Развитие России во многом определяется известным географическим парадоксом. Более трех четвертей населения живет к западу от Уральского хребта (без учета азиатской части Свердловской и Челябинской областей). В этом смысле мы все же гораздо больше европейская, чем азиатская страна. Но 75% территории России расположено в Азии. Причем здесь находится бóльшая часть тех природных ресурсов, которыми обеспечивается более-менее пристойный уровень жизни в стране: полезные ископаемые, леса, плодородные земли, рыба и морепродукты. Здесь же немалая часть промышленного и энергетического потенциала.
Отношение массового сознания тоже амбивалентно. С одной стороны, «богатство России Сибирью прирастать будет», «Сибирь ведь тоже русская земля». С другой – постоянный рефрен в мемуарах начала прошлого века: «Вернулся из Сибири в Россию». И даже в 1930-х, когда дед со всей семьей в середине десятилетия подался в поисках лучшей доли из Центральной России на Енисей (понятное дело, и там ее не нашел), возвращались оттуда, по рассказам бабки и отца, именно «в Россию». И у сибиряков было сильное чувство, что их земля не столько Россия, сколько ее колония. Отсюда сибирский автономизм и даже сепаратизм второй половины XIX – начала XX века и попытки (пока безуспешные) возродить его в наши дни.
Проблема заселения Сибири и Дальнего Востока была острой проблемой государства и при царях, и при коммунистах. Заселяли и насильственным перемещением, и созданием льгот для переезжающих. В целом небезуспешно, население росло. Но в постсоветские годы ситуация изменилась. Возможности влиять на миграцию административно-репрессивными мерами сократились, а экономическая привлекательность уменьшилась. В результате за последние 20 лет территории нынешних Сибирского и Дальневосточного федеральных округов потеряли около 2 млн человек, а их удельный вес в населении РФ сократился с 19,2% в 2002 году до 17,9% в 2011-м. Замещение уезжающих в европейскую Россию мигрантами из ближнего зарубежья, из Китая, Вьетнама, Северной Кореи больше проблем создает, чем решает. Возникает угроза стратегическим интересам страны.
В ходе избирательной кампании Владимир Путин предложил создать специальную структуру с целью ускоренного развития восточных территорий. На прошлой неделе идея конкретизировалась в законопроектах, подготовленных Минэкономразвития – «О развитии Восточной Сибири и Дальнего Востока» и «О внесении изменений в отдельные законодательные активы Российской Федерации в связи с принятием федерального закона «О развитии Сибири и Дальнего Востока». Создается государственная компания со штаб-квартирой во Владивостоке. Действовать она будет на территории 16 субъектов Федерации в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Республики Алтай, Бурятия, Саха (Якутия), Тыва, Хакасия, Забайкальский, Камчатский, Красноярский, Приморский, Хабаровский, Амурский края, Амурская, Иркутская, Магаданская, Сахалинская области, Еврейская автономная область, Чукотский автономный округ в совокупности занимают 60% территории страны. Речь идет о создании совершенно необычной организационно-правовой конструкции, не находящей аналогов ни в российском, ни в мировом законодательстве, ни в современной практике.
Компания будет подчиняться непосредственно президенту, минуя правительство (оно, правда, будет утверждать проекты, отобранные компанией). На подведомственной территории частично прекратят действие федеральные законы о недрах, лесах, земле, градостроительстве, труде и даже о гражданстве. По сути становятся не слишком нужными власти субъектов Федерации и органы местного самоуправления – поля деятельности для них не остается. Под вопрос ставится и юрисдикция федеральных органов исполнительной власти, по крайней мере значительной их части.
Декларированная задача компании – «привлечение инвестиций в освоение территорий Сибири и Дальнего Востока». Госкомпания получит право пользования недрами и лесными участками без конкурсных процедур, освобождается от налога на прибыль, будет платить по льготной ставке отчисления в социальные фонды. Ни федеральные, ни региональные власти не будут иметь права вмешиваться в ее деятельность. Предусмотрен только контроль со стороны Счетной палаты (которая за последнее десятилетие утратила бóльшую часть своей относительной независимости). Президент будет назначать и увольнять гендиректора и членов наблюдательного совета. В его же власти расширение полномочий компании. Новая структура получит право участия в рассмотрении инвестиционных программ естественных монополий и отстаивать интересы в присоединении в электрическим, тепловым и коммунальным сетям, железнодорожным и автомобильным магистралям. Не хватает разве что своей армии и полиции. Хотя и в этом уже есть прецеденты – например, вооруженная охрана ОАО «РЖД». Так что появление собственных военизированных структур у будущей госкомпании, вероятно, дело времени. И все это на 25 лет.
Уже стало общим местом сравнение создаваемой компании с «частно-государственными партнерствами» зари капитализма типа английских Ост- и Вест-Индской компаний. Нечто похожее существовало и в России – Русско-Американская компания, осваивавшая Аляску. Никто почему-то не назвал более близкий исторический пример – страшной памяти Дальстрой, осваивавший Колыму. Хотя там не было того территориального размаха, что сейчас. Из более же отдаленной истории напрашивается еще одна аналогия – опричнина Ивана Васильевича, выделение из государства частного удела.
Гораздо труднее сравнивать проект с современными институтами регионального развития. Или даже с известной программой освоения долины реки Теннеси при Франклине Делано Рузвельте (один из первых примеров комплексной программы территориального развития). 32-й президент США, которого порой называли «Сталин Делано», бывал не прочь действовать вразрез с американским законом. Но все же не в таких масштабах.
Сама по себе идея многое говорит о состоянии государственного управления в РФ. Получается, что нормальные инструменты госуправления элементарно не работают на обширных территориях. Из чего делается вывод, что госкорпорация – выведенная из-под госконтроля, из сферы законодательного регулирования и с конкурентного поля – окажется эффективнее, пока совершенно не ясно. Тут, как говорится, поживем-увидим (хотя кое-что уже сейчас вполне можно предположить). Ясно другое: государственно-корпоративная экспансия обретает уже фантасмагорический масштаб.