В Джакарте скончался Космас Батубара. 80-летний индонезийский политик, бывший министр. Активист первого плана в драме 1960-х. Один из тех, кто страшной жестокостью останавливал коммунистический захват. Самоотверженным бесстрашием сносил авторитарное правление духокреплёных леваков. А потом создавал современную Индонезию динамичной демократии. Были в его жизни дни, от памяти которых другой отвёл бы глаза. Но Космас Батубара гордился собой до конца. Надо признать, многие соотечественники поныне гордятся им.
Родился Батубара в крестьянской семье на севере острова Суматра. Семья была бедной даже по меркам Голландской Ост-Индии старых колониальных времён. Но очень поддерживала католическая община. Когда в восемь лет Космас стал сиротой, окончить школу ему помогли единоверцы. Перебрался на Яву в Джакарту, поступил в университет. Получил диплом политолога. Индонезия, даже тогда – не теперешняя РФ. Политология там действительно профессия, а не пустые переливания в порожнее, не агитпроповское повторение банальностей. Но работу Батубара выбрал себе другую. Он стал школьным учителем.
Космас Батубара был истовым католиком. Это определило его жизненный путь. В первые годы независимой Индонезии президент Сукарно устанавливал левый режим в духе «мусульманского национал-коммунизма». Индонезийцев духовно скрепляли вокруг государства – административными приказами и пропагандной долбёжкой. Огромным влиянием обладала компартия – под её контролем были администрация и суды, правоохрана и госкомпании. Во внешней политике Сукарно колебался между Хрущёвым и Мао Цзэдуном. «Злым гением» президента выступал осободоверенный министр Субандрио. Почти открытой коммунист, которого рисовали на плакатах с собачкой-пекинесом. (Как видим, экстатические симпатии к КНР не для нас специально придуманы. Много бывало увлечённых. И всегда друг на друга похожих.)
Молодой католик-антикоммунист, естественно, учил детей совсем другому. И не только учил других – чаще делал сам. Ибо по характеру был очень активным, резким и коммуникабельным.
Космас Батубара вступил в Ассоциацию католических студентов. Над этой организацией стоял голландский патер-иезуит Йооп Бек – гуру активных католиков. Яростный антикоммунист, патер создал организацию КАСБУЛ. Это были подпольные курсы боевой и политической подготовки – для борьбы против коммунистов (в первую очередь) и исламистов (во вторую). Космас Батубара был из лучших учеников. «Патер Бек проводил тренинги по борьбе с коммунизмом. Он внушал: будьте сильными. Потому что против марксизма-ленинизма помогает только сила», – вспоминал Батубара, на всю жизни запомнивший завет мудрого католического батюшки.
30 сентября 1965 года прокоммунистические офицеры попытались устроить военный переворот. Но против них поднялась вся армия, а за ней миллионные массы мусульман и христиан. Все рвались посчитаться с коммунистами за годы их произвола. Космас Батубара, естественно, оказался в первом ряду. Он быстро сколотил боевую организацию КАМИ (Союз действия студентов Индонезии). Эта группировка устроила довольно-таки кровавую чистку в Джакарте, особенно в вузовских кварталах. Мёртвых коммунистов, случалось, вывозили на грузовиках. Католическая молодёжь словно соревновалась с мусульманской – кто лучше поможет армии? А помощь оказывалась в одном направлении и одним способом.
Данные штрихи в биографии Космаса Батубары производят, мягко говоря, двойственное впечатление. Если не сказать больше. Но такова была тогда общая – не им созданная – атмосфера в его стране.
В январе 1966-го Батубара организовывал массовые молодёжные демонстрации – теперь против Сукарно. Он побывал на встрече с президентом и потребовал: запретить навсегда в Индонезии весь и всяческий коммунизм, гнать коммунистов и им сочувствующих из всего похожего на власть, немедленно снизить цены на еду и ширпотреб. Глава государства попробовал прикрикнуть на зарвавшегося студента. Но – «не учитывал, что студенты, которые пришли к нему — люди сильные и независимые; если нападали на одного из нас, например, на меня, другие этого не спускали», – опять-таки вспоминал Батубара через много лет. Сукарно смешался, пообещал подумать и даже что-то сделать. Но ему уже не верили.
«Час X» настал 24 февраля 1966 года. Парни из КАМИ пришли к президентскому дворцу. Началась драка с охраной. Засвистели пули (Сукарно терять было нечего, его «индонгвардии» тем более). Погиб 23-летний «камист» Ариф Рахман Хаким. Тогда Батубара повёл на прорыв. Но сукарновские гвардейцы сумели отбиться.
Назавтра президент запретил КАМИ. Новой волной поднялся КАППИ (Союз действия учащейся молодёжи Индонезии). «Действие» – вот что было фишкой, и не зря повторялось в названиях. Эти пацаны были помоложе, и мусульман среди них было значительно больше, чем католиков. Но их лидер Хусни Тамрин по своим бойцовским качествам не уступал Космасу Батубаре. Да и бились они бок о бок. В первые же недели 1966-го джакартская улица оказалась под контролем КАМИ–КАППИ. Такой поворот событий вполне устроил взрослых серьёзных людей. Военные антикоммунисты Сухарто, Али Муртопо, Сарво Эдди вели дело к устранению обанкротившегося президента (хоть и бывшего национального героя, которому страна в недавнем прошлом многим была обязана).
Батубару армия считала за лучшего друга из всех штатских. Уже потому, что католик. С мусульманским активистами – вроде Субхана ЗЭ и Бурхана Топора – сложнее. Даже мусульманам Сухарто и Муртопо. Очень уж несдвигаемы понятия исламистов о праведности власти. Бурхана ещё сумели приручить, зачислив в армейский спецназ. А с Субханом так и бодались, пока он не погиб в ДТП.
Индонезию захлёстывало валом столкновений. За Сукарно выдвинулись «титушки» под названием «Фронт мархаэнов». Это был далеко не нашенский НОД. Выйти с ними лицом к лицу значило рисковать жизнью – как рискнул и погиб в драке на джакартской улице 14-летний Ихван Ридван Раис. Но эта кровь смыла последние надежды Сукарно и тех, кто вокруг него. 11 марта 1966-го Сукарно отправился на заслуженный отдых, а через неделю Субандрио – в заслуженную камеру.
Главой государства стал генерал Сухарто. Индонезия превратилась в форпост мирового антикоммунизма. И заодно – во флагман буржуазной модернизации.
Новые власти не забыли, как помогла армии молодёжная улица. Со своей стороны, Космас Батубара остался ярым приверженцем Сухарто. Это был рискованный выбор. При всей несравнимости сути и масштабов, вспомним послеавгустовскую Россию 1991-го. «Демократическая Россия» оказалось тогда перед тем же выбором, что послемартовская КАМИ 1966-го. Подпереть Ельцина по полной или поддерживать его с собственной позиции, добиваясь своих, а не его целей? Витала в воздухе идея «общественных комитетов реформы» – вроде ревкомов. Но предпочли иное. Как Батубара. Только Батубара точно не ошибся. С «ДемРоссией» получилось сложнее.
Он вступил в сухартовское корпоративное движение Голкар. Как представитель всего лучшего в индонезийском студенчестве (хотя студентом давно уже не был). Занимался Батубара системой образования, социальным и трудовым законодательством. В тридцатилетней стабильности режима есть и его заслуга. При том, что стабильность политическая сочеталась с социальным и экономическим динамизмом. Индонезия на глазах превращалась в развитую современную страну.
Десять лет, с 1978-го по 1988-й, Космас Батубара был министром ЖКХ. В год возводилось в среднем по 30 тысяч современных жилых зданий. Без «реноваций» и выселений. «Характер жилища формирует характер нации», – так обозначил министр идеологию госкорпорации индонезийского жилстроя. Потом пятилетка – до нашего 1993-го – Батубара министр труда. Этот период ознаменовался в Индонезии повышением роли профсоюзов. Они, впрочем, в Индонезии вообще сильны. Их уважают и с ними сотрудничают не только госведомства, но и «теневые сообщества» преманов.
Последние четверть века Космас Батубара провёл в частном бизнесе. Не менее эффективно, чем на госслужбе. Занимался в основном девелоперством – благо, опыта в делах строительства и недвижимости не занимать стать. Государственная власть превратилась для него в оппонента. В конце концов, Сухарто не правит Индонезией аж с 1998 года. Конфликтовал с джакартской администрацией за лицензию на строительство и мелиораицю для APG – одной из компаний своего холдинга APL. В итоге сумел дожать вопрос. Иное было бы и странно для человека, справлявшегося с Сукарно.
Жизненный «космос» Космаса Батубары был вообще многогранен. Он руководил частным университетом. Конструировал радиоприёмники. Играл в теннис. Вспоминал с женой Киприаной общее прошлое в рядах КАМИ – естественно, только там они и могли сойтись навсегда. Учил сына-девелопера Артура операциям с недвижимостью, а дочь-финансистку Приску – навыкам менеджмента. Тем более было ему о чём поговорить с внуком – викарием католической архиепархии Медана Майклом Манурунгом.
Космас Батубара написал свою политбиографию, индонезийский бестселлер 2013 года. Любил собраться с друзьями по тренировочным залам Патера Бека. И тому, что за ними последовало.
Приходилось вспомнить и осенние картины Джакарты-1965. В том числе покрытые брезентом кузовы грузовиков. Сожалел. Что так пришлось. Но не извинялся. Январь-февраль-март Джакарты-1966 были для него значимее. Страну освободили и повели вперёд. А цену не он назначал.
«Ныне ушёл он в дом Отца Небесного», – написал сегодня стране и миру о своём деде Майкл Манурунг. Ушёл, многое оставив.
Никита Требейко, «В кризис.ру»