартия (официальное название — Трудовая партия Кореи) категорически отказывается идти даже китайским путём. Предельная централизация экономики и монополия госсобственности – условие сохранения нынешнего политического режима. Которое ставится пхеньянской элитой превыше всего. На страже неустанно бдит Министерство охраны и безопасности государства, созданное при Киме-основателе незаметным демоном сыска и террора Пан Хак Сё.
Другое дело, что объективное разложение госмонополии уже привело к возникновению массового полу- и нелегального мелкого предпринимательства. Властям приходится закрывать на это глаза. Что любопытно, попытки рэкетировать бизнесменов подавляются жестоко, вплоть до расстрелов. Но в этой роли постепенно осваиваются силовики.
Армейское командование занимает наиболее консервативные позиции. Оно противится и сугубо косметическим переменам, превосходя в догматизме даже партаппарат. Но его позиции сильно подорвались летом прошлого года после отстранения (и исчезновения) начальника генштаба КНА маршала Ли Ён Хо. Предполагалось, что маршал будет своеобразным регентом при молодом Ким Чен Ыне. Но тот не пожелал покровительства над собой.
В начале января Ким Чен Ын объявил о допуске иностранных компаний на внутренний рынок КНДР. Критическая нехватка инвестиционных средств вынуждает к дозированному открытию. Почти сразу Пхеньян посетили председатель совета директоров Google Эрик Шмидт, глава подразделения Google Ideas Джаред Коэн и бывший посол США в ООН Билл Ричардсон. Они говорили об открытом Интернете, о политзаключённых, о ядерных испытаниях. Пхеньянские чиновники сообщили гостям, что «не хотят конфронтации». Вот такие восточные тонкости. На публику – «вековая борьба», в кулуарах с бизнесменами из Google – не надо горячиться…
Визит был раскритикован Госдепартаментом за «неудачно выбранное время». Дипломатическое ведомство США квалифицировало поездку как частную и не ручалось за безопасность своих граждан. Впрочем, делегация вернулась домой в целости и сохранности (за что, надо понимать, следует сказать спасибо товарищу Ким Чен Ыну). Эрик Шмидт привёз сенсацию: он своими глазами видел, как северокорейские студенты пользуются поисковиком Google и читают Википедию! Три университета имеют выход в Интернет (правда, ограниченный…)! Если бы его сводили на экскурсию в расстрельное помещение, оно тоже наверняка было бы оснащено по последнему слову оргтехники. Люди современного Запада гордятся своей наивностью.
Что получится из модернизации КНДР, не знает никто. Наряду с жёсткой позицией правящего слоя, есть и иные ограничители. В Северной Корее мало кто владеет иностранными языками, менеджмент неквалифицирован, крайне низка компьютерная грамотность, образование предельно идеологизировано и потому отстало. Не случайно мало кто из северокорейцев, прорвавшихся на юг – кроме, разве что, военных перебежчиков – способен получить там приличную работу. Хотя, конечно, в Южной Корее существуют программы помощи для таких соотечественников.
Идеи чучхе чаще всего воспринимаются как учение жуткой тоталитарной секты. Немногочисленные фанаты строят иные образы. Своего рода фэнтэзи: что-то вроде роботов, сражающихся против инопланетян в последнем оплоте человечества. Подобно тому, как гитлеровский рейх изображали «слитком платины посреди огня».
Идеология чучхе считается коммунистической, но сильно напоминает нацизм. Главным субъектом истории в ней выступает нация, этнос. А не общественный класс, как это постулируется марксизмом. Отдельный человек – не более чем элемент нации, держащей круговую оборону. Каждый – солдат. Вокруг сплошные враги. Демонстративная агрессивность КНДР не есть чья-то прихоть. Это насущная потребность правящей элиты. Военным лагерем удобнее править. Но в нём неудобно проводить экономические реформы. Даже когда они осознаются как необходимые для выживания.