Округлость формулировок чаще всего свидетельствует о содержательных проблемах. Если такие формулировки преобладают в официальных сообщениях, то дела обстоят совсем уж неважно. Вот несколько высказываний не последних в нашем мире лиц по итогам проходивших в субботу-воскресенье евросаммитов.
«Сегодня мы хорошо поработали. Конечно, многое ещё только предстоит сделать, но мы движемся в верном направлении», – сказала Кристин Лагард, исполнительный директор Международного валютного фонда, до июня министр финансов Франции. Ненамного конкретнее прозвучало заявление президента Франции Николя Саркози: «После долгих часов плодотворной дискуссии можно утверждать, что мы в общем и целом согласовали план по рекапитализации банков, затронули вопрос использования возможностей EFSF, и уже близки к заключению комплексного всеобъемлющего соглашения. На данный момент я не вижу препятствий для успешного завершения саммита». Черту подводит президент Европейского Союза Херман ван Ромпей: будет принят «всеобъемлющий пакет европейских антикризисных мер, который включает рекапитализацию европейских банков, расширение европейского стабфонда, и меры отдельных стран по консолидации экономики». Но – «детали мы сможем сообщить 26 октября». В среду значит. «Крупные, но по пять… По три, но мелкие…».Как ещё говорится в таких случаях, «а мы Вас ждали, ждали, ждали».
Теперь потренируемся в переводе с финансово-бюрократического на человеческий. «Затронули вопрос использования возможностей EFSF» (аббревиатура означает Европейский фонд финансовой стабильности) — саммит не согласился с предложениями президента Франции об увеличении фонда с €440 млрд до €2 трлн и о преобразовании его в банковское учреждение. Вероятно, отсюда импульсивный выкрик Саркози, адресованный премьер-министру Великобритании Дэвиду Кэмерону с предложением «заткнуться». Известно, что британцы вообще дистанцируются от централизаторских европроектов, характерных для Парижа.
Сказать, что вовсе ничего не решено, нельзя. Сдвинулся с мёртвой точки вопрос о создании европейского «экономического правительства» – структуры, которая могла бы принимать общие для всех стран еврозоны экономические решения (именно то, что вызывает особую настороженность в Великобритании). Такие попытки предпринимались с 2008 года, но дальше проведения саммитов, каждый из которых рассматривался как «исключительный», дело не продвигалось. Полномочий Еврогруппы (совета министров финансов еврозоны) не хватало для принятия необходимых решений, а учреждение полномочного органа более высокого уровня означало признание в экстремально трудном положении дел. Но нужда заставила – отныне саммиты еврозоны становится регулярными, у этого института будет спикер, назначаемый главами государств ЕС на 2,5 года одновременно с назначением президента ЕС. Пока что (до мая 2012-го) обе должности будет совмещать Херман ван Ромпей.
Одна из причин трудностей евро определена давно — противоречие между наличием единой валюты и отсутствием органа, определяющего единую экономическую политику (Европейский центральный банк занимается только монетарной стороной). Ещё в начале кризиса создать «экономические правительство» Евросоюза предложил Саркози. Так что принятое наконец решение выглядит скорее запоздалым. Но тут есть и чисто политический аспект – создаётся еще одна структура с чрезвычайно важными полномочиями, практически не подконтрольная общественности. Развитие наднациональных институтов Евросоюза идёт почти исключительно по бюрократическому пути, а ведь их решения будут затрагивать жизненные интересы граждан. Национальное правительство можно хотя бы заставить уйти на очередных выборах, а то и принудить к проведению внеочередных. А что делать с высоко сидящими (но так ли уж далеко глядящими?) евробюрократами?
Ставится под вопрос и единство Европейского Союза, внутри которого уже формально выделяется особая группировка. Ван Ромпей даже говорит о возможности пересмотра учредительных договоров ЕС в интересах борьбы с долговым кризисом. Даже намёк на подобное всколыхнет приступ евроскептицизма. Не только со стороны ультраправой (равно как ультралевой) оппозиции в странах-участницах, но и частично в правящих кругах. Особенно государств, которые выводятся в своего рода «второй сорт» единой Европы.
Франко-британские отношения в результате уже обострились. Саркози настаивает на обсуждении проблем евро в «узком» (если можно так назвать сообщество 17 стран) кругу. Кэмерон считает, что к обсуждению должны подключаться все 27 членов ЕС. Они обменялись предельно жёсткими (в допустимых протоколом рамками) репликами.
«Мы устали от вашей критики и постоянных указаний, что нам делать. Вначале вы заявляете, что ненавидите евро, а потом пытаетесь вмешаться в работу на наших встречах» – заявил французский президент. Ответ британского премьера прозвучал вполне адекватно: «Мы хотели обезопасить национальные интересы Великобритании на фоне налогово-бюджетной и экономической интеграции стран еврозоны. Главное, чтобы она не проходила в ущерб Соединённому Королевств. Ведь главы стран еврозоны собираются затронуть важнейшие вопросы, касающиеся общего рынка, как, например, вопрос рекапитализации банков». Французский напор наталкивается на всё более откровенную оппозицию. Консолидация же вокруг Лондона «дискриминируемых» по проекту Саркози стран может создать сильный противовес франко-германской оси.
Кое-какие решения саммит всё же принял. Выделены €100 млрд (вместо ожидавшихся 200 млрд) на рекапитализацию европейских банков. Немецким и французским банкам при этом предложено решать свои проблемы собственными силами, без централизованной поддержки. Видимо, на ближайшую перспективу похоронены проекты реорганизации и накачивания деньгами EFSF. Италии предложено «приложить значительные усилия» для решения своих экономических проблем. Погрозили пальцем сирийскому режиму, пообещав очередные санкции (уже третий их этап), «если насилию в этой стране не будет положен конец». Частично списываются долги Греции частным банкам. Теперь ждём среды.