Почётно иметь столько врагов, сколько было у Джона Маккейна. Друзей всё равно окажется больше. А враги его, кстати – оголтелые русофобы. Ибо кто, кроме ненавистников России, может спорить с такими словами: «Русские достойны лучшего правительства. Я верю в величие российского народа и его стремление жить в обществе справедливости. Вы прекрасные люди, но у вас негодная власть». Это главное из того, что американский крутой дед сказал о нашей стране.
Джон Сидни Маккейн-третий скончался позавчера в Корнвилле, штат Аризона. В Америке было 25 августа, в России по московскому времени наступило 26-е. Символ американского образа жизни, Маккейн всегда решал за себя сам. Последним его решением стала собственная смерть. Глубоко верующий христианин, он никогда не совершил бы самоубийства. Но в ясном уме и твёрдой памяти сенатор отказался от лечения, посчитав его бесполезным. Он многое совершил в жизни, многое оставляет после себя. Поэтому завершение земного пути мог встретить спокойно.
Родился Джон на базе американского флота в Зоне Панамского канала. И отец его, и дед, и прадед тоже были Джонами – типичное имя англосаксонского мужика. Но прадед был из южных плантаторов (так появились в Миссисипи «чёрные Маккейны» – потомки рабов семейства, взявших хозяйскую фамилию). Следующие три Джона стали военными. Джон Маккейн-первый и Джон Маккейн-второй были адмиралами ВМС США (первый – посмертно). Третий дослужился только до капитана 1 ранга. Однако воевал не слабее.
Врагами первого Джона были германские монархисты и нацисты – он воевал против Второго кайзеровского и Третьего гитлеровского рейхов. Врагами второго Джона – нацисты и коммунисты: он прошёл Вторую мировую, Корейскую и Вьетнамскую войны. На долю Джона-третьего достались одни вьетнамские коммунисты.
Вьетнамская война была не столько межгосударственным, сколько идеологическим конфликтом. Бои шли не за территории, не за рынки сбыта, а за коммунистические лагеря перевоспитания. Или за то, чтоб их не было. Пилот палубной авиации авианосца «Форрестол» Джон Маккейн представлял вторую позицию. Ради этого он бомбил военные и промышленные объекты ДРВ.
29 октября 1967-го самолёт Маккейна был сбит. Сам он попал в плен с переломанными конечностями. Его доставили в знаменитую ханойскую тюрьму Хоа Ло («Огненная печь», она же «Ханой Хилтон»). Начали жёстко доламывать. С тех пор Джон не мог поднимать руки над головой, даже побеждая на выборах. Стал седым в 32 года. Так знакомство с коммунизмом перешло из теории в практику. Сомнений в справедливости антикоммунистической войны после этого быть не могло.
Тюремщики остановились, узнав, что пленный – сын адмирала. На этом решили сыграть, но Маккейн обламывал все игры. Через несколько месяцев после плена Джон Маккейн-второй был назначен командующим американскими силами на «Вьетнамском театре». Ханойские власти собрались освободить его сына в порядке пропагандистской игры. Джон Маккейн-третий отказался покинуть «Огненную печь» в одиночку, без товарищей. Позиция Олега Сенцова… Пробыл в пыточном аду ещё пять лет. Как он держался, можно понять из заявления бывшего коменданта Хоа Ло, сделанного в 2008-м. Вьетнамский офицер предложил американцам голосовать за Маккейна: не факт, что это лучше для Вьетнама, но для Америки точно.
На родину Джон Маккейн вернулся на костылях. Встретился с президентом Никсоном. Сразу послал в самую далёкую даль представителей «миролюбивой общественности» – местных леваков, поддерживавших северовьетнамских коммунистов. Равно как и госсекретаря Киссинджера. Предательскую «борьбу за мир» Маккейн раскусил быстро. Ибо мир – это свобода. А тот «мир», который нужен Ле Зуану, Брежневу и Пол Поту – не мир, а предательство.
Физически Маккейн восстановился довольно быстро – применил самые жестяные спортивно-медицинские методики. И продолжил службу командиром корабельной эскадрильи. Потом стал представителем флота в конгрессе. Политический уклон побудил заняться историей и политологией. Изучив эти науки, Маккейн сделал вывод: Вьетнамская война проиграна от морально-психологической слабости. Которая дорого обошлась миллионам людей. Загнанных в лезуановские лагеря или забитых полпотовскими мотыгами. Нельзя уступать диктатуре – этот принцип стал альфой и омегой его миропонимания.
В 1981 году Маккейн ушел в запас. Надо сказать, у героя войны хронически не складывались отношения с воинским начальством. Всевозможные взыскания за «разговорчики в строю» сыпались как из рога изобилия. Не всегда помогало даже отцовское заступничество. Джон-третий был фанатично привержен американским принципам свободы. И потому не очень склонен к дисциплине. Впоследствии это скажется: в любом мировом конфликте сенатор будет на стороне повстанческой вольницы против государственной власти.
Партию выбирать не пришлось: конечно, Республиканская. Маккейн был верным сторонником Рональда Рейгана. «Я разделял все его основные принципы, – рассказывал потом Джон-третий: – недоверие к государству, веру в частного предпринимателя, сильный капитализм и свободную торговлю, антикоммунизм и мощную оборону, отстаивание наших ценностей за рубежом и самое важное – его веру в американское величие». Впрочем, кое в чём Джонни расходился с Ронни. Например, жёстко настаивал на санкциях против ЮАР, где правил тогда режим апартеида. Никакие геополитические соображения (Рейган и сам был противником расизма, но ЮАР требовалась как союзник в Африке) не имели для Маккейна значения рядом с принципами свободы и равноправия.
На выборах 1982 года Маккейн избрался от Аризоны в палату представителей. Через четыре года – в сенат. Возглавлял сенатские комитеты по торговле, по делам индейцев, с 2015-го – по вооружённым силам. Активно поддерживал политику Рейгана, в целом и Джорджа Буша-старшего. Но поддерживал по-своему. Партийные лидеры знали: на Маккейна бесполезно давить, его бесполезно убеждать. Он говорит то, что думает и делает то, что говорит. На первом месте для него – идея свободы. Не только американской, но и мировой. Он не будет комплексовать. Не будет стесняться участия во Всемирной антикоммунистической лиге, дружбы с антикоммунистическими партизанами Третьего мира. Или, с другой стороны – идеолог индивидуализма и свободного бизнеса последовательно поддерживал социальные программы, даже заработал репутацию «левого республиканца». Ибо, наряду со свободой, есть ещё равенство и справедливость. И опять-таки, бессмысленно Маккейну возражать, если он так считает. Его не смогли переубедить в Хоа Ло – неужели кто-то займётся этим безнадёжным делом на Капитолийском холме? Смешно, господа.
Дважды Джон Маккейн претендовал на президентство. Первый раз – в 2000-м, конкурируя с Джорджем Бушем-младшим. Буш победил, и Маккейн регулярно вставал во внутрипартийную оппозицию администрации. Чаще всего по социальным вопросам. Голосовал вместе с демократами даже против снижения налогов – дабы было чем наполнять программы борьбы с бедностью. Зато Маккейн всецело поддерживал Буша в Иракской войне: освобождение иракского народа от диктатуры Саддама Хусейна важнее любых издержек.
В 2008 году Джон Маккейн добился выдвижения своей кандидатуры в президенты от Республиканской партии. Ему удалось консолидировать всех, кто считал себя наследниками Рейгана. Поддержали Маккейна даже Буши, отец и сын. Но американское общество увлеклось тогда идеями лёгкого постмодерна. И проголосовало за Барака Обаму, убеждавшего не напрягаться. Недешёво обошлось миру улыбчивое миролюбие первого чернокожего президента, предпочитавшего везде всегда уступать, избегая драки уступкой… Да и Америке тоже. Реакцией стал Дональд Трамп, и этим всё сказано.
2011 год вновь обозначил мировую эпоху. Поднялась Арабская весна. Джон Маккейн первым из американских политиков стал на сторону ливийских и сирийских повстанцев. Настал 2014-й – и столь же решительно Маккейн поддержал украинский Майдан. Где бой за свободу, отступают любые другие резоны. Именно тогда ужесточилось отношение Маккейна к РФ. Кремль был для Маккейна – силой мирового угнетения, врагом свободы, покровителем Каддафи, Асада и Януковича. Речи становились чем дальше, тем резче. Путин вспоминал вьетнамский плен Маккейна: мол, повредился он там головой. «Влад, я тебя чем-то обидел?» – появлялось назавтра в Твиттере сенатора Джона. Умел дед общаться.
Но отношение Маккейна к Кремлю не было его отношением к России. История с публикацией статьи на сайте «Правда.ру» доказала это. Не зря Маккейн назвал себя «не антироссийским, а пророссийским». Россия достойна свободы и добьётся её, преодолев диктатуру – вот вкратце смысл его позиции. Американские санкции, которые упорно лоббировал Маккейн в конгрессе, направлены против режима власти, а не против страны и народа.
Самый жёсткий клинч на этой теме возник у сенатора Маккейна с президентом Трампом. «Седой против Рыжего» – важный сюжет американской политики. Тут царила просто взаимная ругань, переходившая за грань личных оскорблений. Куда там Хиллари Клинтон… Любопытно, что Трамп обвинял Маккейна в популизме и авантюризме – в таких устах это изысканнейший комплимент. Деду было проще: Трамп беспринципен, предаёт американские идеалы – и пусть возразит, кто может. Не сказать, чтобы возражения звучали убедительно. Неудивительно, что Трамп рекомендовал своему аппарату покойного героя не хвалить. На похороны Маккейна президент США не приглашён (президент РФ тоже).
Маккейн был человеком XX века – жёсткого до свирепости, но идейного и честного. Эти люди верили в свои идеалы, верили в самих себя. Оттого можно было верить им. Обама, Трамп, Путин – при всех различиях – типичные политики-XXI, верить которым не во что. Недаром сопротивление олигархическим диктатурам приходит от «старомодных» сил восстания. Их-то и любил вольный дед.
Никита Требейко, «В кризис.ру»