Представитель Следственного комитета РФ вышел с деловым предложением. Адресовалось оно обвиняемому Владимиру Барсукову и его адвокатам. Не прекратить ли уголовное преследование по одному из эпизодов? Процедурное основание – истечение срока давности. Ответ, на первый взгляд, парадоксален: нет. Пусть обвинение сохраняется, преследование продолжается. Милости за давностью лет не надо. Ни обвиняемый, ни защита не просили тянуть дела десятилетиями.
Применение срока давности определяется статьёй 78 УК РФ. Для преступлений разной степени тяжести он отмеривается от двух до пятнадцати лет. По ряду статей военного и террористического характера срока давности нет. Но и там, где есть, истечение не означает освобождения от следствия и суда. Преступление всё равно расследуется, обвиняемый предстаёт перед судом. И суд уже решает, применим ли срок давности. В зависимости от конкретных обстоятельств. Например, если по данному делу УК предусматривает высшую меру, давность может не учитываться. В таких случаях наказание смягчается, но не отменяется.
Но это не о данной ситуации с Барсуковым. Речь идёт о статье 222 УК РФ (в просторечии – «три гуся»). «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение оружия, основных частей огнестрельного оружия, боеприпасов». Она относится к средней тяжести, и срок давности наступает через шесть лет. Однако это обвинение – лишь эпизод, и не самый жёсткий, более широкого уголовного дела.
Владимир Барсуков обвиняется в подстрекательстве к убийству Георгия Позднякова и Яна Гуревского. Оба погибли в 2000 году. По версии следствия, Барсуков лично отсыпал дюжину патронов Рустаму Равилову, известному как Рома Маршал (убит в 2003 году). То есть человек, считавшийся в то время «ночным губернатором Петербурга» (по степени влияния на городскую жизнь – не без оснований), несколько раз перетирал вопрос с киллерским бригадиром в нескольких фешенебельных заведениях – то в «Астории», то в «Невском паласе», то в «Амадеусе». Не только давал деньги, но и сам приносил патроны. Предлагается думать, что инвалид Барсуков прямо в холле пересыпал боезапас из своей единственной левой руки…
Георгий Поздняков был личным другом Барсукова. Причём из ближайших, почти членом семьи. Такое бывает у крупных предпринимателей или общественных деятелей с шофёрами-телохранителями. Ян Гуревский – тоже друг и деловой партнёр, и тоже из ближайших. 2000-й же год в Северной столице – это «война воров с братвой». Петербургский предпринимательский пул, лидером которого считался Барсуков, противостоял криминальным структурам, ориентированным на московский сходняк воров в законе. Конфликт называли «тамбовско-могильным»: бизнес-группа Барсукова именовалась «тамбовским сообществом» (сам он родом из Тамбовской области), его противников возглавлял в Петербурге Константин Яковлев по прозвищу Костя Могила. Ныне покойный смотрящий от ныне покойного Деда Хасана, он же Аслан Усоян.
Именно к Деду Хасану относилась сакраментальная фраза президентского пресс-секретаря: «Это не Аслан». По поводу фотографии дружеского круга у стола с присутствием Владимира Путина. Интересно, Барсукова пресс-секретарь Песков никогда не называл Володей. Возможно, этим тоже кое-что объясняется. В таком правовом государстве, как современная РФ, логично так подумать.
Гибель Позднякова и Гуревского рассматривалась однозначно в этом контексте. Причём всеми – от милицейских чинов и криминальных авторитетов до влиятельных адвокатов и информированных журналистов. Говорилось о «чёрной метке Барсукову», поступившей через Могилу из Москвы. Надо сказать, воровская сторона уже тогда сильно отступала от заветов основателей и тесно сотрудничала с властями. Тем более в Петербурге, где влияние Барсукова категорически не устраивало смольнинскую администрацию. Так было и при Владимире Яковлеве, а при Валентине Матвиенко накалилось до предела.
Барсуков арестован четырнадцать лет назад. С тех пор ему вынесены четыре разнохарактерных обвинительных приговора. Общий срок заключения составляет 23,5 года. Но с 2008-го он обвиняется ещё и в убийстве Позднякова, а с 2010-го – в убийстве Гуревского. Вопреки всякой очевидности, это тоже приписано ему. Как в старосоветских детективах: «Валите и Прохорова».
Так требовалось в годы, когда эти дела заводились. Хотя бы для утяжеления на других тогдашних процессах. А дальше – ну не бросать же. Тем более, что Кости Могилы к тому времени давно не было в живых, а довольно скоро не стало и Деда Хасана.
Конкретные исполнители убийств – Равиль Сунгатуллин и Александр Авдеев – найдены и осуждены. Оба они состояли в подчинении человека по имени Олег Маковоз. Руководитель «братской ОПГ» – киллерской бригады, орудовавшей по заказам в Петербурге. Прямой начальник убийц. Авторитетный деятель «воровской поляны», с которой Барсукову и приходилось бороться в те времена. На его показаниях полностью и базируются обвинения, предъявленные по этому делу.
Свидетель обвинения Маковоз, он же Маклауд, отбывает 23-летний срок. То есть несвободен (что само по себе ставит под сомнения любые его показания). И к тому же давний противник Барсукова. Однако к его рассказам – в том числе о пересыпанных патронах – предлагается относится как к несомненной истине.
Недавно Владимир Барсуков выиграл иск к Следственному комитету. Суд обязал ведомство генерала Бастрыкина выплатить 130 тысяч рублей. В компенсацию нарушения процессуальных прав подследственного. Запрашивались, правда, полтора миллиона. И то, по некоторым оценкам, достаточно скромная сумма для такого случая. Но так или иначе, многолетнее затягивание следствия признано неправомерным.
То же происходит и по другому обвинению в отношении Барсукова – в заказе на убийство Галины Старовойтовой. Здесь о сроке давности говорить не приходится – статья относится к «террористическому кусту». Но есть и немалые сходства. Обвинение и тут держится на показаниях свидетеля, типологически близкого Маковозу. Михаил Глущенко тоже был известен как криминальный авторитет (разница в том, что Маклауд, в отличие от Хохла, не побывал депутатом Госдумы от фракции ЛДПР). И тоже осуждён за организацию того же убийства.
Старовойтова была убита полутора годами раньше Позднякова и Гуревского. Дело из год в год ожидается в суде. Но, как и в предыдущем случае, этого не происходит. Оснований для затягивания никто не оглашает. Впрочем, тут и там они понятны и так – гротескная несообразность обоих обвинений.
По делу Старовойтовой тоже образовались в последние дни странные новости. Продумывается проверка обвиняемого на детекторе лжи. При этом экспертизу полученных данных поручат офицеру той же ФСБ, следственная служба которой ведёт расследование… Нечто подобное тому, что писал Солженицын о ВЧК: «Орган, совместивший в одних руках слежку, арест, следствие, прокуратуру, суд и исполнение решения». Но вроде бы, несмотря на нынешний культ чекизма, «отдельные нарушения законности» и объединение функций в одном карательном ведомстве пока ещё осуждаются?
Защита Барсукова отклонила предложение СК. Прекращение дела в связи с истечением срока давности – нереабилитирующее основание. Барсуков вообще не признаёт вины. И не намерен принимать такого рода «отступных». Это вполне можно понять. Признавать вину при таких обвинениях и такой доказательной базе было бы просто неловко.
При самых суровых вердиктах Барсукову не добавят больше года-полутора. При его возрасте и здоровье (не на это ли делаются довольно циничные ставки?) свыше 25 лет лишения свободы не выносятся. Но смысл обоих задуманных процессов весьма серьёзен. Припечатать обвинениями в терроре, в убийствах популярного либерального политика-женщины и своих же друзей – это надолго заклеймит любую попытку создать некий гражданский центр, конкурирующий с бюрократической администрацией и олигархическими структурами. А заодно избавит от некомфортных вопросов всевозможных знакомых то ли Аслана то ли не Аслана и вождей ЛДПР. Короче, тех, кто реально имел серьёзные конфликты с погибшими.
В нынешней политической ситуации оборот вполне предсказуемый. Но с его совершением, как видим, не торопится. Не всё оказалось просчитано.
Владислав Турков, специально для «В кризис.ру»