Подсчёт голосов, поданных на парламентских выборах в Турции, ещё продолжается, но результаты в принципе известны. Партия справедливости и развития остаётся правящей, но не сможет самостоятельно формировать правительство. Предстоят сложные коалиционные комбинации. Турецкое общество послало президенту Эрдогану очередной тревожный сигнал: экономическое благополучие не перевесит отторжения «духовных скреп».
Партия Эрдогана считалась исламско-демократической. Но турки в это не верили
550 депутатских мест в меджлисе делят четыре крупные партии. Правящие исламисты (раньше их называли умеренными) – Партия справедливости и развития (ПСР) – получили более 40% голосов. На втором месте Республиканская народная партия (РНП) социал-демократического толка – около 25%. Праворадикальные националисты (раньше считались просто неофашистами) из Партии националистического движения (ПНД) на этот раз собрали свыше 16%. Курдская Народно-демократическая партия (НДП) – более 11%.
По сравнению с прошлыми выборами ПСР понесла заметные потери, утратив 8% поддержки. Народные республиканцы получили примерно на процент меньше, чем четыре года назад. Националисты укрепились на 4 процентных пункта. Курдская партия участвует в выборах впервые, и такой результат с первого захода можно назвать триумфом.
Избиратели исламистов частично ушли к националистам. НДП воспользовалась эффектам протестного голосования. Арифметическое перераспредление понятно. Но с чем вообще связана неудача – пусть относительная – ПСР, которая бессменно правит Турцией уже тринадцать лет? И сумела многого добиться. Не только обеспечить стабильное экономическое развитие. Но и сломать военный контроль над политической системой, непререкаемый со времён Ататюрка.
Длительное время партия Реджепа Тайипа Эрдогана считалась исламско-демократической. В этом отношении ПСР Турции сравнивалась с ХДС Германии. Эрдоган и его соратники доказывали: их партия ни в коей мере не претендует на исламизацию общества. Она лишь основывает свои демократические устремления на мусульманских традициях. Если это возможно в христианстве, то почему не в исламе? ПСР даже углубляет турецкую демократию. Порукой тому – ликвидация военного вмешательства в политику, развитие рыночного хозяйства (многие считают, будто экономическая конкуренция обязательно предполагает политическую), процесс интеграции в Евросоюз.
Далеко не все этому верили. То есть, западноевропейцы – пожалуй, да. А вот сами турки, что называется, делили на шесть. Во всяком случае, когда при премьере Эрдогане шёл в президенты его однопартиец-исламист Гюль, на улицы вышли миллионы под портретами Ататюрка: «Защитим светский строй!» Граждане не принимали всерьёз показную умеренность ПСР. Рассуждали просто: зубы ещё не отросли.
Эрдоган возмечтал о возрождении империи. Ещё при своей жизни
Однако постепенно отрастали. В деревнях вокруг мечетей расширялся преданный электорат Эрдогана. В городах неолиберальная экономическая политика усиливала социальное расслоение. Но тут вступала в дело разветвлённая система парторганизаций ПСР, постепенно переплетавшаяся с госадминистрацией. Создавалась патерналистская система социальной поддержки в духе традиционной мусульманской махалли. И постепенно паранджа исламизации начинала наползать на страну.
Вероятно, этот процесс растянулся бы на десятилетия и сейчас ещё не вызывал бы особенных катаклизмов. Но тут сработал субъективный фактор.
Харизматик Эрдоган возжелал преодолеть последствия крупной геополитической катастрофы XX века. Подобно тому, как в Москве упёрлись в идеи «евразийского союза», замещающего СССР, в Анкаре замыслили воссоздать подобие Османской империи. Казалось, Арабская весна дала хороший шанс собрать земли османские. На фоне политических сотрясений и новым, и старым властям нужен могущественный покровитель. Бывали же когда-то султаны мудрыми отцами всех мусульманских народов! И раз такое дело, желания Эрдогана простёрлись дальше – увидеть восстановленную Блистательную Порту при своей жизни.
Когда внешнее расширение превращается в идефикс и основу политики, это не замедлит сказаться на внутренней жизни страны. «Когда б мы только победили и стали выше прочих раз, от мира бы отгородили колючей проволокой нас… Тогда б всех мыслящих судили и тюрьмы были бы полны…» Вертикаль, духовные скрепы, борьба с нацпредателями, всё это зацвело в Турции на год раньше, чем в РФ.
Режим ужесточился от страха перед Таксимом. Эрдоган прошёл путём Путина
Ещё одно сходство: режим ужесточился от страха перед Майданом. И не соседским, а своим, на стамбульской площади Таксим. Правительство Эрдогана подавило беспорядки, и этим сожгло мосты. Сегодняшнего турецкого нацлидера так же трудно узнать, как сравнить президента РФ с Владимиром Путиным 2002 года. Кстати, именно тогда Эрдоган пришёл к власти.
Со времён Ататюрка Турция была республикой парламентской. Эрдоган ввёл институт президентства. Выборы состоялись 10 августа прошлого года. Харизма возымела действие: Эрдоган победил в первом туре, пусть с небольшим перевесом. Но турецкие демократические учреждения прочны. Игнорировать гражданское общество и парламент не получается. Поэтому так важны для главы государства и его партии (хотя формально Эрдоган в ПСР теперь не входит, как и Путин в ЕР, он выше всех партий) нынешние выборы в меджлис. Ведь запланированы конституционные изменения, усиливающие президентскую власть, заменяющие светские принципы исламскими, утверждающие османский вектор. Значит, нужно значительное парламентское большинство, не говоря о своём правительстве.
Этого не удалось. Победа ПСР вышла пирровой. Общество опять встало на пути вождя. Трудно представить, какая коалиция может его устроить. С республиканцами непримиримая вражда. Сотрудничество с курдской партией тоже почти невообразимо. Остаётся Партия националистического движения, созданная когда-то легендарным полковником Тюркешем. Партию часто путают с её молодёжной организацией под названием «Серые волки».
«Господин Эрдоган, приходите на Таксим. – Вы ходите с «Серыми волками», господин Бахчели?»
Первоначально альфой и омегой ПНД был антикоммунизм. Кровавые замесы «Серых волков» с коммунистическими радикалами унесли больше пяти тысяч жизней. Кончилась та свалка военным переворотом и сплошной посадкой всех турецких политиков.
С 1991-го антикоммунизм не слишком актуален. ПНД сосредоточилась на защите национальных интересов, противостоянии курдам, армянам, арабам, европейцам… В общем, есть от кого защищаться. Главным же делом «Серых волков», которых после кончины Тюркеша возглавил боевик-экономист Девлет Бахчели, стала борьба с Эрдоганом. В нём увидели изменника турецкому делу. Прогибается перед ЕС, заводит какие-то разговоры о примирении с Арменией, пускает в Турцию арабов. Да ещё насаждает господство своей партии с её клерикализмом – вместо национализма, завещанного великим Ататюрком! Хрестоматиен обмен любезностями между Бахчели и Эрдоганом: «Господин Эрдоган, приводите десять тысяч ваших на Таксим, я приду с тысячей «Серых волков», будете бежать без оглядки. – С волками ходите, господин Бахчели? А я с благородными людьми, не с убийцами из вашей партии».
И после этого – коалиция? Возможно. По известному армейскому принципу: «Знаешь, почему я – именно я! – стал сержантом? Некому было». Всё-таки, что ни говори, те и другие – правые. Может, на чём-то сойдутся. Хотя далеко не факт. Этонационализм ПНД далёк от «неоосманизма» ПСР.
Давно, в середине 1970-х, Альпарслан Тюркеш побывал вице-премьером. Возглавлял то правительство Сулейман Демирель, правый либерал и умеренный исламист. Всё сходится. А потом пришёл начальник генштаба Кеннан Эврен и, как лесник, всех разогнал. Но теперь-то Эрдоган окоротил генералов. Придётся самим разбираться.
Никита Требейко, «В кризис.ру»