«Арабская весна» продолжает держать в напряжении властителей постсоветского пространства. Ещё в феврале президент России Дмитрий Медведев на заседании Национального антитеррористического комитета «примерял» арабский опыт на некие абстрактные «густонаселённые государства», особо упомянув и Россию, где якобы «готовился похожий сценарий» (непонятно, правда, кем и когда), но с уверенностью заявил, что «здесь он не пройдёт». Видимо, у соседних президентов такой уверенности нет. Во всяком случае, на неформальном саммите Организации договора о коллективной безопасности, проходившем в минувшую пятницу в столице Казахстана, разговор о противодействии возможным революциям шёл вполне всерьёз.
Собственно, единственная страна ОДКБ, имеющая опыт чего-то похожего на реальную революцию снизу (с 2005 года два насильственных переворота при активном участии «низов») – это Киргизия. Кровавую гражданскую войну пережил в 1990-х годах Таджикистан. Попытки вывода масс на улицы с политическими целями предпринимались в Армении. И довольно скромные пока что поползновения на «революцию через социальные сети» наблюдались в Белоруссии. Между тем некоторые объективные предпосылки для активизации протеста в постсоветских государствах, несомненно существуют. Это и недовольство несменяемой и не слишком эффективной властью, и гигантские разрывы в благосостоянии, и реальная массовая нищета в азиатских государствах, и закупорка каналов социальной мобильности. Всё то, что привело к мощным социальным взрывам в арабском мире.
Однако речь на саммите шла вовсе не об устранении вышеназванных причин. Основную озабоченность его участников вызывают виртуальные опасности. Не случайно информация о принятых решениях известна по большей части в изложении Александра Лукашенко, которого далеко не везде считают законным президентом Республики Беларусь (в самой Белоруссии среди противников режима популярна аббревиатура ТНП — «так называемый президент»). Со свойственным ему креативом, он походя создал геометрический неологизм, упомянув «периметр арабской дуги». И сообщил об эпохальном решении: «Мы договорились, что будем совместными усилиями вырабатывать у себя противодействия угрозам, прежде всего в информационном и киберпространстве».
Поле боя определено, охранительная политика выводится в виртуал. Таковы глубокомысленные выводы из мировых потрясений. Впереди, надо думать «твиттерные контрреволюции». Скоротечные огневые контакты с жандармерией ВКонтакте. И так по всей Евразии.
Интернет может быть сильной политтехнологией протеста и даже восстания. Но не везде и не всегда. Инструмент работает, если есть руки, в которых он находится, и реальная готовность людей выходить на улицы даже с риском для жизни, как это происходило и происходит в Египте, Йемене, Бахрейне, Ливии, Сирии. Но он не может заменить ни объективных предпосылок движения, ни субъективной решимости актива и масс. В Киргизии для обрушения правящих режимов не потребовалось социальных сетей. В нынешней же России революционные призывы «Интернет-бойцов» (любой ориентации, от либеральной до сталинистской), смотрятся, мягко говоря, как «душераздирающее зрелище».
С другой стороны, ограничивать доступ к Интернету, разумеется, проще, чем решать социально-экономические проблемы или демократизировать политическую систему. Особенно если на призывы в социальных сетях нет серьёзного отклика. Это может и оттянуть момент уличной конфронтации. Но не станет ли она от задержки ещё более разрушительной?
Хочется напомнить постсоветским властителям слова известного славянофила Константина Аксакова, написанные около 160 лет тому назад:
Ограды властям никогда
Не зижди на рабстве народа!
Где рабство – там бунт и беда.
Защита от бунта – свобода.
Раб в бунте опасней зверей,
Ножи он скуёт из оковов.
Оружье свободных людей –
Свободное слово!
Интересны также соображения Александра Лукашенко о завершении «комплектования и вооружения коллективных сил» ОДКБ. Особенно знаменательно, что сказал об этом именно белорусский лидер. До последнего времени Белоруссия не была сторонницей создания военно-полицейских сил в рамках ОДКБ. Возможно, это показатель того, что ситуация в Белоруссии не столь уверенно контролируется властями, как это выглядит на первый взгляд. Но опять же вопрос: насколько готовы участники ОДКБ к столь резкому усилению российского влияния? Ведь очевидно, что костяк коллективных сил составит именно российский контингент. Готовы ли партнёры в перспективе к радикальному ограничению своего суверенитета? И можно ли представить ограниченный таджикско-белорусский контингент, оказывающий интернациональную помощь российскому руководству? Хотя как раз наша страна – сейчас – в наименьшей степени во всей ОДКБ подвержена революционным рискам.
Скоро два века, как европейские монархи создали Священный союз «государей против народов» — для защиты принципа легитимизма (власти законных династий) и противодействия революциям. Те государства были мощны, их главы внушали страх. Но Священный союз не предотвратил революций ни в 1830-м, ни тем более в 1848-м. И вряд ли потому, что игнорировал киберпространство…