Дзержинский районный суд Петербурга отказал сегодня в ходатайстве о досрочном освобождении. Подавал прошение осуждённый Михаил Глущенко. Он же Миша Хохол, он же Мигель Гонсалес. Некогда заслуженный спортсмен, бывший авторитетный бизнесмен, экс-депутат Госдумы (фракция ЛДПР, естественно). Говорят, на волю положено с чистой совестью. Михаил Иванович в этом отношении всегда за себя спокоен. Как в детскосоветском фильме про пирата Джона Сильвера: «Если кто и достоин свободы, так это – я!» Но прокуратура имела возражения, и суд решил: сидеть.
Заседание проходило с явственным налётом драматизма. «Миша Хохол умер. Родился Глущенко Михаил Иванович» – цитируют самые оперативные СМИ адвокатское резюме. Михаил Иванович даже выразил сожаление по поводу совершённых им преступлений. Сожалеет он и об убийстве Галины Старовойтовой, и о вымогательстве у братьев Шевченко. Первое-то уже не первый год, а вот второе защитник назвал «новеллой». И всё же прокуратура напомнила об особо тяжком характере преступлений Глущенко. А заодно и о подложном поручительстве за него – подлинной новелле сюжета.
Глущенко отбывает сроки по двум приговорам. В 2011 году он признан виновным в вымогательстве в особо крупных размерах. Приговор – 8 лет лишения свободы. В 2015-м приговорён к 17 годам за организацию убийства Галины Старовойтовой. Исчисляется его заключение с 16 июня 2009-го. Когда он внезапно прибыл в Россию из комфортного, но скучноватого европейского убежища, пошёл за паспортом и был взят оперативниками МВД и ФСБ. Его ведь давно ждали с массой вопросов.
Дело о вымогательстве касалось отношений Михаила Глущенко с Вячеславом Шевченко – крупным петербургским предпринимателем и известным политиком. В лучших традициях рэкета Михаил Иванович требовал от Вячеслава Алексеевича стабильных выплат за охрану от самого себя. Насчитал $10 млн – недешёво же ценил опасность, сосредоточенную в собственном лице. Но Шевченко-старший был не из тех, кого можно безнаказанно шантажировать. А Глущенко не привык к отказам. Обстановка накалялась.
С 2002 года Глущенко вынужденно путешествовал по Европе. Аресты исполнителей убийства Галины Старовойтовой не обещали ему спокойной жизни. Имя депутата-организатора – в 1998 году, когда расстреляли Галину Васильевну, Миша Хохол был яркой фигурой фракции Жириновского, членом думского комитета по геополитике – на следствии всплыло достаточно быстро. Возвращаться на родину Глущенко тогда не планировал. Но статуса и профессии за рубежом не имел. Поддержание же привычных стандартов бытового комфорта было весьма расходным.
Оплачивать свои эмигрантские будни Михаил Иванович предполагал за счёт Вячеслава Алексеевича. В международных звонках звучали недвусмысленные угрозы. В ответ – советы не наглеть на ровном месте. Мало кто позволял себе такой совершенно естественный тон в разговорах с Глущенко. За одно это Миша Хохол был способен на приговор.
Амбиции росли. Глущенко замахнулся уже не на доход с рэкета, а на захват бизнеса Шевченко. Тут он немного отставал от жизни: на дворе были уже не девяностые, и смена собственника сопровождалась большими сложностями. Например, плотным согласованием с чиновниками и силовиками. Но это можно понять: он ведь пребывал не в России и только понаслышке мог знать о происходящих изменениях. Так или иначе, Глущенко уже записывал в свой актив весь холдинг «Норд», а не только выплаты совладельцев.
В ночь на 24 марта 2004 года Вячеслав Шевченко был убит на Кипре. В селении Пейя близ Пафоса. На той же гостевой вилле погибли председатель петербургской Ассоциации «Клуб «Невский проспект» Юрий Зорин и секретарь-референт Валентина Третьякова. В поездке они были вместе, но Зорину и Третьяковой… «просто не повезло». Убивали Вячеслава Шевченко. Потом устранили свидетелей. Долго зачищали концы. Совершалось убийство жестоко, холодным оружием, с известной демонстративностью. Что само по себе наводило на размышления. «А-ля Михал Иваныч» – бытовало такое выражение в Питере тех лет.
Расследование шло туго. Требовались многочисленные процедурные согласования с соответствующими инстанциями. Преодолевались они медленно. Через полгода будет уже восемнадцать лет. В правоохранительной системе РФ за это время менялись целые ведомства. Но всё когда-нибудь завершается. Следствие по делу ведёт группа в центральном аппарате СК РФ. Михаилу Глущенко предъявляется организация тройного убийства. Исполнители пока считаются неустановленными лицами. Хотя на уровне фактического знания установить нетрудно.
Когда уже отбываются сроки по двум особо тяжким преступлениям и приближается ещё один особо тяжкий процесс, странно рассчитывать на условно-досрочное освобождение. К тому же, как водится вокруг Глущенко, эта ситуация спровоцировала ещё один гротескный скандал. Занявший сегодня большую часть времени заседания.
18 сентября в СМИ появилась информация о ходатайстве нескольких статусных лиц Петербурга. Они поддержали просьбу Глущенко об условно-досрочном освобождении. «Своим примером он дал старт многим будущим чемпионам, оказал огромное влияние на развитие детско-юношеского спорта, неоднократно выступал меценатом. По нашему мнению, Глущенко может занять достойное место в обществе… Обстоятельства свидетельствуют о его исправлении… Готовы оказать всяческое содействие в его становлении как законопослушного гражданина» – сказано в тексте за подписью Любови Егоровой, Юрия Авдеева, Владимира Таймазова.
Любовь Егорова – Герой России, шестикратная олимпийская чемпионка, трёхкратная чемпионка мира по лыжному спорту. Юрий Авдеев – бывший тренер по вольной борьбе, экс-председатель комитета по физкультуре и спорту петербургской администрации. Оба – депутаты петербургского Заксобрания от «Единой России». Владимир Таймазов – главный научный руководитель Университета физкультуры имени Лесгафта, прежде был ректором на протяжении пятнадцати лет. На прошлых выборах баллотировался в Госдуму от КПРФ.
Вокруг Глущенко складывалось нечто вроде межпартийной коалиции. Но недолго. Гневный протест против милосердия однопартийцев выплеснул в публичное пространство аж Михаил Хинштейн. Соединённым весом ЕдРа и Росгвардии. «Не может идти и речи! Противоречит позиции «Единой России» и государства в целом!» Как-то сообразили, что посреди выборов восславлять свободу Глущенко и милость к нему призывать – не самое время. Через день, то есть позавчера, Егорова и Авдеев дезавуировали свои подписи. Хинштейн благосклонно отпустил этот грех.
Однако на сегодняшнем судебном заседании ребром встал вопрос, откуда взялся и что собой представляет материально существующий текст с подписями на бумаге. Официально представленный суду защитой Глущенко. Любовь Егорова подала в прокуратуру заявление о подлоге. Где отметила, что вообще не знакома с Глущенко и потому не могла бы содействовать его гражданскому становлению. Защита Глущенко настаивает на подлинности её подписи, но уже допускает, что она могла «не понимать, что подписывает».
Иначе повёл себя Таймазов. Он подтвердил аутентичность своего ходатайства и своей подписи: «Глущенко – мой друг». Напомнил, что в бытность депутатом мастер спорта Михаил Иванович возглавлял федерацию бокса «Сават», где впоследствии председательствовал Владимир Александрович, по совместительству член Совета по развитию физкультуры и спорта при президенте РФ. Назвал ходатайство своей инициативой. Отзыв подписей Егоровой и Авдеева объяснил их членством в «Единой России» (что само по себе в наше время далеко не похвала).
Твёрдость, конечно, достойная. Выглядит лучше, нежели отрицание узнаваемых автографов. Другое дело, что осведомлённые комментаторы вспомнили о не лучшем состоянии Университета имени Лесгафта, низких зарплатах сотрудниках, аварийном состоянии зданий… Пусть и вне связи с ходатайством за Глущенко. Но как-то сразу возникают такие ассоциации.
Михаил Иванович вообще не слаб в пиаре. Сетевая страница «Узник Михаил» одно время делалась довольно качественно. Весьма квалифицированно ведётся защита. Достаточно сказать, что до кончины в нынешнем году адвокатом Глущенко был Александр Афанасьев. Сильно, например, прозвучало, будто показания Глущенко по делу Старовойтовой есть «гражданский подвиг». Это о признании, как ему пришлось пойти за убийство из страха за собственную безопасность.
Дело Старовойтовой за два десятилетия превратилось в политическое мероприятие. В котором Глущенко играет одну из ключевых ролей. Именно и только он, своим «гражданским подвигом», позволил предъявить это обвинение Владимиру Барсукову (Кумарину). Предприниматель, когда-то считавшийся в Петербурге «ночным губернатором», отбывает почти четвертьвековой срок по совокупности четырёх приговоров. Конкуренцию с номенклатурой в РФ не принято прощать. И дабы припечатать окончательно, задуман вердикт по теракту, убийству либерального депутата-женщины. Держится этот замысел исключительно на показаниях Глущенко.
Вероятно, за такую услугу и рассчитывал Михаил Глущенко на государственное снисхождение. Но не учёл, что государство тоже слишком хорошо его знает. Такого партнёра трудно контролировать и в тюрьме. Тем более на воле.
Да и странно было бы всё-таки. При всех наших нынешних чудесах. Досрочный выход Михаила Глущенко в преддверии процесса о тройном убийстве, по совести говоря, пока ещё перебор.
Евгений Бестужев, «В кризис.ру»