Война войной, а обед по расписанию. Рутинные конституционные процедуры передачи власти продолжаются безотносительно к уличным беспорядкам в столице. Приняв присягу, избранный президент сложил полномочия премьер-министра и предложил парламенту кандидатуру нового премьер-министра – Дмитрия Медведева. Глава правительства утвержден Госдумой 299 голосами против 144. Его устами в общих чертах оглашена правительственная программа.
За Медведевым уверенное большинство «Единой России» и ЛДПР. Партия Владимира Жириновского подтвердила свою роль боковой подпорки власти. Ее оппозиционность кончается там, где начинаются сколько-нибудь серьезные вопросы. Интрига лишь в том, проголосует ли фракция ЛДПР бескорыстно либо за отступное в виде каких-либо правительственных постов. Напомним, что в 1998–2000 годах из рядов ЛДПР происходил министр труда и социального развития Сергей Калашников. Оттуда же – если кто забыл – пришел в Центризбирком Владимир Чуров.
Столь же предсказуема с обратным знаком позиция фракции КПРФ. Она проголосует против. Характерен утренний диалог Геннадия Андреевича с Дмитрием Анатольевичем: «Может быть, скажете, как будет выглядеть новый кабинет министров?» – «Я думаю, что когда будет сформировано новое правительство, вы и его будете критиковать. Это очень хорошо». Коммунистические депутаты не могут уронить репутацию перед немалой частью своих избирателей, поддерживающих протестное движение.
Некоторые сомнения сохранялась относительно «Справедливой России». Эта партия все-таки рождалась как кремлевский проект. Но жизнь заставляет декоративную оппозицию превращаться в таковую реально. Хотя бы затем, чтобы не отстать в радикализме от той же КПРФ, с которой справороссы конкурируют за электорат.
С утверждением Медведева особых проблем не возникнет. Другое дело, кто именно войдет в его кабинет и сколь долго это правительство просуществует. Вопрос не только в обострении социально-политического кризиса. Противоречия внутри бюрократической элиты, конечно, не антагонистичны. Но они достаточно значимы, чтобы спровоцировать жесткую борьбу за ключевые посты.
Практически все высокопоставленные чиновники, с которыми случалось общаться, отзываются о Дмитрии Медведеве как об очень слабом администраторе. Между тем правительство в России традиционно именно административный, а не политический орган. Российская политика делается не в министерской коллегии, занимающейся оперативным хозяйственным управлением, а в придворных кругах, в партийном руководстве, в администрации президента. Исключением – по известным причинам – стали последние четыре года, но сейчас ситуация возвращается к прежнему состоянию.
Для Владимира Путина идеальной фигурой был бы, конечно, Игорь Сечин в качестве реального куратора правительства (хотя бы в ранге вице-премьера). Но он отпадает, поскольку при таком вице- не было бы нужды в премьере Медведеве. По некоторым сведениям, Игорь Сечин перейдет на укрепление силовой системы, возглавив проектируемое следственное «суперведомство», сходное по функциям с американским ФБР. Госкорпоративный энергетический сектор, который курировался Сечиным на вице-премьерском посту, останется под надзором его доверенных людей из министерства энергетики и руководящих органов Роснефти.
Если контроль над ТЭКом сохраняется в прежних руках, возникнут осложнения с приватизацией соответствующих госкомпаний. Сечин считается лидером этатистского крыла элиты. Если же оправдается прогноз о силовом перепрофилировании Сечина, это будет симптомом общего ужесточения курса. Кстати, Медведев, выступая перед депутатами, одновременно пообещал сдерживание цен на топливо и минимизацию госвмешательства в экономику… Правительственный курс, по всей видимости, реально будет основан на балансе противоречий.
Так или иначе, правительству понадобится практикующий администратор для повседневного управления. Выбор, вероятнее всего, будет делаться между Игорем Шуваловым, Виктором Зубковым и Владиславом Сурковым. Наименее публичная фигура в этой тройке – Зубков. Вокруг него не возникало скандалов, не создавался имидж одиозности. Нет сомнений и в его лояльности новому-старому президенту.
Непрерывно обсуждается, кто покинет кабинет. Первые кандидаты на увольнение – Андрей Фурсенко и Татьяна Голикова. Хотя в социальных ведомствах от персоналий мало что зависит (даже первоклассные специалисты вряд ли бы могли проводить лучшую политику при сложившейся конфигурации власти и общем социально-экономическом курсе), эти должности по определению считаются «расстрельными». С другой стороны, наблюдатели полагают, что смена главы Минобрнауки может произойти уже сейчас, тогда как в Минздравсоцразвития перемены откладываются. Татьяна Голикова располагает более прочными аппаратными позициями. Ее отстранение – крупный политический шаг. На это могут пойти, скажем, под давлением социальных протестов. Которые пока не набрали должной мощи, но могут набрать к концу года…
Некоторые проблемы появились в последнее время с Минфином. Антон Силуанов, сменивший осенью Алексея Кудрина, начал было рассматриваться как министр на обозримую перспективу. Однако недавно он довольно резко высказался против проекта госкорпорации по освоению Сибири и Дальнего Востока. Неясно, простят ли ему такую вольность или отправят вслед за предшественником. Но в его пользу работает последовательное продолжение кудринского финансового курса. Ведь именно Кудрин своей политикой максимального резервирования средств, как никто, способствовал устойчивости режима в кризисные годы. Парадоксальны судьбы либерализма в России.
Прошли слухи о возможном переводе Эльвиры Набиуллиной с Минэкономразвития в вице-премьеры по социальной политике. Она несомненно квалифицированный экономист и администратор. Но ее склонность к рыночному фундаментализму подкрепляет опасения по поводу ускоренного демонтажа социальной сферы. При этом любой министр на ее нынешнем посту обречен на конфликт с Минфином: стабилизационное резервирование трудносовместимо с инвестиционной активностью. Выбор здесь за главой государства, и скорей всего, он будет делаться в пользу финансовых консерваторов, а не сторонников ускоренного развития. Уже в сегодняшней думской речи Дмитрий Медведев вновь говорил об ужимании бюджетного дефицита и подтверждал намерение и впредь отчислять нефтегазовые сверхдоходы в резервный фонд.
Министр обороны Анатолий Сердюков и министр внутренних дел Рашид Нургалиев вызывают серьезное недовольство. Первый – в генералитете и офицерском корпусе, второй – в широких слоях населения. При этом оба отличаются непоколебимой лояльностью к верховному главнокомандующему. По-видимому, в военном ведомстве статус-кво пока сохранится. Что касается МВД, то здесь перспективы гораздо туманнее.
Блестяще проведенная полицейская реформа вынуждает к оргвыводам (но не в отношении же ее формального инициатора!). Поговаривают о возможной замене Рашида Нургалиева на генерал-полковника Виктора Иванова, ныне возглавляющего ФСКН (которая вообще может быть упразднена, и вряд ли кто это заметит). Иванов представляет известную группу «питерских силовиков». В начале 2000-х он был первым заместителем главы администрации президента. Эту должность занимал тогда Александр Волошин, что само по себе о многом говорит. Фигура крайне закрытая и абсолютно непубличная. Считается, однако, что генерал персонифицирует последовательный рыночный курс с жестким силовым сопровождением. Предполагается, что в 2001 году он был главным проводником сближения с администрацией Джорджа Буша-младшего в антитеррористической коалиции. Заметим, однако, что назначение Виктора Иванова было бы весьма резким шагом. Перспективы жесткого упорядочения администрации и антикоррупционных мероприятий в среде российской бюрократии, тем более полицейской, вдохновят далеко не всех.
Появилась информация о возможном повышении статуса министерства культуры, которому будут переданы функции управления СМИ. При таком раскладе Минкульт становится политически значимым ведомством. Претензии на него, вероятно, будут исходить из медиасреды обеих столиц, связанной с конкурирующими административно-силовыми группами. Разделят ли Минздравсоцразития или Минрегион, ликвидируют ли Министерство спорта, туризма и по делам молодежи и т. п., на фоне всего вышесказанного представляется менее значимым.