История нечасто баловала многопартийностью политическую систему России. Формально всего дважды: после высочайшего манифеста Николая II от 17 (30) октября 1905 года и после принятия 9 октября 1990 года Закона СССР «Об общественных объединениях». Впрочем, оба документа лишь фиксировали свершившиеся факты – оппозиционные партии к тому времени уже существовали и разрешения на это не спрашивали. Сейчас власть готовит очередное переструктурирование партийно-политического поля. Посмотрим, что общество получит на этот раз.
Партии для правительства
Первая российская многопартийность закончилась октябрьским переворотом 1917 года и уничтожением всех партий, кроме одной-единственной. Вторая также пришлась на крах государства, пусть и не столь драматичный. 20 лет спустя можно назвать один очевидный итог: разочарование и равнодушие к партийной политике. Ее просто не воспринимают всерьез.
И немудрено, если в 1995 году на места в Госдуму претендовали 43 избирательных объединения. Причем далеко не все сумели, подобно Партии любителей пива или Союзу работников ЖКХ, пройти предвыборную фильтрацию, вообще-то партий было гораздо больше. А 5%-ный барьер преодолели тогда лишь КПРФ, ЛДПР, «Наш дом – Россия» (тогдашняя партия власти) и «Яблоко». Все остальные голоса ушли в песок. Вместе с подавляющим большинством партий, за которые они были отданы.
Постепенно вырабатывалась многопартийная парадигма. Относительно востребованы могут быть 5–7 крупных партий различной идеологической направленности. Со своей стороны власти основательно пропололи партийно-электоральные грядки. Перед организованными политическими инициативами воздвиглись непроходимые законодательные барьеры. Неугодные партии, что успели легализоваться в ельцинские, а то и горбачевские времена, закрывались под разными предлогами. В лучшем для них случае поглощались партией власти – как некогда лужковско-примаковский блок «Отечество – Вся Россия» слился с путинским «Единством» в ЕР.
На выборах 2003 года из Госдумы были вычищены либеральные реликты 1990-х в лице Союза правых сил (вел родословную от гайдаровского «Выбора России»-1993, который, как ни фантастично это сейчас слышать, считался партией власти) и «Яблока». Четыре года спустя эти партии, ушедшие в жесткую оппозицию, были буквально утрамбованы и выбиты в маргиналию. Заодно быстро разобрались с вышедшей из-под контроля национал-патриотической «Родиной» Сергея Глазьева. Ее присоединили к «Справедливой России» лояльного тогда Сергея Миронова (самого Глазьева, возомнившего о себе как об оппозиционном лидере, мгновенно превратили в изолированного аутсайдера). Многопартийность свелась к четырем структурам: ЕР как политическому инструменту правящего чиновничества и околочиновного бизнеса, КПРФ как управляемой оппозиции, СР для оживления пейзажа и ЛДПР для некоторых особых поручений.
Итак, всех построили и ранжировали. Но случился декабрь 2011 года. Предложения по реформированию политической системы внес Дмитрий Медведев. Его инициативы, способные обрушить кропотливо возведенное здание, поддержал Владимир Путин. На днях президентский законопроект об изменении порядка регистрации партий пройдёт окончательное третье чтение в Госдуме. Никто не сомневается, что Совет Федерации закон одобрит, а президент подпишет – еще до майской инаугурации предшественника-преемника. И тогда с 1 января 2013 года политическая партия должна будет насчитывать в своих рядах не менее 500 человек, а не 40 тысяч, как сейчас. Отменяется право надзорных органов ликвидировать партию за нехватку численности региональных отделений. Сами эти отделения достаточно будет иметь менее чем в половине субъектов РФ. Представим себе: какая-нибудь Консервативно-Либерально-Социальная Партия Российской Законности – 501 член в 5 городах и весях. Сильный субъект политической жизни. Представляет весомые социальные интересы…
Всплеск внутривидовой борьбы
Президентский проект оказался радикальнее, чем требования оппозиции. Такого скачка от запретительных установок к безбрежному поощрению партстроительства не ожидали самые ярые критики властей. Но не все так просто.
Некоторые эксперты утверждают – дело не в численности. При желании любой партии смогут перекрыть кислород. Например, придраться к положениям партийного устава. Не следует забывать о запретах на партии региональной, национальной, религиозной и тем более экстремистской направленности. А ведь под такие понятия несложно подвести любую организацию – было бы, опять-таки, желание. И ходи потом по судам.
Мы не Британия с ее вековой двухпартийной традицией (которая, кстати, явно расшатывается). Не Германия с упорядоченной и регулируемой многопартийностью. Не Италия с многопартийностью подвижной и бурлящей. Не Франция, где наблюдается промежуточное положение. Россия пока что знала два типа многопартийной системы. Анархическую свалку всех со всеми, в которой побеждал сильнейший, истребляя остальных. Либо бешеную какофонию, при которой пар уходит в многочисленные гудки, а реальные политические решения принимают… скажем так – беспартийные.
Сейчас на рассмотрении в Минюсте почти 70 заявок. У любого мало-мальски активного политика развязались руки. Что мы будет делать с таким количеством партий, никто не знает. Непонятно даже, почему их так много. Во всем современном мире не наберется столько идеологий, сколько наштампуется в одной России политических выразителей. Персональные амбиции лидеров? Не без этого, конечно. Самая жестокая борьба – внутривидовая. Либералы с либералами, коммунисты с коммунистами, националисты с националистами ведут такие баталии, что идейные противники просто не нужны.
Но есть еще один фактор. Авторитет «Единой России» подорван катастрофическим образом и после декабря едва ли восстановим. Над четвертой «партией власти» (гайдаровский ВР, черномырдинский НДР, наконец, ЕР) будут уже смеяться. Значит, ЕР придется оставлять, по возможности обновив. И вдобавок создать вокруг конгломераты «спутников», которые будут оттенять достоинства старшего партнера. Собственно, план не новый. Именно по нему создавалась в свое время «Справедливая Россия». Результат известен.
Но если урок извлечен и хотя бы поначалу схема заработает, удар по оппозиции будет ощутим. Особенно по несистемной. КПРФ, СР, ЛДПР обладает определенным запасом прочности. Коммунисты большим, справороссы меньшим, жириновцы – вообще не оппозиция. Что же касается «Яблока», ПАРНАСа и т. п., то у них возникнут более сложные проблемы. Эта часть политического спектра рыхла и размыта, лидеры беспрестанно конкурируют, каждый голос на счету. А тут в политику ворвутся сотни новых людей – активных, агрессивных, жестких. Весьма вероятно, что и обученных… Придется очень нелегко.
Горизонты партийного бизнеса
Кардинально преобразить расклад могут два потенциальных игрока – партия без названия под эгидой Михаила Прохорова и некое объединение националистической направленности. Прохоров ведет дело соответственно своим бизнес-навыкам, все расписано по дням и часам. И вот уже появляются термины «сетевая партия», «анализ ситуации», «юридические консультации», «конкурентная основа», «запуск региональных проектов». Ранее миллиардер говорил, что создаваемая им организация будет объединять гражданских активистов с разными политическими взглядами. И таковых, если верить его пресс-службе, в России набирается уже порядка 100 тысяч.
В любом случае будет любопытно. Возможно, вырисовывается нечто подобное итальянской партии Берлускони или колумбийской партии президента Урибе: либеральная идеология, общедемократические установки, сетевая структура, драйвный напор, харизматический лидер… И Берлускони, и Урибе, между прочим, повернули ход истории своих стран. Но такой опыт сложноват для тиражирования.
С националистами все и проще, и сложнее. Их стоит легализовать хотя бы потому, что иначе политические кадры уйдут в уличный или даже подпольный экстремизм. Отмахнуться от межнациональной проблематики все равно невозможно. Но попытка учредить партию «респектабельного национализма» уже делалось – в виде вышеупомянутой «Родины». Успешным этот опыт не назовешь. Перспективным был бы проект национал-демократического характера. Однако нацдемы пока заметно уступают агрессивным национал-радикалам. Другое дело, что сближение части националистов с частью либералов, обозначившееся в месяцы «русской зимы», способно усилить национал-демократическое крыло.
Оставляем за скобками экзотические потуги Бориса Березовского создать некую «Христианско-демократическую революционную партию России». Хотя за опальным олигархом немало политпроектов. Можно упомянуть его продуктивное сотрудничество с Александром Лебедем (или менее удачное – с Виктором Черномырдиным). Да что говорить, если нынешняя ЕР происходит от блока «Медведь», запущенного в 1999 году при активнейшем участии Бориса Абрамовича. Не исключено, что если не сам Березовский, то его духовные преемники попытаются пройти той же околовластной дорогой. Весьма многообещающей, хотя и крайне рискованной. Не зря второе название его проекта – «Партия Воскресения».