«Этот раскалённый апрель, когда всё было просто, чёрно-бело, достижимо, будет вспоминать не одно поколение обнищавших, опустошённых людей» – так сказал Владимир Буковский о весне 1991 года. Тридцать лет спустя – снова «чёрно-белая» простота. Пыточный прессинг Навального и голодовка отпора. Закон о правлении Путина в ближайшие пятнадцать лет. «Битва при Мытищах», пылающий особняк авторитетного бизнесмена. Концентрация вооружённых сил РФ на российско-украинской границе. Чего больше, куда проще.
Вчерашняя новость о трёх тендерах МВД – не первоапрельская шутка (тем более, что объявлены был тендеры в предпоследний мартовский день). Ведомство генерала Колокольцева закупает экипировку «для работы на акциях протеста». Общая сумма превышает 286 млн рублей. Заказаны противоударные комплекты «Кокон» и «Партнёр» – шлемы, бронежилеты, предохраняющие щитки. Месяц назад МВД закупило перцовых баллончиков на 28 млн. Смежное ведомство ФСИН разместило госзакупки на 163 млн – электрошокеры, «дымовухи», светошумовые гранаты, противоударные щиты. Таков практический вывод тюремного ведомства из зимних «навальнингов», подошедших к «Матросской тишине» и минских демонстраций к «Окрестино».
Особо оговариваются модификации экипировки. Она бывает разных видов. МВД затребовало противоударную и штурмовую – то есть именно для столкновений с толпой и разгона толпы. Варианты для патрульной службы не интересуют. Ещё одно уточнение: комплекты должны защищать от «ударных нагрузок палками, металлическими прутами, метаемыми предметами, а также холодным оружием». Вроде ничего такого на акциях пока не замечалось. Разве что «метаемый предмет» в виде пластикового стаканчика, от которого бронежилет не поможет. Но карательно-полицейские инстанции демонстрируют дальновидность. Как в 1976 году министр внутренних дел СССР Николай Щёлоков, испросивший и получивший в ЦК КПСС добро на использование спецсредств вне исправительно-трудовых учреждений. Ничего подобного на улицах ещё близко не обозначилось. Но советские вожди знали: предстоит.
Разница в том, что в СССР такая информация не получала огласки. Так это и есть: «Не при коммунистах живём!» Торжество гласности, «открытое правительство», всё на виду и слуху. Как в «Мексиканце» Джека Лондона: «Дэнни уже послал к чёрту всякую осторожность». Правящая олигархия не скрывает однозначных намерений. Наоборот, афиширует.
События, впрочем, развиваются быстрее ожидаемого. Бой в мытищинском посёлке Вешки шёл на ином уровне. Без палок и прутов, даже без холодного оружия. Метаемые предметы были, но – гранаты.
Девятичасовое сражение Владимира Барданова с полицией и Росгвардией описано уже во всех ракурсах. Отмечено и преобладающее в соцсетях настроение сочувствия – не к представителям власти. «В бой идёт один старик… Целый день против бронированных бойцов… Это не женщин на митингах бить и не со стаканчиками воевать… Все атаки отбивал… Взять не смогли, особняк просто спалили…» – типичные сетевые реплики. Воздержимся от комментариев по оперативной стороне, предоставим это специалистам. Хотя многочасовой бой одного пожилого человека с крупным отрядом силовиков не может не впечатлить. Но взглянем в ином разрезе. В социальном.
Кем был Владимир Барданов? Кем надо быть, чтобы открыть огонь на упреждение, сопротивляться насмерть и предпочесть смерть в огне – из-за обыска по поводу сигнала о незаконном хранении оружия. (Кстати: «Государство «Российская Федерация» никогда не позволит своим гражданам иметь оружие, сами видите почему», – резонно отмечает оппозиционный активист Роман Попков.)
Представление о личности погибшего Барданова формируется из разрозненных открытых источников. В феврале ему исполнился 61 год. Родом из Самары, прежде Куйбышева. Хулиганским вольнолюбием прославился ещё в советской школе, отличался подростковой харизмой. Ввязался в фарцовку. В пятнадцать лет попал за разбой. По малолетству отбывал всего два года. В Советском Союзе уголовная ответственность за тяжкие преступления наступала с четырнадцатилетнего возраста, но чтобы школьнику реально загреметь в воспитательно-трудовую колонию, надо было сильно постараться.
Звёздный час пережил в девяностых и продлил его до десятых. Владел несколькими охранными предприятиями, торговыми фирмами и автосервисом. Обладал репутацией как минимум авторитетного предпринимателя, если не криминального авторитета. Имел долговые проблемы и с партнёрами, и с государством – но на скромные суммы в несколько сотен тысяч рублей. Вряд ли они были для него неподъёмны. Коттедж в Вешках уже о многом говорит, этот подмосковный посёлок в Мытищинском округе считается филиалом Рублёвского шоссе. Несколько иномарок и мотоциклов. Охотничьи ружья и карабины на законном основании (по этому поводу МВД и Росгвардия уже оправдываются – в том смысле, что советская судимость давно погашена и Барданов имел право на лицензию). Экзотический зверинец при особняке. Человек, короче, далеко не бедный.
Теперь понятно, что оружие Барданов держал отнюдь не только законное. На гранаты лицензий не дают. Но откуда взялся сигнал для полицейской проверки? Есть предположение, что речь шла о банальном отжатии бизнеса силами МВД. Мгновенно осознав это, Барданов и вступил в бой. За свои экономические позиции, социальный статус и культурный код. Не всякий бизнес-авторитет перед государством поднимает руки и встаёт лицом к стене. Тут вопрос склада личности. Но уже не только.
«Битва при Мытищах» – сама себе сигнал. Симптом сдвига в социальном противостоянии. Барданов был очевидно богат, но не принадлежал к социальной категории, которую принято именовать элитой. Между тем, государственная политика последних лет – это резкое сужение круга допускаемых к ресурсам. Номенклатурная олигархия жёстко зачищает таких, как Барданов, избавляя себя от конкуренции. Дело Барсукова, дело Быкова – не только криминальная хроника. Соображения вскоре после этого убитого Лоту Гули о желательности транзита власти в РФ были первой ласточкой. Владимир Барданов в отношениях с властью сделал следующий шаг. С тем же результатом.
Но огнём вешкинского особняка высветилась тенденция. Оппозиция может быть иной. Способной свести политический процесс в русло социальной деструкции. Что для режима несравнимо проблемнее протестных выступлений под демократическими лозунгами. Ибо эта социальная страта эффективнее организуется в контргосударство. И не связана правовыми комплексами. На что по-деловому тревожно указано в обращении к Вильнюсскому форуму российской оппозиции, которое уже стали называть «манифест Бестужева».
Власти, однако, видят только традиционную оппозицию. И применяют традиционные методы. Позавчера Алексей Навальный объявил голодовку. В протест против отказа в медицинской помощи (на которую осуждённый имеет те же права, что законопослушный). Против пыточных условий содержания: еженощной восьмикратной побудкой под издевательским предлогом «склонности к побегу» (после добровольного прилёта из безопасной Германии).
Режим встал в позу демонстративного игнора. Только усилил пропагандистские издевательства. Обвиняя Навального в симуляции устами члена «общественной наблюдательной комиссии». Отправляя в покровскую ИК-2 «убогую» (характеристика навальновского Твиттера) съёмочную группу «Раши тудей». Которая, разумеется, захлебнулась от восторга чудовищным гуманизмом зоны.
Контрдействия оппозиции слабы. Возмущение в соцсетях. Констатация жестокости и подлости. Интернетная запись на будущую акцию протеста с контрольной цифрой в полмиллиона человек (до которой пока далеко). Даже сторонники и сочувствующие отмечают явную растерянность оппозиционного движения – лишившегося лидера и перманентно пребывающего под боем карательного аппарата. Впору сравнить с апрелем тридцатилетней давности. Шанс был упущен. Но тогда оппозиция ощущала себя на подъёме. И структурно, и идейно. Да и власть, что немаловажно, понимала какие-то берега. Теперь иное. По обе стороны.
Известные способы мирного протеста исчерпаны без результатов. Переход к иным означает… смыкание с явлениями, описанными выше. Готовности к этому однозначно нет. Такое отвергается в принципе. Настрой политической оппозиции всё резче расходится с настроем социально-протестной массы. Тем временем Госдума принимает в третьем чтении закон «во исполнение поправок к Конституции». Проще говоря, конкретизирует, каким образом Путин обнуляет свои сроки и переизбирает себя в президенты в 2024-м и 2030 годах. Дальше – утверждение Советом Федерации и подпись самого президента. Можно предположить, что ни на одном из этих этапов заминки не случится. Номенклатурная верхушка определилась с методикой самосохранения. По крайней мере, на ближайшие полтора десятилетия.
Другое дело, сработает ли эта методика. На бумаге или дисплее гладко, спору нет. А вот как сложится в реале… И тут снова вспоминается Владимир Буковский c его актуальными по сей день оценками советского режима: «Внутреннее угнетение и внешняя агрессивность неразрывно взаимосвязаны. Чем больше режим гниёт изнутри, тем больше усилий тратят правители, чтобы представить миру устрашающий фасад. Они смертельно напуганы собственным народом, потому что знают – конец неизбежен».
Можно по-разному отнестись к заявлению министра обороны Украины Романа Хомчака о наращивании военного присутствия РФ на украинской границе. Можно посчитать переброску четырёх тысяч военных не меняющей военно-стратегического расклада. Можно назвать риторическим упражнением заявление президента Зеленского о московской «игре мускулами» с целью давления на Киев. Но когда путинский пресс-секретарь Песков советует не беспокоиться в этой связи – тут уже серьёзно. Эскалация на украинском направлении логична в кремлёвских понятиях. Война – традиционный для них способ отвлекаться от грустных мыслей.
Константин Кацурин, специально для «В кризис.ру»