«Спецоперации» заразительны. Теперь в поход двинулся президент Таджикистана. Карательный вал обрушен на Горный Бадахшан. Армия, милиция, госбезопасность брошены против обычных людей, виновных в том, что знают свои права. Идёт стрельба на поражение. Арестовывают мирных активистов и уважаемых общественных лидеров. Так готовится возведение династии. Режим мстит бадахшанцам за памирскую волю. Но Крыша мира умеет твёрдо держаться.
«Просто заходят войска. Как в Украину. С той разницей, что люди здесь безоружны», – типичный отзыв о происходящем. Очаги противостояния образовались в тридцатитысячном Хороге (столица Горно-Бадахшанской автономной области) и пятитысячном Рушане (селение на таджикско-афганской границе). Картина сопротивления неясна, но похоже, оно ограничивается мирным протестом. Что не удивительно: выходят обычные люди, часто никогда не покидавшие родных мест. Они не настроены воевать, но решили защищаться.
Рушанская молодёжь перекрывала горную трассу, препятствуя переброске из Душанбе правительственных силовиков. Поступает информация о стрельбе, избиениях, произвольных захватах и пытках. Правительство, разумеется, не подтверждает таких сообщений. Зато обвиняет протестующих в применении коктейлей Молотова.
С прошлой осени ситуация явно шла к подобной развязке. Началось с гибели молодого памирца по имени Гулбиддин Зиёбеков. Конфликт с чиновником прокуратуры (Гулбиддин требовал извинений за домогательства к девушке) стоил ему жизни. В Хороге поднялись протесты. Власти вырубили в городе связь, блокировали армейскими частями и выдвинули милицию на подавление. Несколько человек были убиты и ранены. С тех пор ситуация уже не остывала. Кадровые перестановки, обещания «разобраться» ничего изменить не могли. Но непохоже, чтобы власти стремились к урегулированию. Президент Эмомали Рахмон, его чиновно-силовое вознамерились по-своему решить «памирский вопрос». Мешавший диктаторскому правлению более четверти века. 
На этой неделе взорвалось снова. 14 мая жители Хорога вышли на площадь. Они потребовали наконец – через полгода – выполнить обещание о расследовании убийства Зиёбекова. Освободить арестованных за протесты. Снять назначенных из Душанбе областных и городских руководителей. Иначе говоря: прекратить репрессии, остановить коррупцию, учитывать мнение граждан при формировании власти.
Всё это очень знакомо. Знаком и ответ. Но в Таджикистане (пока ещё) делается жёстче, чем в России.
16 мая произошли столкновения, пролилась первая кровь. На следующий день протесты перекинулись в Рушан. Подавление обошлось в восемь убитых – так, по крайней мере, было признано. Но правительственный замах был уже гораздо масштабнее. Бадахшан решили привести в тотальное повиновение. Снарядилась карательная экспедиция на Памир.
МВД сделало официальное заявление о «криминальных группировках». Свои действия власти Душанбе называют «антитеррористической операцией». Протестующих – «членами ОПГ», которые «оказали вооружённое сопротивление». При этом довольно откровенно говорится об устранении неофициальных – то есть реальных – лидеров Бадахшана. Ещё в январе на совещании у председателя ГБАО (глава региональной администрации) Алишера Мирзонабота были поимённо названы возмутители спокойствия: Мамадбокир Мамадбокиров (известен как Бокир), Толиб Аембеков, Мунавар Шанбиев, Хурсанд Мазоров. Произнесли же эти имена не региональные чиновники, а эмиссары президента Рахмона – секретарь Совбеза Насрулло Махмудзода и министр энергетики и водных ресурсов Далер Джума. Установка прозвучала недвусмысленно.
В этом и есть суть вопроса. Бадахшанское общество устроено иначе, нежели правящий режим Рахмона. Спонтанная демократия, привычка к самоуправлению, свои авторитеты, вольнолюбивая ментальность. Национальный и местный патриотизм, исмаилитский толк ислама и культ имама Агахана IV сочетаются с интересом к Западу и России. Статус автономии здесь понимается всерьёз и отстаивается упорно. Давно идёт борьба за его повышение от области до республики. «Неофициальные лидеры» выражают памирские особенности личностно и структурно. Присылаемое извне начальство вынуждено сообразовываться со всем этим. Или оно не удержится.
Чиновно-силовая олигархия, возглавляемая Рахмоном, не раз пыталась покончить с социальной оппозицией Бадахшана. Экспедиция типа нынешней уже направлялась в 2012 году. Тогда всеобщее неповиновение заставило отступить. Повторить с тех пор пытались минимум трижды, с разницей в два-три года. На этот раз, по ряду причин, настроены решительнее и готовы давить до конца.
Неофициальные лидеры, обладающие реальным уважением и общественным влиянием – как правило, отставные военные, предприниматели или традиционные гражданские авторитеты. Именно они сохраняют мирно-правовые рамки протестного движения. Сообщество Толиба Аембекова (брат Абдуламона Аембекова – легендарного Горбатого Лёши, национального героя памирцев) занимает выжидательную позицию. Отставной офицер Бокир только и удержал толпу от захвата административных зданий в Хороге. Отставной генерал Холбаш Холбашоев пытался структурировать движение для переговоров с властями. Власти не задержались с ответом: вчера Холбашоев арестован.
В Душанбе задержана и закрыта госбезопасностью журналистка и правозащитница Ульфатхоним Мамадшоева (родом из Хорога, бывшая супруга Холбашоева). Ей предъявлено то же, что Бокиру: часть 2 статьи 307 УК Таджикистана – «публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя». Этот арест многих просто шокировал. Мамадшоева давно участвует в общественном движении. Известна в гражданском активе, медиа и культурных кругах не только Таджикистана. Она всегда отвергала любое насилие, была искренне привержена законности. «Я знаю, что никогда у тебя не было плохих помыслов… Ульфатхоним пропагандирует мир», – пишут о ней в соцсетях. «Да отвратятся от народа Бадахшана чума и язва, зло шайтана и власть тирана», – написала она сама, пока оставалась на воле.
Репрессии ставятся на поток. Власти закатывают любую оппозицию. И просто инакомыслие.
«Все эти годы Памир оставался островом свободы, куда властям не удавалось дотянуться, – говорит лидер оппозиционного движения Ватандор Дододжон Атовулло. – Непокорённая крепость, как афганский Панджшер. И все эти годы режим пытался памирцам мстить. Я помню декабрь 1992 года, трупы на улицах Душанбе, караван женщин и детей, тянущийся в горы… Людей убивали за то, что они памирцы – как это назвать, если не геноцидом. Сегодня похоронен двадцать один человек – это “таджикская Буча”». По другим данным, количество погибших превысило сорок. Хотелось бы надеяться, что эти данные не подтвердятся…
Эмомали Рахмон, колхозно-совхозный функционер советских времён, правит Таджикистаном три десятилетия. Война, нищета, репрессии характеризовали этот отрезок таджикской истории. Теперь режим планирует нечто вроде «операции “Преемник”». По династическому примеру туркменского властителя. На место главы государства, по мнению аналитиков, готовится Рустам Эмомали. Старший сын президента, председатель верхней палаты таджикистанского парламента.
Далеко не вся душанбинская элита в восторге от этого проекта. Многие усматривают президентские амбиции у начальника Госкомитета национальной безопасности генерала Саймумина Ятимова. Но силовики, особенно ГКНБ и МВД, укрепят своё положение при любом Эмомали, хоть старшем, хоть младшем. И потом, рассуждения о верховном правителе сегодня неактуальны. В государстве ничего не делается без соизволения Рахмона. И в подавлении Бадахшана властная верхушка едина. Иначе невозможно гарантировать стабильную тишину при властном дележе.
«Мы с обеспокоенностью восприняли информацию официальных органов властей Таджикистана об эскалации напряжённости в Горно-Бадахшанской автономной области республики, спровоцированной, как следует из сводок, криминальными элементами и примкнувшими к ним экстремистами», – высказалась Мария Захарова от имени МИД РФ. Спровоцировав негодование на Памире, где симпатии к России были традиционно сильны. Кремль поддержал карательную спецоперацию Рахмона. Удивляться тут нечему – классовая близость. Да и откуда возьмутся другие союзники. Тем более на фоне происходящего в Украине и вокруг. От талибов же остаётся только откупаться (по некоторым сведениям, этот кран уже открыт). Опасный метод – только начни, желающие набегут отовсюду.
«Бадахшан будут оккупировать. Им враг любой памирец. Но это не пройдёт. Будет подполье, возможно, партизанское движение. И в любом случае станет началом конца режима», – уверен Дододжон Атовулло. Буквально в эти же дни было создано «Военное крыло таджикской оппозиции» (ВКО). Для начала – обеспечивать безопасность мирного протеста. Революционное кольцо Майданов превращается в кольцо боёв.
Сергей Казанов, специально для «В кризис.ру»