Наши рейдеры лучшие в мире. Они сдаются сами. В минувшую пятницу покой оперативно-следственных бригад двух столиц, занимающихся «делом Барсукова-Кумарина» был нарушен экстренной пресс-конференцией в ИА «Росбалт». С журналистами встретился не кто-нибудь, а один из главных фигурантов по делу Кирилл Цветков, вот уже несколько лет пребывающий в федеральном розыске.
Ничего особенно нового, впрочем, в ходе выступления уставшего бегать рейдера журналисты так и не узнали. В публичном покаянии Кирилла Цветкова были озвучены подробности дела «ночного губернатора», и без того в достаточной степени пережёванные экспертами в СМИ. Первоисточник — кулуары правоохранительных органов, вернее – «курилки» того же Следственного комитета. В которых, от сигареты до сигареты, сотрудники бригады Олега Пипченкова перешёптывались об истинной подоплеке расследования.
Гвоздём программы — как в прилагаемых усилиях к разоблачению «первого рейдера страны», так и в чистосердечном брифинге Цветкова — стало упоминание Бадри Шенгелия. В разном, разумеется, контексте. Если в деле Барсукова (во всяком случае, в официальной его части) Шенгелия выступает в роли главного свидетеля, то Цветков назвал его главным инициатором захватных операций с универсамом «Смольнинский», кафе «У Казанского», магазином «Ткани» и Фрунзенским плодоовощным комбинатом.
Именно в связи со всем вышеперечисленным непотопляемого «авторитетного афериста» не раз поминали в СМИ. По популярной версии, Шенгелия уговорили на сотрудничество со следствием почти пятилетку назад — по «высшей государственной надобности». Поделившись собственными грехами с Владимиром Барсуковым, Бадри Анзорович оказался достоин снисхождения по срокам наказания за свои мероприятия по поглощению коммерческих объектов. Превратившись в особо важного и потому особо охраняемого и лелеемого VIP-свидетеля, чьи показания в основном и привели Барсукова к обвинительному приговору и 14-летнему заключению, недавно усечённому на полтора года.
Шенгелия развернул, если верить последним сообщениям, и нечто подобное собственному расследованию рейдерских дел. Главной задачей которого является своевременное обнаружение и нейтрализация прочих потенциальных свидетелей. Именно это и сподвигло Цветкова на срочное путешествие в «Росбалт»: «Я пришёл потому, что боюсь. Шенгелия мне угрожал».
Технологию рейдерских операций Шенгелия — в том числе и в случае с Фрунзенским плодоовощным комбинатом, по которому были привлечены сотрудники прежнего УБОПа — Цветков описал достаточно подробно. По меньшей мере интерес у следствия всё это должно вызвать. Хотя — какого именно следствия? Ведь ситуация приобретает особый колорит именно в свете странных коллизий в самих правоохранительных органах. Которые, похоже, в куда большей степени заняты внутренней борьбой, нежели исполнением прямых функций.
Коллегой Цветкова по экстренной пресс-конференции стал бывший следователь СК Михаил Маслов. Он признал, что по прямому указанию руководителя бригады по расследованию рейдерских захватов в Петербурге Олега Пипченкова занимался фабрикацией доказательной базы. Понятно, что как непосредственных подчинённых Пипченкова, так и его московское начальство показания Цветкова вряд ли заинтересуют… Зато не приходится сомневаться в их более широком значении. Волей-неволей вспоминаются упорные утверждения о политическом характере всего дела. Призванного не столько пресечь рейдерские махинации в Петербурге, сколько показательно ликвидировать институт «ночного губернаторства» — неприемлемый не только для губернатора «дневного», но и для федеральной нефтяной госкомпании, определённой группы в главке МВД и конкурирующих криминальных структур, особенно московских.
Задержание Цветкова осуществила специальная розыскная группа, направленная непосредственно шефом городской полиции генералом Сергеем Умновым. Оставаясь оптимистами, пессимистично предположим, что кем бы ни был Цветков задержан, безопасность ему не гарантирована. Группа покровителей Шенгелия получила в итоге громко анонсированного дела лишь два средних эпизода в суде. Теперь же реально повторное рассмотрение «железной» доказательной базы, на глазах «проржавевшей» после выступления Цветкова. Едва ли подобное будет прощено без последствий.
Особенно на фоне скрытых пертурбаций в правоохранительных органах. Подковёрные бои между полицейскими когортами всё чаще выплывают наружу. Дело Барсукова может стать — а по некоторым слухам уже стало — ключевой разменной монетой. Отчасти внезапно усилившимися нареканиями Москвы по проволочкам с правильной постановкой вопросов по данному делу можно объяснить и последнюю инициативу начальника ГУВД Петербурга и Ленобласти Владислава Пиотровского — публично объявившего об «увольнении по собственному». Если вспомнить о судьбе Владимира Сыча, в действиях Пиотровского появляется особый смысл. Шенгелия не привык скупиться на показания, и фигурантов в завязанных на его откровенностях десятках дел может появиться ещё сколько угодно.