Убеждённый либерал, заслуженный демократ, борец с государственной бюрократией и её идеологией становится руководящим информационным менеджером госкомпании «Роснефть». Именно об этом нам сообщили позавчера, проинформировав о назначении Михаила Леонтьева. Правда, все перечисленные качества относятся к первым пятнадцати годам его журналистской деятельности. Это время давно позади и почти всеми забыто. А зря. Ведь именно тогда Леонтьев заработал свою популярность, которую не полностью растратил на пропаганде державной духовности (или духовной державности) в последние десять лет.
По образованию экономист, журналистикой Леонтьев занялся ближе к своему 30-летию. Первая его статья появилась в рижской газете «Атмода». Это издание было тогда одним из авангардов перестроечной публицистики, боролось против советской империи, за независимость Латвии. Теперь считается, будто текст Михаила Владимировича разместили, не спросив автора. Может быть, так и было – четверть века назад нравы в журналистике были не то, что сейчас, никто особо не трясся над своей интеллектуальной собственностью, важны были мысли, а не принадлежность мыслей. Как бы то ни было, Леонтьев не протестовал. Наоборот, ещё два года продолжал публиковать в «Атмоде» адекватные изданию статьи.
Печатался он, конечно, не только в борющейся с московским империализмом Прибалтике. «КоммерсантЪ», «Независимая», потом «Сегодня» — все эти флагманы либеральной журналистики отчасти обязаны своей популярностью именно Михаилу Леонтьеву. Его тексты сочетали остроту с компетентностью, интеллектуальность с практичностью и доскональным знанием описываемых проблем. Был в его стиле нечто от американских принципов подачи информации – плотность, жёсткость, хлёсткость. Он не комплексовал, не оглядывался на политкорректность – он громил наотмашь КПСС и Советское государство, социализм и имперский Союз. В этом и заключался леонтьевский эксклюзив – враг есть враг, и нечего церемониться.
«Демократическая Россия», национальные движения в республиках, шахтёры-забастовщики, лично Борис Николаевич Ельцин имели в лице Михаила Леонтьева надёжного и эффективного союзника. Можно себе представить, в что бы он превратил партийно-советского пропагандиста, который попробовал бы выступать с позиций сегодняшнего Леонтьева.
После 1991 года направленность несколько изменилось, но отнюдь не принципиально. Леонтьев сыграл видную роль в информационном сопровождении разгрома Верховного Совета. Активно – а главное, умело, компетентно и талантливо – пропагандировал реформы Гайдара-Чубайса. Иногда критиковал Ельцина – за недопустимую мягкость к оппозиции (в том числе проимперской), за несвоевременную доброту к врагу. После выборов в первую Госдуму, на которых первое место получила партия Жириновского, Леонтьев призвал «размазать помогавшие ЛДПР коммерческие структуры так, чтобы все знали, что бывает с теми, кто поддерживает нацизм». Заметим, что конкретные тезисы программы Жириновского (не считая откровенного эпатажа) не выходили за рамки нынешних леонтьевских передач.
Во второй половине 1990-х Леонтьев добавил себе новые мишени – к коммунистам, имперцам, ностальгистам по СССР добавился Борис Березовский. В своих передачах Михаил Владимирович срывал с олигарха все и всяческие маски. Ездил в 1998-м к бывшим друзьям шахтёрам, которые вели «рельсовую войну», нужную Борису Абрамовичу: «Обнаглели вы, ребята».
Но длилось это не очень долго: появился враг хуже — правительство Евгения Примакова. «Раньше игра шла со своими и на деньги. Теперь с чужими и на жизнь, — говорил Леонтьев в начале 1999-го. – Речь идёт о коммунистической модернизации, проводимой людьми андроповской школы. Легитимность политического выбора, основанная на постепенном выползании кота из мешка, для меня сомнительна». Вот как. Андроповская школа, постепенное выползание… Кто бы мог сейчас подумать, что это нелегитимно.
Борьбу с примаковско-лужковским блоком – под знамёнами Ельцина-Путина – повёл тот же Березовский. Леонтьев подключился всей мощью своего таланта. Он был одной из ударных сил информационной войны осени 1999 года, вместе с Александром Невзоровым, Павлом Шереметом, Сергеем Доренко, Екатериной Андреевой. От противников Ельцина, тянувших страну назад в СССР, не осталось камня на камне. Кстати, в тот период Леонтьев недолго, но как всегда эффективно занимался петербургскими делами. Администрации губернатора Яковлева пришлось нелегко – тёмная сторона тогдашней региональной политики, включая заказные убийства, вытряхнулась на публику ёмко.
Победу «Единства» на думских выборов и Путина на президентских Михаил Леонтьев по праву воспринял как свою. И характеризовал её как победу праволиберальных сил над просоветской реакцией.
Если и было тогда в позиции Леонтьева что-то государственническое, то только в отношении чеченских войн. Тут он действительно отначала стоял жёстко: только военное решение. «Цена капитуляции в Чечне – война в Дагестане!» Но чеченская ситуация 1999-2000 годов была такова, что не только Чубайс видел там возрождение российской армии. Григорий Явлинский, впоследствии ушедший в глубокий пацифизм, в августе 1999-го говорил о необходимости остановить поднимающийся исламский фундаментализм, не повторять судьбу шаха Ирана. С ним-то, впрочем, бывают такие эволюции – требовал от Ельцина громить «белодомовский» мятеж, а выполнением своего требования, возмущается по сей день.
В первые путинские годы перемен в выступлениях Леонтьева не замечалось. Они происходили, но постепенными, почти незаметными градациями. Как у самого Путина, державшего главой администрации Волошина, а экономическим советником Илларионова. Так что всё тут понятно. Перелом произошёл в 2003-2004 – от ареста Ходорковского до первой украинской революции. Вот тут, замой 2004/2005, Михаил Леонтьев предстал уже другим. То конгресс США Ющенко избрал, то войска в Украину ввести надо, а если не вводить, то непонятно зачем вообще иметь… Много интересного прозвучало от Леонтьева на соловьёвском телебарьере с Борисом Немцовым. Но никто почему-то не удивился. Не удивлялся никто и в дальнейшем, слыша об американских происках и неколебимой державе.
Не пришлось удивляться и позавчера – узнавая о давней дружбе Михаила Леонтьева с Игорем Сечиным. А как иначе? И уж тем более – что может быть закономернее устройства державного агитатора в стержневую госкомпанию режима? Где ему ещё быть, как не там?
Странно лишь, почему так поздно. Зачем было тянуть с подобным назначением без малого полтора десятилетия? Но и на это есть ответ. Момент действительно настал сейчас. Режим консолидируется в раздумьях. А Михаил Леонтьев помогает думать, это несомненно. И наверняка сам думает: куда ж теперь плыть. Раньше он эволюционировал по генеральной линии. А если она пресекается?
Но в любом случае мастерство не пропьёшь. Талант не растратишь. Так что интересная новость, однако.