Две вести пришли с Юга Африки. Одна скорбная. Другая по-своему вдохновляющая, хотя во многом тревожная. В Йоханнесбурге умер Морган Цвангираи, лидер демократической оппозиции Зимбабве. В Претории объявлено об отставке президента ЮАР Джейкоба Зумы, в исполнение обязанностей вступил вице-президент Сирил Рамафоса. Это – символический аккорд и конкретное продолжение недавнего падения Мугабе к северу за Лимпопо.
Лидер зимбабвийских протестов увидел падение диктатора
Морган Цвангираи ушёл победителем. Хотя победу одержало не его протестное движение. Но он увидел свержение «вечного Боба», президента Роберта Мугабе, которое приближал как мог. Джейкоб Зума уходит под грузом позорных коррупционных обвинений. Сирил Рамафоса приходит с репутацией эксплуататора-усмирителя. Разница чувствуется.
Цвангираи родился в Южной Родезии в 1952 году. Британская колония называлась в честь Сесиля Родса. Колониального покорителя юга Чёрного континента Ленин именовал «отцом Британской империи». Неудивительно, что Родезия была блестящей витриной британского колониализма. С развитой промышленностью и соблюдением некоторых парламентарных норм. Не вестминстерских, конечно, но всё же.
Даже когда родезийские белые фермеры в 1965 году подняли мятеж против британской короны и объявили свою независимость, в новой Родезии не вводили законов апартеида. Расизм был здесь скорее экономическим, через имущественный ценз. Чтобы избирать и быть избранным требовалось владеть заметной собственностью и платить с неё налоги. «Обогащайтесь, – обращался к неграм белый премьер Ян Смит, – занимайтесь предпринимательством, проявляйте свободную инициативу. И откроются все пути». Под такие речи правительство субсидировало белых фермеров, предпринимателей и рабочих – за счёт чёрных коллег.
Чернокожая семья Моргана Цвангираи богатством не отличалась: отец – крестьянин на все руки, плотник и каменщик, мать – домохозяйка. Работал Морган на текстильной фабрике. Потом спустился в никелевую шахту – и через десять лет поднялся до начальника участка. А заодно членом национального исполкома шахтёрского профсоюза. Именно как профактивист он и вёл борьбу за независимость для чернокожих, за превращение Родезии в Зимбабве. В партизанской войне и подпольном терроре Цвангираи участия не принимал. Ему вообще как-то ближе был Джин Шарп, чем Мугабе или даже Савимби. Хотя мало кто знал в те годы идеолога мирного протеста. Тем более в Африке.
Зимбабве стала независимой в 1980 году. Морган Цвангираи вступил в правящую партию ЗАНУ. Горячо поддерживал её лидера Мугабе. Состоял в партийном руководстве, курировал профдвижение. Был очень популярен среди горняков, особенно своей национальности шона. Мог бы подниматься и дальше в кругу новых хозяев страны. Но остановил 1983-й: террор Мугабе против недавних соратников по борьбе из партии ЗАПУ и геноцид народа ндебеле.
Цвангираи принадлежал к ЗАНУ и шона. Это сыграло роль. Вначале он по инерции даже поддержал властителя-нацлидера. Но массовые убийства под командованием правительственных силовиков и северокорейских инструкторов стали для молодого профлидера шоковой терапией. Он порвал с Мугабе. И всю силу рабочего вожака повернул против диктатуры. Коварно пришедшей под флагом освобождения.
Цвангираи возглавил оппозиционный Конгресс профсоюзов Зимбабве. Организовывал забастовки против режима. В 1999 году создал оппозиционную партию Демократическое движение за перемены (ДДП). Что особенно важно, ДДП была не этнической и не расовой организацией. Большинство составляли африканцы, как и во всей стране. Но примкнули к этой «зимбабвийской Солидарности» и европейцы (наиболее известен фермер-демократ Рой Беннет, недавно погибший в авиакатастрофе). Во время «чёрного передела» начала 2000-х ДДП поднимала митинги в поддержку белых сограждан. «Мугабе творит безумие, – выступал Цвангираи. – Ради своих амбиций он разрушает страну, ввергает народ в нищету». Кто теперь поспорит с этим?
Несколько раз Цвангираи арестовывала полиция – за «экстремизм» и «нацпредательство». Его жестоко избивали на допросах. Друга-охранника забили насмерть. Осатанелые «титушки» из Ассоциации ветеранов антиколониальной войны (большинство из них родились значительно позже окончания той войны) нападали на его товарищей. Пришлось создать в ДДП что-то вроде отрядов самообороны. Не де-юре, так де-факто. Это, кстати, вещь закономерная не только для Зимбабве. Но, конечно, добровольцам трудно было тягаться с государством.
Иногда Мугабе заходил с другой стороны – пускал Моргана на выборы («неправильные» результаты зачищались), назначал его министром. Не помогало ничего. Не сломила Цвангираи и семейная трагедия, случайная гибель сына.
Морган Цвангираи давно тяжело болел. Роберт Мугабе, старше его почти на тридцать лет, куда крепче здоровьем. Он взял курс дожить до столетия – а потом жена Грейс собиралась выдвинуть на выборы его труп и снова победить. Но жизнь распорядилась иначе. Мугабе свергли свои. Те самые силовики, на преданности которых строился весь расчёт. Что до костоломов-«ветеранов», то они первыми бросились приветствовать генеральский мятеж и сдирать портреты Мугабе.
Диктатуры обрушиваются по-разному. Где-то вооружённым восстанием, где-то мирными демонстрациями, где-то криминальным подкопом, где-то номенклатурным путчем. В Зимбабве сработал последний из названных вариантов. Не лучший для страны. Но те, кто убрал наконец Мугабе, понимают, сколь важна была общественная поддержка, созданная движением Цвангираи. Не зря они тут же предложили ему вернуться из вынужденной эмиграции. Не зря новое правительство берёт на себя церемонию похорон. Но – кто заменит ушедшего Моргана на предстоящих в нынешнем году нормальных президентских выборах? Назначенцев сверху ДДП не принимает.
Президента, снятого за коррупцию, сменяет социалистический финансист
Джейкоб Зума не мог соперничать с Робертом Мугабе по длительности правления. О 37 годах диктаторской власти ему не приходилось мечтать. Зума вообще не был диктатором. Политическая система ЮАР устроена иначе, прежняя зимбабвийская. Что говорить, когда даже и Мугабе вынужден был имитировать выборы. Менее чем за четверть века после апартеида в ЮАР сменились уже четыре президента. Не считая пятого, пришедшего сегодня.
Нельсон Мандела, которым восхищается мир, не желая знать о кумире того, чем сам он особенно гордился (например, принцип «один белый – одна пуля»). Его ближайший соратник Табо Мбеки, яростный борец против чуждого влияния западной медицины и иностранных лекарств. Кгалема Мотланте, виртуозно спасавший жизнь сподвижникам, разводя их по разным углам. Джейкоб Зума, танцор в леопардовой шкуре, без особого успеха пытавшийся спасти Муамара Каддафи, зато успешно ставший африканским партнёром путинского Кремля.
Все они представляли одну партию: Африканский национальный конгресс. Ударной силы борьбы против режима белого меньшинства. В союзе с Южноафриканской компартией, а через неё с КПСС, КГБ и ГРУ. Мбеки и Зума, наряду с АНК, попросту состояли в ЮАКП. Хотя рулили в этой партии совсем не они, а вполне себе белые люди – группа выходцев из Литвы еврейского происхождения, напрямую получавшие задания из советских спецслужб. Потому, собственно, правые силы ЮАР и сделали в начале 1990-х ставку на Манделу – он, по крайней мере, южноафриканец и не коммунист, ему эта земля не безразлична… В какой-то мере, далеко не в полной, расчёт оправдался. Но ведь Мандела был не вечен. Ни как человек (хотя, по некоторым признакам, начинал в этом сомневаться), ни тем более как президент.
Экономика и общественная инфраструктура ЮАР не полностью разрушены. Но факт остаётся фактом: при апартеиде страна причислялась к «первому миру», теперь к «третьему». Нищета и криминал, чиновная коррупция и олигархическая наглость, расово-этнические побоища в небывалых при апартеиде масштабах – такой предстала «новая Южная Африка», создать которую в содружестве с Манделой вызвался в 1989 году последний белый президент Фредерик де Клерк. Даже внешне похожий на Михаила Сергеевича.
Как это случилось? Постепенно. С убыстрением при каждом новом президенте. Природу процесса кратко, но ёмко изложил украинский публицист Виталий Портников: «После прихода к власти АНК в стране установлен режим «чёрного апартеида». Группа ветеранов, молодых родственников и протеже нещадно эксплуатирует освобождённых, используя всю мощь государственной машины, созданной угнетателями. Никто не хотел замечать, что за люди находятся рядом с Манделой. Никто не заметил, что верхушка власти занялась беспардонным неуёмным обогащением. Если они побеждают, то стараются взять реванш и подражают тем, против кого они боролись. Стиль жизни угнетателей – модель жизненного успеха. Никакой другой они не знают и знать не хотят». Всё просто, короче.
Можно лишь добавить, что именно при Зуме коррупция превысила всё ранее наблюдаемое. Только эпизодов, предъявленных лично главе государства, давно набралось за полтысячи. В основном всё мелочи, вроде особняка, отгроханного за казённый счёт. Такие вещи проходили практически без последствий, хотя и не без скандалов. Сложнее стало, когда речь зашла о плодотворной работе президента с конкретным олигархическим кланом – братьями Гупта, перебравшимися в Южную Африку из Индии двадцать пять лет назад, незадолго до отмены апартеида.
Братья Аджай, Атул и Раджеш – владельцы многопрофильного холдинга, включающего горнодобычу, хайтек, строительство, СМИ. Каким образом, создана их бизнес-империя и почему последнее десятилетие она лидирует в любой конкуренции, долго объяснять не приходится. Дудзане Зума-младший, сын президента, возглавляет компьютерное подразделение группы Гупта. Там же работают одна из его жён и дочерей. Эти моменты вызвали сначала глухое недовольство, потом откровенный взрыв раздражения в верхах АНК. Хотя бы потому, что во внешнеэкономической ориентации ЮАР давно взят китайский курс.
Раскрученная кампания компрометирующего пиара, подняла массы. Зума и так не слишком популярен в низах – традиционная племенная аристократия, потомки доколониальных вождей, старейшины и короли куда как влиятельнее президента. Сведения о связях Зумы с индийцами поставили страну на грань погромов. Убедившись, что Зума не способен эффективно защитить, братья Гупта заявили, что продают бизнес и уезжают на Арабский Восток. Но не факт, чтобы это легко удалось. Сегодня – в день отставки Зумы – полицейское спецподразделение арестовало восьмерых высокопоставленных менеджеров в семейной резиденции Гупта. В том числе одного из братьев. Оживлённо обсуждается вопрос, сохраняет ли экс-президент какой-то иммунитет, или смешно об этом говорить.
Два дня назад руководство АНК предъявило Зуме ультиматум: отставка или импичмент (во втором случае разговор пойдёт другой). Сегодня Зума сделал выбор. Он заявил, что с партийным решением не согласен, ибо ни в чём не виноват, однако партийную дисциплину соблюдает и немедленно уходит. На его место столь же немедленно заступил вице-президент Сирил Рамафоса – своё время боевик АНК, потом генеральный секретарь и профсоюзный лидер. С профсоюзами он, впрочем, расстался. Зато основал финансово-коммерческую компанию Shanduka Group. Ориентированную на партнёрство с китайцами. Известен он и как богатый фермер, покупающий коров в личном стаде президента Уганды Йовери Мусевени. Странно, что не состоял в ЮАКП. Хотя и заявлял не раз о своих социалистических взглядах.
И всё же главная известность Рамафосы в другом. В августе 2012 года забастовали горняки платиновой шахты Марикана. Британская компания Lonmin обратилась за помощью к властям. Итог – около сорока убитых шахтёров, почти восемьдесят раненых (потери полицейских и охранников компании были единичны). Была организована проверка. Установившая, что Сирил Рамафоса – функционер АНК и акционер Lonmin – лично распорядился отправить на шахту полицию и силы госбезопасности. И настоял на стрельбе.
Больших перемен от замены Зумы на Рамафосу не ожидается. Ветераны плотно контролируют положение. Всё решается в правящем кругу АНК. Оппозиция – либеральный Демократический альянс и левацкая партия «Сражающиеся за экономическую свободу» – не настроена на реальную борьбу. Активистам достаточно своих локальных тем. Особенно в плане сражений за экономическую свободу. Аналитики предрекают великие потрясения не ранее, чем сойдёт со сцены генерация вождей АНК. Зато уж тогда… стараются не думать.
В незапамятные годы апартеида писатель Джек Коуп написал рассказ «Дорога на Севеструм»: «Доктор взглянул на суровые горы, на иссиня-стальное небо, на крепкую задублённую шею мистера Доуэлла и вспомнил слова: «Здесь всё моё»… Чёрный великан Лонг-Пайет взорвался приступом смеха: «Подожди, он ещё найдёт себя на скотобойне»… Лонг-Пайет и другие ещё придут сюда…»
Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»