Либерализация законодательства о регистрации политических партий породила вполне ожидаемый эффект. В двери Минюста и в мозги потенциальных избирателей стучатся всё новые организации. При этом лишь немногие носят названия, из которых можно понять, каких позиций они придерживаются. Остальные загадочны либо забавны.
Например, «Нетократическая партия». Можно предположить, что название происходит от английского слова «net» — сеть. Нетократия – власть сетей. По всей вероятности, социальных сетей Интернета… Спасибо.
Политическая партия «Без названия». Это, по крайней мере, креативно.
Политическая партия «Народная консолидация непартийных общественных организаций и политический партий, которым отказано в регистрации «Мы, Русский Народ». Многообещающе. Но очень уж отдаёт элементарной обидой за отказ в регистрации.
«Партия любви». Интересно, любителей ли она объединяет? Или профессионалов?
Но есть и целая группа партий, претендующих на представление тех или иных социальных категорий. Партия горожан и, соответственно, Деревенская партия, Политическая партия Пенсионеров – Представителей Семей Народа России «ЕДИНОЕ ОТЕЧЕСТВО». Несколько казачьих партий, в том числе «Всемирное (sic!) Братство Казачьего и Офицерского Спецназа». Ну, и так далее.
В списке наличествуют две социал-демократические партии, три социалистические, две трудовые и две, содержащие в своём названии слово «справедливость» (в том числе в пугающем сочетании «возрождение национально-социальной справедливости в России»). Попытки создания в России политической силы, соответствующей критериям мировой социал-демократии, предпринимаются с начала 1990-х. Ни одна из них, вопреки широко распространённому мнению о чуть ли не природной предрасположенности России к левым идеям (как тут не вспомнить народнические иллюзии позапрошлого века о «русском мужике — социалисте по инстинкту»), не добилась электоральных успехов. Не лучше обстояло дело и с укоренённостью в гражданском обществе. Но вместе с тем не было, наверное, ни одной крупной и влиятельной силы, которую бы не записали в социал-демократы. Этой участи не избежала ни КПРФ Геннадия Зюганова, ни ДВР Егора Гайдара. Борис Николаевич Ельцин, если кто помнит, в сентябре 1991 года называл себя «близким к социал-демократии» перед многомиллионной телеаудиторией. Во второй половине 2000-х претензии на эту нишу заявила «Справедливая Россия», получившая статус наблюдателя в Социалистическом Интернационале.
Тем не менее вопрос о социал-демократии не закрыт. Вчера и сегодня прозвучали два заявления, достойные анализа и комментариев.
Первое сделал Михаил Горбачёв: «Я готов серьезно взяться за разработку социал-демократического проекта, и прошу тех, кто разделяет социал-демократические взгляды, дать свои предложения: написать в мой фонд письмо – обычное, или по электронному адресу – чтобы серьезно начать заниматься организационной работой». О поддержке инициативы бывшего президента СССР — вплоть до готовности распродать ради этого свои активы! — заявил известный банкир Александр Лебедев. Впрочем, он внёс своё понимание: «Совершенно не важно, придерживаетесь ли вы социал-демократических взглядов или либеральных, важно создать единый фланг». Несколько странно выглядела бы социал-демократическая партия, без разбора принимающая в свои ряды либералов – вековых исторических оппонентов. И совсем уже не понятно, кого именно имеет в виду Лебедев, заявляя, что в партию могли бы войти «около двух десятков серьёзных политиков, которые выступают на Болотной и Сахарова».
Стоит напомнить, что в конце 1990-х Михаил Горбачёв уже возглавлял Российскую объединённую социал-демократическую партию. В 2001 году РОСДП объединилась с Партией социальной демократии Александра Яковлева и Константина Титова в Социал-демократическую партию России (не путать с «первой», или «старой» СДПР, учреждённой в 1990 году и по сей день существующей в неясном правовом статусе). В 2004 году Горбачёв вышел из партии из-за разногласий с Титовым (бывшей президент сверхдержавы уступил во внутрипартийном конфликте бывшему губернатору Самарской области). Последний фактически продал партию нефтетрейдеру средней руки Владимиру Кишенину, бывшему полковнику КГБ СССР. Который благополучно довёл партию до ликвидации.
Вторая претензия на социал-демократию заявлена на пресс-конференции депутатов Госдумы от «Справедливой России» Геннадия Гудкова и Льва Пономарёва, координатора «Левого фронта» Сергея Удальцова и профессора МГУ Елены Лукьяновой. Дочь последнего председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова близка к КПРФ и при этом работала в команде адвокатов, защищавших Михаила Ходорковского.
Что объединяет эти инициативы? Сугубо «камерный», верхушечный характер. В обоих случаях доминирует «политтехнологическое» представления о политике – как о манипуляциях лидеров, которым, если что, помогут имиджмейкеры. Для социал-демократии, выросшей из массового рабочего движения, это особенно подходит…
Интересно, что Михаил Горбачёв, возглавляющий, между прочим, Союз социал-демократов и являющийся почётным членом Российского социал-демократического союза молодёжи, не счёл необходимым хотя бы информировать своих товарищей о своей же инициативе. Точно так же и Сергей Удальцов выступал без каких-либо предварительных консультаций со структурами «Левого фронта». Собственно, точно так же он вёл себя и при подписании предвыборного соглашения с Геннадием Зюгановым. Худший вид вождизма и презрения к «партийным массам». Весьма характерный для коммунистических партий (в особенности правящих), но не для социал-демократов.
Забавно, что инициаторы Социал-демократического союза заранее записали к себе ряд известных левых теоретиков и публицистов. Опять-таки не посчитав нужным их проинформировать. На недоумённые вопросы звучал самоуверенный ответ: «Да куда они денутся?» Уважающие себя люди найдут, куда деться.
При этом полностью обойдён вопрос о программе будущих социал-демократических объединений. Стандартные ссылки на опыт европейской социал-демократии дела не спасают. Во-первых, этот опыт не так просто адаптировать к реалиям современной России. Во-вторых, современная социал-демократия сама переживает глубочайший кризис идентичности, всё более эволюционируя к неолиберализму. Можно лишь гадать, как отозвался бы Пабло Иглесиас о нынешней Испанской СРП или Вильгельм Либкнехт о сегодняшней СДП Германии.
Если выразиться утрированно, партия – это политическое выражение социального интереса и мировоззренческой позиции. Партийная организация – это прежде всего «полевая работа» в низах. А даже не писание программ и тем более не провозглашения на пресс-конференциях. Без связей с массами ещё можно формировать пресловутые «партии власти», выстраивая чиновничество при партбилетах. Но настоящие партии – будь то правые или (в особенности) левые — не создаются без реального участия низового актива, без сотрудничества с социальными организациями и инициативами. Это не говоря о таких персональных деталях, как невозможность пребывания в одной организации Михаила Горбачёва и Елены Лукьяновой (хотя автор этих строк к обоим относится с уважением). Зато при создании партии снизу взаимные претензии вождей перестают играть такую роль. Скажем, презрение Карла Маркса к Фердинанду Лассалю не сильно мешало марксистам и лассальянцам вместе строить СДПГ, укоренявшуюся в германском пролетариате.