Профессия моряка входит в категорию самых рискованных. Мировой океан регулярно забирает людские жизни. Череда катастроф на море, случившаяся в нынешнем декабре, еще раз подтвердила репутацию пучины как «древнего душегуба». В каждом конкретном случае причины и обстоятельства трагедии весьма разнятся. Однако на первый план все чаще выходит экономический фактор.
Декабрьская хроника в целом общеизвестна.
Вечером 15 декабря 900-тонное российское рыболовное судно «Спарта», на борту которого находились 15 россиян, 16 граждан Индонезии и научный наблюдатель с Украины, дало сигнал бедствия из точки в море Росса (около
Российская самоподъемная буровая установка «Кольская», принадлежавшая ОАО «Арктикморнефтегазразведка», затонула в Охотском море в ночь на 18 декабря. На борту плавучей платформы находились 67 человек (все – россияне). Спасти удалось лишь 14 моряков. Обнаружены и подняты из воды тела 17 человек, судьба 36 буровиков по-прежнему остается неизвестной.
24 декабря в проливе Лаперуза потерпело крушение судно «Альфа-3», шедшее под флагом Камбоджи с международным экипажем. На его борту находилось 8 человек. Тела троих из них были подняты из воды.
Наконец, 25 декабря сигнал бедствия был получен с рыболовной шхуны Success («Успех»). Судно находилось в акватории Татарского пролива без хода, насосы не справлялись с откачкой поступавшей воды. Здесь успехом и закончилось – все 13 российских моряков спасены экипажем теплохода «Челябинск» и доставлены в порт Ванино.
В каждом эпизоде спасение было организовано по-разному. В случаях со «Спартой» и «Альфой-3» речь шла о настоящих международных спасательных операциях. К «Спарте» сразу же поспешили новозеландское рыболовное судно San Aspiring и ее «систер-шип» – российское рыболовное судно Chiyo Maru no.3. Но главную роль в спасении сыграли самолеты новозеландских ВВС. Именно с них был сброшены аварийный пластырь и погружные насосы, с помощью которых заделана пробоина. На завершающем этапе функцию буксировщика выполнил южнокорейский ледокол.
А теперь – главное. Успех операции был обеспечен в первую очередь тем, что российские владельцы судна из Петропавловска-Камчатского не стали скупиться: арендовали и самолеты, и буксир. Хотя в принципе могли этого и не делать – угроза разлития топлива невдалеке от своих берегов так и так заставляла новозеландцев принять меры к спасению «Спарты». Да и международные законы об оказании помощи судам, терпящим бедствие, никто не отменял.
В проливе Лаперуза все происходило по куда более наработанной схеме. Но опять-таки – с международным участием. Первоначально поиск моряков вели четыре российских и одно японское судно. Затем в район поисков дополнительно прибыли рефрижератор «Озерск», сторожевой пограничный корабль и спасательное судно «Атлас». С воздуха поиски осуществлял вертолет Ми-8 МЧС России. И все это – в условиях штормовой погоды и при ясном осознании, что потраченные время и ресурсы вряд ли будут компенсированы. Еще вчера вечером не было доподлинно известно, кто является судовладельцем «Альфы-3» и чем вообще занималось это судно у берегов Сахалина и Японии.
Самой трагичной и одновременно симптоматичной на этом фоне выглядит история с «Кольской». Уже одно то, что ее владельцы, несмотря на ряд предупреждений, фактически вытолкнули платформу в штормовое Охотское море, может предполагать лишь одно – для них переход бурового комплекса именно в это время имел ярко выраженные экономические причины. Пока – напрямую не озвученные, но от того не менее четкие. Правда, Следственный комитет РФ рассматривает лишь две основные версии причины крушения «Кольской»: нарушение правил безопасности при проведении буксировки буровой установки и осуществление буксировки без учета погодных условий. В рамках расследования уголовного дела по факту затопления платформы уже допрошены моряки, оставшиеся в живых после крушения, а также члены экипажа буксирного судна «Нефтегаз-55». Допрошен и ряд руководителей ОАО «Арктикморнефтегазразведка». Следователями будет изучена техническая документация, характеризующая организацию, подготовку и проведение буксировки. Но уже сейчас эксперты все чаще говорят о вине экипажа платформы и команд сопровождавших судов. Обычный ход по переводу ответственности.
Конечно, ошибки мореходов наверняка имели место. Главная из них – выход в море, несмотря на смертельный риск.
Убытки хозяев тоже ощутимы, ведь они собираются выплатить семьям погибших в общей сложности несколько десятков миллионов рублей. На этом фоне о потере дорогостоящей платформы и говорить как-то неудобно.
Моря никогда не станут абсолютно безопасными для плавания, и нельзя каждую их милю прикрыть спасательным судном. Однако есть такое выражение – «хорошая морская практика». И она подтверждает: чтобы спасение утопающих не стало делом самих утопающих, надо иногда пожертвовать сиюминутной выгодой. Потому что рукодельный форс-мажор зачастую оказывается и самым гибельным.