16 сентября первый вице-премьер правительства России Игорь Шувалов, выступая с отчетом в Госдуме, заявил о необходимости новой волны приватизации в России. По словам чиновника, в стране необходимо акционировать большое количество госпредприятий. О том, что после кризиса чиновникам в том или ином варианте придется проводить новую приватизацию, различные эксперты говорят уже давно. Вот только неясно, хватит ли у правительства на это политической воли.
Приватизация в России совсем не закончилась в 90-е годы и продолжается до сих пор, просто гораздо более медленными темпами. Так, в 2008 году план по приватизации госимущества был выполнен лишь на 60 процентов, но даже если бы он был выполнен полностью, сумма, вырученная от продажи госактивов, не превысила бы 12 миллиардов рублей. Для примера, "АвтоВАЗ" только в 2009 году "проел" 25 миллиардов рублей бюджетных денег. Понятно, что такого масштаба для разгосударствления экономики явно недостаточно.
"В свое время, когда казна недополучала значительные объемы средств, источники от приватизации были одними из самых важных для пополнения казны", — говорил Игорь Шувалов весной 2009 года. Намек был более чем прозрачным: в условиях кризиса, когда средств в российском бюджете хватает лишь на покрытие социальных обязательств, а об инфраструктурных инвестициях не приходится и думать, возможность пополнить закрома родины с одновременным привлечением прямых инвестиций выглядит очень заманчивой. Однако отношение к сложившейся структуре собственности в России, как со стороны государства, так и со стороны чиновников, настолько неоднозначно, что провести новую волну приватизации будет непросто.
Ранее министр финансов Алексей Кудрин утверждал, что правительство готовит программу повышения эффективности экономики России, которая предполагает, в частности, уменьшение присутствия в ней государства. "Мы должны уменьшить долю государства в экономике, я имею в виду, в чистом бизнесе", — отмечал Кудрин, указывая, что госрегулирование, напротив, будет усилено.
Программа, по данным Reuters, должна быть опубликована в феврале. Самое время. Ведь по оценке Минэкономразвития, доля участия государства в экономике России летом 2009 года достигла отметки в 45-50 процентов. При этом в среднем в мире этот показатель в экономике составляет около 30 процентов.
В начале 2009 года Анатолий Чубайс, идеолог приватизации 1990-х годов, на форуме в Давосе дал интервью The Wall Street Journal, в котором заявил, что в ближайшие несколько лет в России пройдет вторая волна приватизации. Он полагает, что ее целью станет извлечение доходов в госбюджет. Это и отличает ее от приватизации 1990-х, которая, по его словам, была нацелена против коммунизма.
Хотя приватизация 90-х была неоднородной (доваучерная "дикая" приватизация, ваучерная и залоговые аукционы), логику Чубайса можно понять. Тогда правительство пыталось в считанные годы создать частную собственность в России (правда, попутно создала российскую олигархию) и добилось своей цели — переход к капитализму, пускай и капитализму "закадычных друзей", произошел. Между тем, методы, которыми проводилась приватизация, как и многочисленные скандалы, ее сопровождавшие, привели к плачевным последствиям: отношение к приватизации в России сформировалось практически однозначно негативное.
По данным опроса Левады-центра, с начала 2000-х годов количество россиян, которые выступали за полный или частичный пересмотр итогов приватизации, колебалось у отметки в 80 процентов. В 2008 году 29 процентов россиян заявили в опросе ВЦИОМа, что государству необходимо вернуть всю собственность, которой оно лишилось в 1990-е годы.
При этом в России укоренилось мнение, что государство является лучшим менеджером собственности, чем частный сектор. Отчасти это связано с тем обстоятельством, что малый и средний бизнес в структуре экономики России занимают незначительную долю, поэтому и отношение к частной собственности у большинства россиян сложилось искаженное. Недаром в 2009 году в Тольятти на митингах призывали национализировать (!) и без того принадлежащий государству "АвтоВАЗ". Между тем в госсекторе не внедряется никаких новых принципов управления, а напротив, госпредприятия довольно быстро подсаживаются на государственные дотации, оставаясь либо неэффективными, либо непрозрачными, либо сочетая в себе и то и другое "качество" управления.
Неясно даже то, была ли приватизация 90-х легитимизирована самим государством, если под государством понимать бюрократическую прослойку современной России. У чиновников постоянно появляется соблазн что-либо национализировать, причем при полной поддержке населения.
Эти колебания легко проиллюстрировать противоречивыми заявлениями и действиями российских властей. Президент Путин в 2005 году проталкивает через парламент закон о сокращении исковой давности по приватизационным сделкам, а мэр Москвы Лужков несколько лет спустя призывает реприватизировать предприятия и вновь продать их, чтобы уже справедливо (не поясняя, что значит "справедливость") распределить собственность. То правительство утверждает список приоритетных отраслей, усложняя вход в них иностранному капиталу, то Путин, уже в ранге премьера, на форуме в Давосе говорит, что усиление роли государства в экономике — зло, с которым надо бороться.
Слова и действия властей при этом зачастую расходятся с делом — банкротство "ЮКОСа" и его позднейшая трансформация в "Роснефть" соседствуют со словами Шувалова образца 2006 года о полной приватизации "Роснефти" в течение ближайших 10 лет. Расформирование РАО "ЕЭС России" в условиях кризиса закончилось обещаниями Минэнерго найти новых эффективных собственников ставшим частными энергокомпаниям, а десятилетняя история с приватизацией гигантского телекоммуникационного холдинга "Связьинвест" — полным провалом этой затеи. Теперь на его базе строят "ростелекоммонстра", помноженного на государственного сотового оператора.
Плачевная ситуация со способностью чиновников определить, какие отрасли экономики лучше приватизировать, а какие — оставить в руках правительства, усугубляется тем фактором, что из-за кризиса государство естественным образом наращивает свои позиции как в реальном, так и в финансовом секторе, становясь собственником все большего числа предприятий.
Правительство утверждает, что не стремится к новому переделу собственности, а действует вынужденно, поэтому антикризисной национализации не будет. Слова чиновников пока подтверждаются действиями. К примеру, была свернута программа госбанка ВЭБ на 50 миллиардов долларов, которая могла бы позволить чиновникам получить в госсобственность значительное количество привлекательных объектов российской экономики. Однако отсутствие программы по разгосударствлению экономики России может навести на мысль, что государство все же готово примерить на себя роль стратегического инвестора.
Решиться на приватизацию гигантских кусков госсобственности в таких условиях чиновникам будет непросто хотя бы чисто психологически. Правда, время на раздумье у них еще есть — приступить к новой волне приватизации, какую бы форму она ни приняла, правительство сможет лишь через несколько лет. Для начала должна стабилизироваться экономика, чтобы за госактивы можно было выручить по-настоящему приличные деньги.