Вчера в двух российских столицах были предприняты попытки националистических уличных выступлений. Немногочисленные (или не успевшие стать многочисленными) акции быстро пресекла полиция. «Второй Манежки» не получилось. Однако подтвердилась тенденция. Этнонационализм использует любой повод для мобилизации своих сторонников, расширения их круга и активной пробы сил.
Слово «повод» здесь не случайно. Ещё Фукидид много веков назад призывал при рассмотрении событий отличать поводы от причин.
Два молодых человека у ночного клуба повздорили из-за девушки. Силы были заведомо неравны. Чемпион по боям без правил Расул Мирзаев ударил студента Ивана Агафонова. От удара тот упал, ударился головой и через некоторое время скончался в больнице. К сожалению, не столь уж редкая для нашей страны «бытовуха» со смертельным исходом.
Установление обстоятельств трагического инцидента и квалификация действий виновного — дело следствия, судебно-медицинской экспертизы и суда. Было ли это «причинение смерти по неосторожности» (статья 109 УК РФ) или «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего» (статья 111 УК) с соответствующими различиями наказания (до 3 лет в первом случае и до 15 во втором) – взглядом со стороны не определишь. Хотя ясно, что в любом случае совершено преступление.
Изменилось бы что-нибудь, если бы конфликт произошёл между русским и, скажем, удмуртом? Вряд ли. Однако в рассматриваемой ситуации потерпевший был русским, а подозреваемый (напомним, что виновным он может стать только после решения суда) – уроженцем Дагестана, выходцем с Кавказа, с мусульманским именем и фамилией. В результате криминальный эпизод перерос в этнополитический конфликт. Хотя формальная причина для выступлений была снята позавчерашним судебным решением, отменившим освобождение Мирзаева под залог и санкционировавшим его заключение под стражу.
Становится очевидным, что речь идёт уже не о законности и справедливости, а о политике и идеологии. Нарастание этнонационализма и расизма в российском обществе — вещь очевидная и пугающая. Россия здесь не выбивается из общемирового тренда, в той или иной форме эти тенденции усиливаются повсеместно (и даже в самых неожиданных местах – вспомним норвежское 22 июля).Но в силу исторически сложившихся особенностей нашей страны здесь эти явления могут обернуться катастрофичнее, чем в Западной Европе. Для нас «мультикультурализм» – не политический лозунг, который можно поддерживать, оспаривать или отвергать. Для нас это неизбывная реальность, и альтернативой может быть только распад страны. А с учётом чересполосного проживания этносов формы и масштабы он принял бы такие, что впору завидовать даже бывшей Югославии.
Основная масса приверженцев лозунга «Россия для русских!» не задумывается об этом. Как не задумываются эти люди над противоречиями собственных лозунгов «Ни пяди российской земли не отдать!» и «Долой Кавказ!». Впрочем, движения, основанные на националистических и расистских эмоциях, крайне редко отличаются логической последовательностью.
Использование термина «расизм» тоже требует пояснений. Лишь меньшинство рядовых участников националистических движений сознательно исповедуют расистские идеи. Но большинство склонно определять этническую принадлежность людей не по гражданской самоидентификации, а по крови, «по морде, а не по паспорту». Такое понимание этноса и нации — как чего-то природно-биологического — преобладает не только в России. Пожалуй, во всех странах бывшего СССР вбито в общественное сознание наследие «пятого пункта» советских анкет, определявшего национальность по соответствующей принадлежности родителей и по сути недалёкого от расизма.
Было бы ошибкой сводить истоки межэтнических конфликтов к экономическим причинам. Культурные различия – не выдумка националистических идеологов, это реальный фактор, и они могут порождать острые коллизии. Но есть и значимый социально-экономический аспект. Стоит рассмотреть одну экономическую составляющую национализма и мигрантофобии.
Тут мы тоже сталкиваемся с логическими несостыковками – выходцы с Северного Кавказа не являются иммигрантами, они такие же граждане Российской Федерации, как самые что ни на есть коренные москвичи или петербуржцы. С другой стороны, такие же трудовые мигранты приезжают на заработки в столицы из Ивановской или Кировской областей.
Итак, «они» (мигранты) «понаехали» и «отняли наши рабочие места». Но попробуем спросить конкретного «борца с нелегальной иммиграцией» (на самом деле тоже лукавый эвфемизм – к легальным иммигрантам, да и просто к людям с иным разрезом глаз, формой носа или оттенком кожи они чаще всего относятся ничуть не лучше): на какое из рабочих мест, занятых мигрантами, он безуспешно претендует? Хотел бы заменить таджика в качестве дворника либо подсобного рабочего на стройке? Или азербайджанца на рынке? Ответа, как правило, нет.
Но это не значит, что нет и проблемы. Дешёвый труд мигрантов, тем более нелегальных, широко применяется практически во всех странах. Турок в Германии, араб во Франции, китаец в Сингапуре или нигерец в Ливии – всех их привлекают лучшие, чем в странах «исхода», возможности занятости. Не будет ничего удивительного, если выяснится, что среди предпринимателей, финансирующих националистические движения или фанатские клубы (во многих случаях прикрытие для «штурмового» национализма), немало таких, что используют труд мигрантов. И, несомненно, это обстоятельство влияет на рынок труда. Усиливает конкуренцию, относительно понижает заработки. Хотя гораздо слабее, чем это представляется обыденному сознанию.
Всё же подавляющее большинство мигрантов, согласных на скудную оплату, нечеловеческие условия труда и кабальные формы найма, работают в секторах, использующих малоквалифицированный труд. Вряд ли, скажем, проблема низких зарплат бюджетников, работников текстильных или машиностроительных предприятий коренится в том, что улицы метут узбеки и таджики. Да и весь исторический опыт показывает, что как раз рост зарплат в передовых отраслях тянет за собой уровень оплаты труда по экономике в целом, а не наоборот.
Здесь мы видим явное отвлечения внимания с реального противника, перенос социального гнева на ложные цели. Нетрудно догадаться, кому это выгодно. В своё время Отто фон Бисмарк (умнейший был человек), сказал, а Фридрих Энгельс (яростный противник) согласился: «Антисемитизм – это социализм дураков!». Куда проще видеть врага в человеке, отличающемся от тебя внешностью или культурой, чем бороться за свои трудовые права, за более справедливое распределение собственности и доходов.
Есть и ещё одна сила, заинтересованная в существовании националистической угрозы.
В условиях подспудно назревающего социально-политического кризиса властям удобно «работать на контрасте», изображая, по мысли Пушкина, единственных европейцев в России. Как иронично пишет поэт Дмитрий Быков о свергнутом тунисском президенте Бен Али: «Он сказал бы: выслушай, Тунис! Прекрати разнузданную ругань. От меня дорога – только вниз. Я уйду, и будет гитлерюгенд»…