Не только в России политика переплетается с криминалом, нагло цветёт коррупция, большой почёт оказывается политическому насилию. Не только российские власти создают себе в поддержку НОДы и «антимайданы». Всё это, увы, распространено по миру. Но бывает, когда такое действительно срабатывает на развитие страны. Вот чего не удаётся в РФ. Зато удаётся, например, в Индонезии. О чём напоминает сейчас довольно рядовой, казалось бы, судебный процесс в городе Макасар.
Индонезийского мэра поддержали ребята в жёлтом
Это региональный центр Южного Сулавеси. Население – до полутора миллионов, в основном мусульмане. Крупный порт, многовековой коммерческий центр. Важный логистический узел. Городская экономика формируется сферой услуг, торговлей, транспортом и промышленной переработкой. Рекордные в Индонезии темпы экономического развития, 5–10 % в год. Эти успехи связываются, помимо прочего, и с политикой городских властей. Во главе которых стоит Мохаммад Рамдан Поманто. Чаще его называют просто Данни.
В 2013 году Данни Поманто был избран мэром Макасара. Сам он известен как архитектор, беспартийный крепкий хозяйственник. Но на выборах его поддержала правая коалиция Демократической партии (националисты) с Партией звезды и полумесяца (исламисты). Мэр поблагодарил Аллаха и избирателей. Горожане, в свою очередь, были довольны. В Макасаре развернулось строительство новых транспортных магистралей и торговых центров. Город бурно растёт и требует новой инфраструктуры, равно как и рабочих мест. Данни же не только предложил конкретные планировки, но и нашёл серьёзных инвесторов.
Проекты мэрии рассматривались как эффективные способы разгрузить и интенсифицировать коммуникации. Правда, тут же возникли «непонятки», знакомые жителям российских мегаполисов. Многих насторожило расширение платных парковок. Даже несмотря на то, в Индонезии предпочитают нейтральное выражение «умные парковки». Сформировалось протестное движение автовладельцев. Интересно, что возглавил его работники действующих парковок, организованные в городской профсоюз. Десять дней назад они потребовали отказаться от запланированного строительства 54 объектов. Мотивировали они своё требование чрезмерными расходами городского бюджета. Хотя налицо и менее философский резон – попросту говоря, «нас и без вас много».
Другая проблема завязалась вокруг строительства торгцентра «Макасар Малл». Там произошло нечто вроде питерской «Зенит-Арены». По подсчётам общественного Антикоррупционного центра (есть в Индонезии такой примерный аналог ФБК Алексея Навального), подрядчики завысили стоимость в индонезийских рупиях минимум миллионов на двадцать пять. А за некоторые из работ – типа установки киосков – ещё и получили дважды.
Откровенно говоря, по российским-то понятиям, всё это почти пустяки. В том числе самый громкий макасарский скандал, разгоревшийся минувшим летом. Но в Индонезии он стал ЧП и получил название «Типикор» (TIndak PIdana KORupsi – «Коррупционное преступление»). Или – «дело Булоа». Булоа – это посёлок в городской черте Макасара. Где бизнесмен Джен Танг арендовал землю под свои операции с недвижимостью.
Стоимость аренды была явно заниженной, а темп административной сделки – явно ускоренным. Сулавесийская прокуратура мимо не прошла. Под арестом и судом оказался первый вице-мэр Макасара Мухаммад Сабри. Правая рука Данни Поманто. Вскоре за ним последовали ещё один чиновник и одна чиновница. Может быть, дело и не получило бы такого размаха, но Джен Танг запутался в показаниях, заявляя нечто несообразное: например, что земля и так была в его собственности (и потому он арендовал её сам у себя по произвольной цене). Данни Поманто был вынужден давать объяснения. Которые также прокуратуру не устроили. По словам мэра, его заместитель бескорыстно стремился помочь частному бизнесу. Разумеется, на благо общества.
Макасарское общественное мнение сдвинулось не в пользу мэра. Но тут же подоспела помощь. На судебные заседания стали приходить строем тренированные ребята в жёлтой униформе. Особенно когда давал свидетельские показания мэр города. При их виде сторона обвинения, особенно свидетельская часть, проявляла очевидную нервозность. Зато поднимались духом обвиняемые. Благодарные народу за моральную поддержку. Надо сказать, на этом фоне народные массы Макасара действительно стали с большим доверием принимать позицию мэра.
Называются эти парни и девушки: ПП (Pemuda Pancasila) – «Юность Панча Сила».
«Юность Панча Сила» собирали в молодёжных бандах
«Мы очень ценим ПП. Особенно в Макасаре. Вы вносите важный вклад в безопасность, красоту и развитие нашего города», – эти слова произнёс Данни Поманто ровно год назад на рабочем совещании местного отдела «Юности Панча Сила». С молчаливым одобрением слушал мэра почётный гость собрания – командующий военным округом генерал Агус Сурья Бакти.
Шестьдесят лет назад этим округом командовал другой генерал – Мохаммад Юсуф. Направил его туда начальник генштаба индонезийской армии Абдул Харис Насутион. Герой индонезийской революции и войны за независимость. Правоверный мусульманин, убеждённый националист и яростный антикоммунист.
Под крылом левого президента Сукарно государственную власть сосредотачивала Коммунистическая партия Индонезии (КПИ). Военные, подобные Насутиону, понимали: предстоит жестокая схватка. И принимали меры. 28 октября 1959 года Насутион учредил антикоммунистическое молодёжное движение «Юность Панча Сила».
Панча Сила означает «Пять принципов». Эти принципы: вера в Бога, гуманизм, национальное единство, демократия, социальная справедливость. Доктрина индонезийской государственности, утверждённая в 1945 году как незыблемая данность. Кто станет с этим спорить? Всё чётко. Но содержание можно вкладывать разное. По Сукарно это одно, по Насутиону совсем другое.
КПИ была очень сильна, но и антикоммунизм в Индонезии опирался на мощную базу. Движения «Нахдатул улама» и «Мухаммадия» объединяли десятки миллионов мусульман. К бою были готовы исламские и католические организации. Авангардом антикоммунистических сил выступали студенты, объединённые в подпольную сеть КАСБУЛ иезуита Йоопа Бека и в исламские бригады Ахмада Тиртосудиро. Врагами компартии были и социалисты, загнанные в подполья «братьями во Марксе».
Но «Юность Панча Сила» и на этом фоне выделялась как особенная. Военные сознательно сделали ставку в духе «бродяжня, к вам наш призыв!» Организация Насутиона работала в «последней штольне», с люмпенской молодёжью. Привлекали национал-патриотизмом, военной романтикой, армейской дисциплиной. Но не только.
Типичным активистом «Юности Панча Сила» был Анвар Конго из суматранского города Медан (организация вообще была особенно сильна на севере острова Суматра). В этой фигуре словно фокусируется вся суть организации.
Родился в портовом посёлке. Отучился четыре класса – по индонезийским понятиям, это «незаконченное начальное». Перебрался в город, вписался в подростковую банду. Быстро вошёл в авторитет, получил кличку «Кинжал». Так случилось, что соперничавшая банда находилась под влиянием КПИ, в ней тусовалось немало местных комсомольцев.
Группировка «Кинжала» специализировалась на крышевании меданского кинотеатра. Пацаны контролировали распространение билетов. Надо сказать, Анвар по-настоящему любил кино. После драк с комсомольцами и решения билетных вопросов шёл в зал. Смотрел взахлёб. Особенно голливудские произведения. В начале же 1960-х коммунисты начали вводить свою цензуру. В том числе в кинематографе. Американские фильмы попали под запрет. Надо ли объяснять, что подумал об этом Анвар? И что он решил делать?
Под стать ему были и другие бойцы ПП. «Юность Панча Сила» держала в Северной Суматре портовую контрабанду, охрану бизнеса, рэкет, подпольные бары и игровые притоны. Их совершенно не устраивали планы КПИ наложить на всё партийно-государственную длань. И они готовы были действовать. Во имя пяти благородных принципов индонезийского патриотизма. Тем более – в союзе с армией. Которую уважали (в отличие от полиции и прокуратуры). Типа таиландских «Красных гауров», расправившихся с леваками в 1976 году. Чтоб не несли в Страну свободных вьетнамские или полпотовские порядки.
«Помощь бандитов была нужна стране»
30 сентября 1965 года прокоммунистическая офицерская группировка попыталась совершить переворот. Были убиты шесть генералов, Насутиону едва удалось спастись. Антикоммунисты ответили сокрушительным ударом – КПИ была практически вырезана. Главную роль сыграла, конечно, армия под командованием генерала Сухарто и полковника Сарво Эдди. Но гражданская общественность оказала неоценимую помощь.
Мусульманское «Единство действий» Субхана Зэнури, католическая молодёжь и студенческий союз КАМИ Космаса Батубары, школьники из союза КАППИ Хусни Тамрина – все они конкретно и жёстко громили компартию и свергали «нацлидера» Сукарно. Особой жестокостью отличались индусы на острове Бали. Но этот ряд был бы неполон без местного АУЕ. «Малообеспеченные хулиганы» из ПП хвалились, будто истребили миллион коммунистов. Это вряд ли. Но учитывая, что у одного Анвара Конго случались дни с сотней убитых (в отличие от мусульманского боевика Бурхана Топора, киношник Анвар орудовал проволочными жгутами), можно представить, что учинила «Юность Панча Сила».
Сухарто установил в Индонезии «Новый порядок» – авторитарный режим ускоренного буржуазного развития. «Юность Панча Сила» заняла в этой системе важное и почётное место. Министрами их не назначали. Но они стали главными у себя на районе, хозяевами улиц и базаров. В бандитском мире Джакарты рулили активисты ПП Йоррис Равеай (по совместительству начальник сухартовского «комсомола» и сухартовских же профсоюзов) и китаец по имени Антон Медан (он же Тан Хок Лянь), прославленный ночными разбоями. Потом они друг по другу постреляли в ночной бильярдной, но оба остались живы.
Тот же Анвар Конго сделался в Медане первым контролёром-билетёром. Его соратники-бойцы Герман Котто, Ади Зулкадри, бизнесмен Хаджи Ханиф, рэкетир Сафит Пардедеразделили в Медане другие секторы «сферы услуг». Журналист Ибрагим Синик стал редактором своей газеты. Оло Пангабеан занялся коллекторством, эффектно вышибал долги, а заодно основал профсоюз Панча Сила. Комсомольских конкурентов они ведь зачистили своими руками. И отжали что могли. Точнее – что позволили военные.
«Что вы так озаботились теми убийствами? – иронизировал Ади Зулкадри в беседе с американским корреспондентом. – Всё началось с того, что Каин убил Авеля. С этим разберитесь». С Сафитом Пердеде толком поговорить не удалось: он как раз обходил базарные лавки, собирая деньги с торговцев. Мог, конечно, отправить бригаду. Но любит это дело сам.
«Это бандиты, – говорил о «Юности Панча Сила» вице-президент Индонезии Юсуф Калла. – Но бандиты не в смысле плохие люди, а в смысле – свободные люди». Ему вторил бывший губернатор Северной Суматры Сямсул Арифин (впоследствии осуждён за коррупцию): «Гангстеры могут сеять хаос, а могут творить мир. Помощь бандитов была нужна стране».
Национал-революционеры превращались в охранителей коррупции
Сухарто был не только решительным генералом, но и хитроумным политиком. Он умел создавать себе не только военно-чиновную, но и гражданскую поддержку. При этом ловко балансировал между крупнейшими лобби – военным, мусульманским и католическим – заставляя всех служить «Новому порядку» и собственному правлению. Целых три партии: правящий корпоративисткий Голкар, Партия единства и развития (для мусульман), Демократическая партия (для интеллигенции) работали на эти цели. Каждая в своей аудитории и под своими лозунгами.
Подключилась и «Юность Панча Сила». Ей была отведена роль, сходная с НОДом в РФ. «Юные сухартовцы» нападали на оппозиционеров, избивали их, устраивали массовые драки, жгли дома и машины. Проводили многолюдные «сухартинги» под знамёнами антикоммунизма. В общем, «индонезийский НОД» действовал в гораздо больших масштабах и в ужесточённом формате. Курировал ПП генерал Али Муртопо, начальник армейской разведывательно-информационной службы. Генерал был асом не только военных, но и политических спецопераций. Дабы слегка подрихтовать хулиганскую вольницу, он ввёл в её командный состав проверенных студентов из КАМИ. Но это мало что изменило.
Лоялистские функции исказили изначальную суть организации. «Начав с революционного национализма и пусть уголовной, но защиты низших классов, они превратились в беспринципных вымогателей и охранителей коррумпированной правящей семьи», – пишет в своём исследовании американский историк Лорен Ритер. И он же констатирует: «Режим Сухарто пал, когда между военным, полицейским и преманом окончательно стёрлась грань». Преман – по-индонезийски «гангстер», «браток», «якудза», «рэскол».
Но в 1970–1980-х до этого было ещё далеко. Лет сорок назад Сухарто решил окоротить возомнивших о себе юных преманов. Типа китайца Антона, не признававших никакого государственного авторитета. Полиция основательно пошерстила притоны ПП. Военные на время сняли крышу. А потом вновь её закрепили – но только над теми, кто принял вразумление.
С 1981 года на руководство «Юностью Панча Сила» был поставлен Джапто Сурджосумарно. Сын родовитого генерала и еврейской спортсменки-бизнесвумен родом из Голландии. Именно о таких сказано: «Его дом – рай для обывателя. Но молодого обывателя тянет ещё и в ад».
В 15 лет Джапто уже рулил подростковой бандой на одном из джакартских рынков. Несколько раз сидел на «малолетке». Активно участвовал в разгроме компартии. Заслужил доверие ведущего босса ПП – Юнуса Эффенди Насутиона (к генералу отношения не имеет, просто тёзка) и его спортивно-боевой группировки. Потом снова сел.
А когда снова вышел, твёрдо пообещал: это последний раз. Сухарто и Муртопо поверили. Тем более, что Эффенди Насутион с авторитетной братвой подписывались за него. И назначили руководить молодёжью. Помощников себе он подобрал своеобразным способом: изучил списки заключённых по уголовным статьям, отметил нужных и поручился за них. Бандитов выпустили и отдали в распоряжение Джапто. Одновременно Муртопо до блеска зачистил поляну – были разгромлены все крупные банды, не принадлежащие к ПП.
«Юность Панча Сила» обрела монополию преступности. Можно сказать, получила лицензию. За это боевики ПП усилили свой беспредел против оппозиции. Они не только охраняли самого Сухарто, членов его семьи и ближайших сподвижников. На страну обрушилась волна уличного террора. Формально – якобы антикоммунистического. Но найти в Индонезии коммуниста и сейчас дело очень непростое. А уж в 1980–1990-х практически безнадёжное. Так что реальными мишенями являлись носители общедемократических взглядов, оппозиционные студенты, профсоюзные активисты.
27 июля 1996 года юноши совсем уж перегнули палку – сожгли штаб-квартиру системной Демпартии. Спровоцировав в столице два дня погромов и грабежей. За такие дела Джапто был вызван на ковёр к Сухарто. Впрочем, наказания не последовало. Наоборот, он получил официальный правительственный пост – возглавил агентство по трудоустройству. Боевиками же «Юности» стал командовать Йоррис. По совместительству принявший руководство официальными профсоюзами и государственным туристическим агентством. А когда на следующий год умер Эффенди Насутион, оставив родному Медану улицу своего имени, их командование стало неоспоримым.
Режим Сухарто рухнул в мае 1998 года. Разумеется, «Юность Панча Сила» без борьбы не сдавалась. Пошли в ход уличные атаки, кровавые избиения, поджоги, стрельба. Всё то, чем в своё время пытался защититься Сукарно. Нельзя сказать, чтобы сухартовцы сами не несли потерь. Например, был сожжён дом олигарха Льем Сиу Льонга, могущественного финансиста ПП. Он даже бежал из страны. Дело шло к массовому кровопролитию, но Сухарто, побеседовав с мусульманским мыслителем-богословом Нурчолишем Маджидом, решил уйти сам. Кстати, оставив при себе и семье охрану из бойцов Йорриса.
Хоть похоже на Россию, но похоже – не Россия
«Юность Панча Сила» не смирилась с падением «Нового порядка». Возможности организации, конечно, сократились, но она осталась мощной силой. Достаточно сказать, что в ней и сегодня состоят 3 млн человек (при Сухарто было 6 млн). Джапто основал Патриотическую партию. Йоррис остался функционерам Голкара. Актив ПП сгруппировался вокруг сухартовского генералитета. Но наследники сухартизма во главе с зятем ныне покойного диктатора генералом Прабово Субианто сделали другую ставку – на правомусульманский блок. Светский национализм держится во втором эшелоне. К тому же, как видим, «Юность Панча Сила» идеологическому фанатизму совсем не чужда, но всё же не очень к нему склонна. Другое дело, если что-то отжать…
Организация сохранила связи с армией. С крупными политиками – наследниками сухартовского порядка. Возглавляют ПП по-прежнему Джапто и Йоррис. Три миллиона бойцов. Опытные преманы. Обученный профессионалами боевой строй. Это серьёзный ресурс даже без Сухарто. И серьёзный противник левоцентристского президента Джоко Видодо. Избранного в 2014 году. Между прочим, при поддержке католиков. В том числе ветеранов КАСБУЛ и КАМИ, в 1965-м дравшихся бок о бок с Бурханом Топором и Анваром Конго.
В то же время ПП преобразовалась в сеть группировок, предоставляющих силовые услуги. Под лозунгами ультраправого национализма и непримиримого антикоммунизма. Ну и, конечно, осталась коллективом взаимопомощи соратников.
После вышеприведённого экскурса в историю становится яснее ситуация в Макасаре. Даже популярные власти не прочь подстраховаться сотрудничеством с «Юностью Панча Сила». Которая всегда готова выдвинуть тренированную молодёжь. Так что за мэра Данни, наверное, можно не беспокоиться. Да и за его вице вряд ли стоит особенно переживать. Антикоррупционные лозунги, характерные для ультраправых, тут не помеха. Перефразируя известное выражение: «Где коррупция, решаем мы».
Параллели с современной РФ настолько напрашиваются, что их даже неловко уточнять. Причём в разные политические эпохи. Взять, скажем, начало и середину 2000-х. Время, которое некоторые публицисты вспоминают теперь как «период надежд на прогресс». Тогда временами проскальзывали сообщения о нападениях каких-то правонационалистов–«стальных кулаков» на леворадикальных оппозиционеров. Или более позитивный пример – работа гражданских активистов для обеспечения правопорядка на петербургском саммите «Большой восьмёрки» 2006 года.
После 2014-го сходство, кажется, стало ещё явственнее. Уличное насилие лоялистов НОДовского типа провоцирует противодействие. И всё же индонезийские параллели крайне поверхностны.
Дело не только в масштабах и уровне жести. Суть в другом. Какое бы впечатление ни производил режим Сухарто, сколь бы страшные преступления ни совершались его силовиками и сторонниками – он всё же был для Индонезии движением вперёд. Отсюда жутковатый феномен: не только сами убийцы считают себя героями, но и значительная часть общества с ними согласна. НОДовцам-SERB’овцам такое никак не грозит.
Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»
