Мэй в июле

Какой леди её назовут, никто пока сказать не может. Железная леди Тэтчер, что ни говори, была одна и повторить её… затруднительно. Конечно, Тереза Мэй – вторая в британской истории женщина-премьер и лидер Консервативной партии – берёт её за образец. Пока что аналогия неуместна: слишком разнятся эпохи и вызовы эпох. Но есть важное сходство: от Терезы ждут жёсткости, как когда-то дождались от Мэгги.

Делая партийную карьеру, Тереза Мэй оставалась в тени

Маргарет Тэтчер была дочерью лавочника Альфреда Робертса. Хуберт Брасьер, отец Терезы Мэй, был священником англиканской церкви, больничным капелланом, потом викарием. В общем-то, тоже средний класс, хотя в случае Мэй ступенью повыше. Окончила один из колледжей Оксфорда. По специальности Тереза Мэй – географ, но с 20-летнего возраста работала в Банке Англии. Между прочем, госучреждении, аналоге ЦБ.

Потом занималась финансовым консалтингом в клиринговой компании. В 1986 году 30-летняя Тереза Мэй впервые пришла в политику: стала муниципальным советником в одном из лондонских районов. Представляла Консервативную партию. В 1997-м избралась в палату общин от одного из провинциальных округов. Среди её парламентских выступлений особенно заметны протесты против ограничений на курение в общественных местах. Это не такая мелочь, как может показаться. Подобные запреты – марка современной европейской левизны, политкорректности, евросоюзного бюрократизма. И быть против – это доктрина, ценностная концепция.

Но в целом партийная карьера Терезы Мэй до недавнего времени не очень впечатляла. В теневых кабинетах Уильяма Хейга и Иэна Дункана Смита она занимала второразрядные, даже технические должности. Занималась по большей части образованием, культурой, социально-трудовыми вопросами. Характерно, что выделяли и отличали Терезу именно Хейг и Смит. Эти консервативные лидеры считаются более жёсткими и динамичными, нежели Дэвид Кэмерон. Вряд ли бы они, став премьерами, ушли из-за Brexit.

Туманный Альбион недаром славен своими традициями. В том числе традицией «достойной бедности». Это когда сельский учитель получает гроши, но вся округа при встрече снимает шляпы и кланяется. Термин применим и к политике. Партийные заслуги Терезы Мэй в 2002 году были отмечены председательскими постом. Не надо путать председателя с лидером – в английских партиях это разные вещи. Председатель – главный делопроизводитель, обслуживает политический процесс. Но он весьма влиятелен. Как и в правительстве, где кабинет-секретарь бывает весомее премьера. Хотя остаётся в густой тени.

На министерских постах леди Мэй с задачами справлялась

В 2010 году Консервативная партия победила на выборах. В правительстве Дэвида Кэмерона леди Мэй достался пост министра внутренних дел. Занимала она его рекордные шесть лет. Исламистские теракты типа взрывов в лондонском метро 2005-го при ней не повторялись. Уплотнился контроль за подозрительными группами и проповедниками – причём без истеричной «терроромании» и гротескных законов на эту тему. И это несмотря на постоянно нараставший поток мусульманских иммигрантов. Остановить которой не удаётся даже повышением финансовых требований к въезжающим. Тоже, кстати, с подачи Мэй.

Лондонские погромы 2011 года остались всё-таки изолированным эпизодом, в хронические беспорядки не развились, политизация криминала в тренд не переросла. Хотя опасения такие имелись. Некоторые карательные нормы лейбористского периода были даже смягчены, но преступность заметно снизилась. Насилия на акциях протеста тоже поубавилось – полиция стала жёстче вести себя с любителями митингового мордобоя. Но – именно с ними, а не с мирными пикетчиками. Сосредоточение на реально опасных радикалах (обычно это либо леваки, либо наци или местные почитатели Владимира Путина) позволило нормализовать ситуацию. Полицейские методики Терезы оказались, как говорится, в тему.

Получается, Мэй справлялась с задачами. Хотя и неброско. То же наблюдалось в министерстве по делам женщин и равенства (есть в британском правительстве такое ведомство). На этом посту, который леди Тереза занимала параллельно с МВД, она притормаживала распространение преференций ЛГБТ. При том, что публично выступала с самыми политкорректными речами.

Приход Терезы Мэй в лидеры Консервативной партии можно назвать головокружительным и одновременно сугубо аппаратным. Референдум по Brexit принёс поражение его инициатору Дэвиду Кэмерону. Итог ни к чему не обязывает, но прозвучал он, конечно, вотумом недоверия. Тэтчер после проигранного референдума вряд ли бы ушла – впрочем, она бы вряд ли проиграла. Но Кэмерон заявил об отставке. Партийного лидера избирает парламентская фракция. В которой Тереза Мэй оказалась гораздо популярнее министра энергетики и климата Андреа Ледсом и министра юстиции Майкла Гоува.

Почему правящая партия отдала предпочтение Терезе Мэй – таким образом сделав её со вчерашнего дня премьер-министром Великобритании? Эффективность на министерских постах? Не без этого. Но ведь Ледсом и Гоув свои участки тоже не завалили. Значит, что-то ещё. Тут следует присмотреться к идеологическим различиям кандидатов. Ледсом исповедует модернизм – альтернативные энергии, климатическая проблематика и т.п. Гоув известен как консерватор социальный, склонный к левому уклону. Мэй придерживается традиционной концепции «консерватизма единой нации», идущей от лорда Биконсфилда с XIX века. Деловой прагматизм в органическом обществе. Джентльмен и простолюдин совместно работают в общенациональных интересах. Но каждый из них остаётся самим собой, дабы верхи могли заботиться о низах, а низы помогать верхам. Security, Stability, Opportunity – Безопасность, Стабильность, Перспектива – начертано на этих знамёнах.

Конечно, за столетие с лишним эта доктрина сильно переменилась. Её, кстати, основательно растрясла всё та же Тэтчер, при которой царил культ индивидуализма, личного успеха, без оглядки на положение в иерархии. В наше время идейные пристрастия Терезы Мэй, вероятно, обернутся большим изоляционизмом, евроскептицизмом, ограничениями иммиграции. Британские традиции обретут однозначный приоритет перед интересами единой Европы. Хотя правительство Мэй всё же постарается формально удержать страну в Евросоюзе. Хотя бы из прагматичного нежелания экономических осложнений.

Отношения Британии с РФ при Мэй останутся трудными

В партийно-правительственной команде Терезы Мэй особняком стоит экс-мэр Борис Джонсон. Эпатажного популиста, активного сторонника Brexit подчас называют «британским Трампом» (есть даже внешнее сходство). Хиллари Клинтон он, например, сравнивал с медсестрой сумасшедшего дома. Ныне Джонсон – министр иностранных дел Великобритании. За это назначение англичане уже начали извиняться перед всем миром. Некоторые до сих пор полагают, будто произошла шутка английского юмора.

Внешняя политика под руководством Джонсона будет, вероятно, совмещать изоляционизм с укреплением британо-американского союза. Хотя непонятно, как это удастся при демонстративно пренебрежительном отношении нового министра к обоим кандидатам на пост президента США. Возможно, Бориса Джонсона уравновесят более умеренные министра Филипп Хаммонд (финансы) и Майкл Фэллон (оборона). Оба, кстати, сторонники участия в Евросоюзе. Что делать, британский кабинет министров – это место для дискуссий.

Неясность приводит к настороженности. В том числе на рынке лондонской недвижимости. Запредельно дорогой и потому облюбованной высокопоставленными россиянами. Ценник уже подскочил на 25–30%. Британо-российские отношения в целом, наверное, останутся трудными. Тереза Мэй лично представляла парламенту доклад судьи Роберта Оуэна об убийстве Александра Литвиненко. Из её уст прозвучало, что данное решение «было, вероятно, одобрено мистером Патрушевым, тогдашним главой ФСБ, и президентом Путиным». На министерском посту она требовала выдачи британскому правосудию Лугового и Ковтуна. И это практически всё, что известно об отношении нового британского премьера к современной РФ. Ведь до сих пор в её сферу компетенции российская тематика не входила, поскольку МВД не МИД. Теперь войдёт.

С другой стороны, Маргарет Тэтчер была очень негативно настроена к СССР. Зато как потом задружились…

Николай Кольский, «В кризис.ру»