Главным итогом саммита «большой двадцатки» стало решение «впрыснуть» в мировую экономику до $5 трлн. Пятую часть этой суммы получит МВФ для помощи наиболее пострадавшим странам. Таким образом, возобладала позиция США. Предложение России о новой мировой валюте даже не стали рассматривать.
По окончании саммита G20 его участники не жалели восторженных слов. Саммит «превзошел то, что, мы думали, мы могли достичь», заявил президент Франции Никола Саркози. «Это день, когда мир объединился для того, чтобы бороться против глобальной рецессии. Не словами, но планом, нацеленным на глобальное восстановление и реформы», – вторил ему премьер-министр Великобритании Гордон Браун. «Это очень и очень хорошие результаты, достигнуто почти историческое согласие», – согласилась и канцлер ФРГ Ангела
Меркель.
Участники встречи договорились до 2010 года «впрыснуть» в мировую экономику до $5 трлн, сообщил Браун. $1,1 трлн будут выделены МВФ и другим международным структурам. Средства фонду выделит ряд стран, в том числе $40 млрд – Китай, $100 млрд – Евросоюз и $100 млрд – Япония.
Таким образом, как и ожидали эксперты, возобладала позиция США. Главной интригой встречи было противостояние точек зрения Евросоюза и США на то, как бороться с кризисом. Европейцы настаивали на усилении международного учета и контроля за мировыми финансами, американцы же утверждали, что кризис надо заливать деньгами.
С ЕС была солидарна и Россия. Одна из основных задач саммита G20 – достижение договоренности по принципам регулирования финансовых рынков, заявил президент Дмитрий Медведев, выступая на саммите. Роль государственных и наднациональных регуляторов финансовых рынков надо усиливать и их деятельность должна быть максимально прозрачной, заявил российский президент. Более прозрачной должна стать и вся новая мировая финансовая система. Медведев также напомнил, что никакие «антикризисные» меры правительств не должны идти в ущерб свободному рынку и не увеличивать протекционизм.
Но основной «фишкой» России на саммите, по мысли нашего руководства, должно было стать обсуждение идеи новой мировой резервной валюты, которая должна прийти на смену доллару и могла бы быть создана на базе расчетной единицы Международного валютного фонда (МВФ) – SDR – или на основе сильных «региональных» валют, в число которых должен войти и рубль. Эту идею поддержал также Китай.
Но идейно Россия оказалась на периферии саммита. Еще до завершения встречи помощник президента Аркадий Дворкович сообщил журналистам, что вопрос о глобальной резервной валюте на саммите «двадцатки» не обсуждался.
«Это тема для работы в последующие месяцы», – выразил надежду Дворкович. Правда, по его словам, «многие из российских предложений» по реформированию мировой финансовой системы учтены в итоговой декларации, это касается проведения внутренней макроэкономической политики таким образом, чтобы она не оказывала отрицательного влияния на другие страны, а также реформирования мировых финансовых институтов и стандартов регулирования.
Но и это лишь общие слова. Пока у стран «двадцатки» «нет понимания глубины реформирования МВФ», признал Дворкович.
«Все разговоры о новой мировой валюте были скорее попыткой создать условия, от которых можно на самом саммите отказаться в обмен на другие компромиссы, – предполагает начальник аналитического департамента ГК «Альпари» Егор Сусин. – Хотя некоторая опасность обсуждения этого вопроса и существовала, но позиции большинства стран (в том числе и Китая) крайне слабы». «Можно понять, почему Китаю могла быть выгодна новая валюта, это один из сильнейших экспортеров во многих отраслях, – рассуждает руководитель проекта БСС «Система Главбух» Елена Авилова. – А вот Россия, видимо, солидарна была с Китаем исключительно из политических, а не экономических соображений».
«Российская позиция в реальности вообще не учитывается, – констатирует Сусин. – Это показала встреча министров финансов «большой двадцатки» пару недель назад. Тогда США смогли полностью провести свою позицию, несмотря на противоречия с Китаем, Европой, Россией».
«США и на саммите в очередной раз показали себя как страна, которая понимает, что у нее, несмотря на кризис, сильная экономика, которая влияет на всех остальных, – заключает Авилова. – А разговоры о многополярности мира США могут вести только для разделения ответственности за мировые финансовые проблемы, но права диктовать условия выхода из кризиса предпочитают оставить за собой».