Золотые эпохи кончаются Рождественскими революциями

25 лет назад стабильность духовно скреплённой суверенно нефтеносной державы с вертикальной диктатурой закона обернулась уличными боями и расстрелом главы государства. Режим Николае Чаушеску не мог быть устранён по-польски или по-венгерски, за круглым столом. Нереально было и мирное восстание, как в Чехословакии или Восточной Германии. Правящая группировка не допускала оппозиции, не шла ни на какой диалог, а на протесты отвечала насилием. Выход у Румынии оставался один. Из всех восточноевропейских революций 1989 года только румынская не обошлась без крови. Такова цена стабильности.

Когда-то он действительно был чем-то вроде национального лидера, очень ревниво отстаивал румынский суверенитет, нефть позволяла отчасти решать социальные проблемы. Но рано или поздно неизбежно предстояла схватка с народом

…Конец декабря 1989 года. Эскадренный миноносец «Бурный», на котором тогда служил автор этих строк, пришёл на место постоянного базирования в залив Советская Гавань. Метель с мокрым снегом, заиндевевший поросенок, хлипкий оркестр. И после традиционных приветствий – главная новость. «Свергли Чаушеску!» –  сказал замначполитотдела. Что, как? В те времена новости на берега Тихого океана доходили с запозданием. Но даже глубокие раздумья не давали ответа.

Что мы знали о Румынии? «Даки» и «Колонна», «Мария Мирабела» и «Врошебная дубрава». Комиссар Миклован и комиссар Роман. Михай Храбрый и король Михай с орденом «Победа». Надя Команечи, «звезда Карпат» и Георге Хаджи, «карпатский Марадона». Серджиу Николаеску, создатель «социалистического Голливуда». И над всем этим – Николае Чаушеску, тамошнее всё.

Когда-то он действительно был чем-то вроде национального лидера. Принудительного, ущербного, но всё же. Пик его популярности пришёлся на 1968 год, когда Чаушеску, единственный в Варшавском договоре, отказался участвовать в подавлении Пражской весны. Он был оголтелым сталинистом, но очень ревниво отстаивал румынский суверенитет. Демонстративно дружил с Америкой и Израилем в пику Москве – как сейчас РФ с Китаем и Зимбабве в пику Вашингтону.

Это нравилось румынам. Они ведь тоже «вставали с колен», на которые Сталин поставил их в «лихие сороковые-пятидесятые», при Георгиу-Деже. Румынская нефть позволяла отчасти решать социальные проблемы. Например, у граждан СРР было вполне сносное жильё, что для соцстран было редкостью. Какое-то время в какой-то мере это примиряло с режимом. Но рано или поздно компартии неизбежно предстояла схватка с народом.

 Чаушеску взял курс на модель КНДР. Верховная власть сосредоточилась в руках небольшой группы. Остальные были величинами переменными, но все отличались поистине боярским высокомерием

Вооружённое сопротивление коммунистическому режиму к тому времени было подавлено. Но румыны хранили память о его героях и видели их совсем не такими, как в кинобоевике «Капкан» или кинодетективе «Замкнутый круг». В антикоммунистические партизанские отряды подчас уходили целыми семьями. Крестьяне дрались против коллективизации и атеизма, как Элизабета Ризя из отряда полковника Арсенеску. Эта женщина выстояла перед костоломами из «Секуритате». Не сломалась за двенадцать лет в тюрьме. И увидела победу, рассказав о своей борьбе. Она стала символом освободительной партизанской войны, румыны ввели её на 58-ю позицию в перечень ста своих великих соотечественников. Элизабета Ризя ушла из жизни в 2003-м, когда ей было уже за 90.

Королевские офицеры сражались за присягу, либералы – за свободу, демократы – за народ, «железногвардейцы» – за фашизм… Эта война длилась аж до 1962 года. Но Чаушеску возглавил РКП и СРР только в 1965-м. Пришёл на готовое.

А вот с диссидентским движением в СРР были большие проблемы. Румынские правозащитники производили странное впечатление. Паул Гома, к примеру, был фанатом «Железной гвардии» капитана Кодряну (этих товарищей, как говорится, за зверства из гестапо выгоняли). Но бывало ещё интереснее. Скажем, Думитру Мазилу в своё время был лейтенантом тайной полиции «Секуритате», потом высокопоставленным чаушистским дипломатом. Сильвиу Брукан – пламенным идеологом сталинизма. Трудно было ожидать, чтобы эти люди выдвинули демократическую альтернативу неосталинистской диктатуре.

Между тем Чаушеску не останавливался на достигнутом. Он взял курс на модель КНДР. Культ «великого кондукатора, гения Карпат» превратился в часть идеологии румынского коммунизма. Отличительной чертой режима являлась жёсткая демографическая политика – запрет абортов, принудительные гинекологические обследования. Ради архитектурных излишеств, вроде циклопического «Дворца народов», снесли каждый пятый дом Бухареста. О семейной роскоши Чаушеску ходили легенды. Когда 22 декабря 1989-го повстанцы ворвались в покои супруги вождя Елены Чаушеску, кому-то стало плохо – человек никогда не видел столько пар туфель одновременно.

Верховная власть сосредоточилась в руках небольшой группы, менее десятка человек. Сам Чаушеску, жена Елена и сын Нику, кураторы карательных органов Ион Динкэ и Тудор Постелнику, старший по нефти Маня Мэнеску, старший по продовольствию Эмиль Бобу, собиратель экономического компромата Эмиль Макри… Вот, пожалуй, и всё.

Остальные были величинами переменными. Даже формальный премьер Константин Дэскэлеску, вроде глава правительства и член высшего партруководства, но по факту пассивный штамповщик принятых без него решений. Не допускаемый к рычагам реальной власти. Примерно таков же был его предшественник Илие Вердец, правда, более вдумчивый и стилистически колоритный. Или Юлиан Влад, назначенный в 1987-м командовать «Секуритате». Странное назначение для такого поста – всю карьеру Влад провёл в образовательной системе МВД. Но выслужился неукоснительной исполнительностью и чётким соблюдением партийных ритуалов.

Вся партийная челядь, до последнего инструктора из захолустья, отличалась беспредельной наглостью, хамским, поистине боярским, высокомерием. И это вызывало ненависть, не меньшую, если не большую, чем бедность и лишения.

Нефть дешевела. Румыны нищали. Продукты стали выдаваться по карточкам, свет и тепло – по графикам

В августе 1977 года власти ужесточили трудовой режим в угледобывающей промышленности. В ответ забастовали 35 тысяч шахтёров долины Жиу. Кое-кто из чиновников и силовиков получил по мозгам. Самому Чаушеску пришлось приехать и обещать поблажки. Потом забастовщиков сотнями протаскивали через допросы «Секуритате» с физическим воздействием.

Это был знак грядущего. Рабочие бунты с драками и поджогами стали вспыхивать каждые пару лет. Началось брожение и в элите – недовольные партаппаратчики группировались вокруг бывшего комсомольского лидера Иона Илиеску, хмурые генералы – вокруг агента советского ГРУ Николае Милитару. В 1984-м планировался переворот, но сорвался по очень прозаической причине – полк отправили на сельхозработы. Однако Чаушеску уже не был в адеквате и не мог ничего понять и предвидеть. Счастье ещё, что румынская армия не была особенно грозна. Иначе можно себе представить, что бы кондукатор учинил на Балканах. Запросто мог заняться возрождением державы даков, а то и Римской империи.

Нефть дешевела. Румыны нищали. Чаушеску решил проявить национальную гордость – отдать все долги западным кредиторам. Продукты стали выдаваться по карточкам, свет и тепло – по графикам. Именно в это время правление Чаушеску было названо «золотой эпохой».

В СССР грянула перестройка. За Горбачёвым потянулись поляки и венгры. Чаушеску назвал это антикоммунистической ересью и пообещал обратить вспять Дунай. Выборы в Польше выиграла «Солидарность». Чаушеску призвал ввести в Варшаву войска Варшавского договора (хоть бы вспомнил себя самого двадцатилетней давности). Наступила великая осень 1989-го, стали рушиться партийные режимы в ГДР, Чехословакии, Болгарии. Чаушеску затеял всемирный антиперестроечный блок, зазывая туда правителей Китая, Кубы, Северной Кореи, Вьетнама, Сирии, Ливии, даже иранских аятолл.

Как раз в Иран он и поехал в декабре 1989-го. Поручив Елене разобраться без него с беспорядками в Тимишоаре. Там горожане стали защищать венгерского протестантского пастора-правозащитника Ласло Тёкёша. Ну так разогнать всех!

Огонь Тимишоарского восстания за несколько дней распространился по стране. Здесь не было шанса на какую-нибудь ласковую революцию. Режим не оставил стране выбора

Огонь Тимишоарского восстания за несколько дней распространился по стране. 17 декабря Чаушеску собрал Политисполком ЦК РКП: «Врага надо сломить! Беру на себя командование армией!» Его горячо поддержала Елена: «Стрелять! Ни один не должен уйти!» Но вот министр обороны Василе Миля как-то уклонялся. Да и шеф «Секуритате» Влад высказывался в том смысле, что за патронами на склад надо ехать…

22 декабря Милю нашли мёртвым. Влад понял, что замыливать вопрос надо втихаря, без возражений. В тот де день Чаушеску приказал согнать народ к своему дворцу. Решил выступить с речью. И услышал многотысячное «Долой!» Вспыхнула стрельба, загорелось здание ЦК. Такие режимы надёжнее всего свергаются без оппозиции. Когда начинается революция, к ней примыкают все.

22 декабря чета Чаушеску, Динкэ, Постелнику, Мэнеску и Бобу бежали из столицы на вертолёте. Чаушеску решил прятаться на заводе. Первые же встреченные рабочие забросали его камнями. Пришлось бежать в партком, но туда вождя не пустили. Тем временем в Бухаресте Думитру Мазилу читал программу революции: свобода, демократия, права человека, частная собственность, мир и дружба, да поможет нам Бог!

25 декабря 1989 года Николае и Елена Чаушеску были схвачены армейским отрядом. Короткий трибунал, смертный приговор и расстрел. Так, в день светлого Рождества, избавил мир от своего присутствия вождь «золотой эпохи». Бурная радость охватила Румынию.

Здесь не было шанса на «бархатную», «шёлковую» или ещё какую-нибудь ласковую революцию. Тысяча погибших – по тем временам, до Югославии и Донбасса, это было шокирующе много для мирной Европы. Но режим не оставил стране выбора. Раз нельзя иначе, значит, будет так.

 Корень социально-экономических проблем – тяжеловесный госсектор под административным аппаратом. Но румыны умеют решать свои проблемы. Последний аргумент всегда найдётся

Эйфория быстро прошла, а благоденствие не наступило. Созданный в восставшей столице Фронт национального спасения возглавили Ион Илиеску, Думитру Мазилу, Николае Милитару, Сильвиу Брукан и примкнувший к ним Серджиу Николаеску. Такие вот диссиденты, все как на подбор из чаушистской элиты. Начали с того, что открыли номенклатурные спераспределители и раздали населению апельсины. А пока люди радовались, революционные лидеры вцепились друг другу в глотки.

Президентом стал Илиеску, последовательно избавившийся от конкурентов. Сначала одолел Мазилу, уже поднимавшего второе восстание, но так и не решившегося скомандовать «вперёд!» Потом от Милитару. Потом от премьера-технократа Петре Романа, несколько раз безуспешно бравшегося за либеральные реформы. Динкэ, отсидевший за свои дела (как и ряд других карателей-номенклатурщиков), не находил себе места от злости: дескать, коммунизм строили вместе, а теперь этот комсомольский агитпроповец, так его растак!..

Президенты и правительства многократно менялись. «Социал-демократы» Илиеску чередовались с национал-либералами Константинеску и Бэсеску. Шахтёры с портретами Илиеску разгоняли бухарестских студентов. Жандармы вязали шахтёрского вожака-нувориша Мирона Козму. В президенты нацеливался Корнелиу Тудор, придворный поэт Чаушеску и фанат фашистского мистика Кодряну. Расталкивая всех локтями, влез в политику авантюрист от бизнеса Дан Диаконеску, призывающий провести коллективизацию, освободить предпринимательство и защищать демократию в чрезвычайном трибунале. 

Корень социально-экономических проблем – тяжеловесный госсектор, конгломерат местных «уралвагонзаводов», создающих социальную базу административного аппарата. Частный бизнес в руках избранных, вроде семейства «секуриста» Макри (сам генерал умер в тюрьме, но его сын оказался эффективным менеджером). А во главе административно-коммерческой элиты – «социал-демократ» Ион Илиеску. Хоть он уже не дважды президент, а 84-летний ветеран-пенсионер.

При всём том Румыния входит в ЕС и НАТО. В нынешнем году главой государства выбрали этнического немца Клауса Йоханниса, крутого либерала – может, у него получится с реформами? Проблем много. Иногда доводящих до злобы, иногда до отчаяния. Но румыны гордятся своей революцией. Потому что точно знают: свои проблемы они умеют решать. Последний аргумент всегда найдётся. Знают об этом и правители. Стараются не доводить.

Олег Аркадов, «В кризис.ру»