Юго-Восток Украины охвачен демонстрациями сторонников федерализации и присоединения к России. «Антимайданы» — или «Майданы наоборот» — в Донецке и Харькове захватили административные здания, в Луганске – управление Службы безопасности. Провозглашались «народные республики», недвусмысленно взывающие к помощи Москвы. В Николаеве аналогичная попытка сорвана местным украинским Майданом. Киевское правительство направило в восточные областные центры серьёзные силовые контингенты.
Добрая воля опасна
Россия не торопится с официальным признанием легитимности восточноукраинских «областных республик». При всём поверхностном сходстве, ситуация здесь не крымская. На полуострове не было силовых бунтов, но ориентация на присоединение к РФ очевидно преобладала. В Донецке, Харькове, Луганске произошли атаки, столкновения и захваты, однако массовая поддержка этих акций как минимум не очевидна. В событиях участвует в общей сложности несколько тысяч человек (многие из них, правда, хорошо, если не сказать профессионально, подготовлены). Население же в целом держит дистанцию. Характерно заявление лидера шахтёрского профсоюза Михаила Волынца: «У горняков нет причин для волнений. Идеи сепаратистов неинтересны». А ведь именно шахтёры в конечном счёте определяют настроения Донбасса.
В результате сепаратистский (или воссоединительный, смотря откуда посмотреть) процесс постепенно сбавляет обороты. Здание администрации в Харькове и СБУ в Донецке освобождены. Донецкая администрация и Харьковское СБУ удерживаются пророссийскими активистами, но жёстко блокированы. Председатель украинского Совета национальной безопасности и обороны Андрей Парубий, министр внутренних дел Арсен Аваков, начальник СБУ Валентин Наливайченко руководят силовиками на местах.
Важнее всего, что с киевской стороны участвуют не формирования типа «Правого сектора», а государственные структуры. Можно себе представить, что происходило бы, окажись с обеих сторон идейные добровольцы. Напомним, что в Донецке «антимайдановцами» уже был убит активист националистической партии «Свобода», а в Харькове двух «антимайдановцев» застрелили боевики «Правого сектора».
К переговорам подключился Ринат Ахметов, в значительной степени контролирующий региональную экономику. Существует даже версия, что за протестами стоит именно он – демонстрирует Киеву свои дестабилизационные возможности. Попытался поучаствовать и знаменитый Допа (он же Михаил Добкин, экс-глава харьковской администрации), но этого верного гвардейца Януковича, а ныне кандидата в президенты Украины, не захотели слушать ни на одной из сторон. Помяли и кандидата Олега Царёва в Николаеве – на это раз не пророссийские, а украинские активисты. Что интересно, Добкин и Царёв считаются политиками пророссийскими.
Патриархальный призыв
В глобализованном мире борьба за сферы влияния ведётся не только на полях сражений, как это было в XX веке. Хотя и без этого не обходится – Ливия, Сирия, да и тот же февральский Киев убеждают в полной мере. Но украинские события – классический пример тотальной информационной войны. Главным оружием Москвы выступает идеология консерватизма. Способная, оказывается, быть мобилизующим фактором. Именно она противопоставляется идеям борьбы за свободу или нацию.
Распад СССР в 1991 году создал мировоззренческий вакуум. Который отнюдь не заполнился ни идеологией либерализма, ни какой бы то ни было другой. Мировоззренческий процесс в России был просто пущен на самотёк. В отличие, кстати, от Украины, где идеи национального самоопределения действительно овладели массами (прежде всего в западных областях, но не только). Правящий слой РФ не уделял внимания этой стороне развития.
Ситуация стала меняться в в 2000-х. К тому времени интересам элиты соответствовали уже не преобразования, а стабилизация. Консерватизм, притом в государственнической версии, оказался наиболее адекватен. Началось интенсивное внедрение в общество пиетета перед сильной властью, порядком, иерархией, патернализмом. «Управлять надо по-отечески, но твёрдо» — к этой максиме французских роялистов XVIII века, собственно, и свелась «национальная идея». Благоприятная экономическая конъюнктура способствовала её усвоению. С консервативной идеологической накачкой, так или иначе, совпал реальный рост материального благосостояния. На чём бы он ни основывался.
К этому следует добавить, что в ряде постсоветских стран установились порядки, вызывавшие недовольство русскоязычного населения. В Киргизии, Эстонии, Латвии, Литве, Украине появлялись инструкторы НАТО. На поколение, воспитанное в духе «холодной войны», это производило шокирующее впечатление. Для людей более молодых, не нашедших социальной адаптации в новых государствах, становилось раздражающим фактором. Как политика отчуждённых властей, порой перемежаемая с этнократическими мотивами. А за границей – крепнущая держава с растущими доходами…
Все это создавало предпосылки для укрепления державного консерватизма как государственной идеологии РФ. Примат государства, апелляция к монархической и советской (без марксизма и без революционных аллюзий!) традициям, православный клерикализм, культ верховного лидера – на фоне относительного бытового благополучия – всё это пользуется в сегодняшней России внушительной поддержкой. Даже не только в России. Недаром многие крайне правые политики Западной Европы и Северной Америки высказывают симпатии к Владимиру Путину. В нём усматривают своего рода знаменосца традиционных патриархальных ценностей.
Успех «крымской кампании» способствовал беспрецедентному взлёту президентского рейтинга. Некоторые наблюдатели полагают, что «собирание земель» только началось, и за Крымом последуют другие территории. Прогноз весьма сомнительный, но ситуативно правдоподобный. Тем более, что недавняя Олимпиада напомнила многим россиянам о былых достижениях советских спортсменов, а локальные инициативы вроде восстановления ГТО активировали ностальгические чувства.
Продолжать нельзя остановиться
И на этом фоне случилась революция Украины. Не приходится пояснять, что Майдан вдохновлялся совсем иными, противоположными идеями. Буквально по соседству возник социальный пример. Крайне опасный для властей в условиях экономической нестабильности.
Присоединение Крыма стало своеобразной «обороной через наступление». Которая требует не только соответствующего информационно-идеологического антуража. Логика событий диктует их продолжение. Теперь на украинском востоке, несмотря на иные объективные условия. Официальные инстанции РФ категорически отрицают причастность к событиям, начавшимся 6 апреля. Но даже освещение в СМИ говорит само за себя.
Между тем, ситуация в Донецке, Харькове, Луганске, Николаеве, Мариуполе становится всё более запутанной. Беспорядки оформлены как стихийные, но участие российских политических сил – пока не государственных, а державно-националистических – уже проявилось. Идеология движения вполне совпадает с консерватизмом официальной Москвы. Символичны молебны, в которые вплетается пение «Интернационала».
В этой связи нелишне напомнить, что в Украине существует целый ряд политических организаций, которые отстаивают интересы русскоязычного населения. Причем многие из них официально зарегистрированы украинским Министерством юстиции.
И в Москве и в Киеве прекрасно понимают, чем может обернуться дальнейшая эскалация. Украинское правительство изъявляет готовность к переговорам с демонстрантами. В сходном ключе высказывается МИД РФ. Однако возможности силового сценария ещё нельзя исключать. В Николаеве произошла массовая драка, в Харькове украинские силовики провели спецоперацию, и задержали 70 человек. Штурмы захваченных зданий обсуждаются как реальные варианты. В Донецке и Луганске строятся баррикады. Киев ужесточает риторику, Рада принимает новые антисепаратистские законы. «Все должно происходить так, как в Харькове», — говорит Арсен Аваков…