Голоса германских избирателей подсчитываются быстро и точно. Итоги вчерашних парламентских выборов уже известны. Победили снова христианские демократы. Ангела Меркель становится федеральным канцлером в четвёртый раз. Но победа ХДС/ХСС характеризуется как провал. Задача Меркель заключалась не только в том, чтобы выйти на первое место. В этом как раз мало кто сомневался. Столь же важно было не пустить в бундестаг крайне правую альтернативу. Этого не удалось. Причём разгромно: национал-радикалы пришли третьими. И тут же объявили охоту на Ангелу.
Две крупнейшие партии понесли тяжёлые потери
Христианско-демократический союз/Христианско-социальный союз (ХДС/ХСС; социал-христиане – баварский филиал общегерманской партии) собрал 33,2% и получает 246 мест в бундестаге. Главный исторический визави демохристиан – Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) – 20,4% и 153 мандата. Либеральная Свободная демократическая партия (СвДП) – 10,7% и 80 депутатов. Партия «Левые», происходящая из правящей компартии ГДР – 9,1% и 69 депутатов. Блок «Альянс 90/Зелёные», леворадикалы-антиглобалисты – 9%, 67 мест.
Первое, что бросается в глаза – тяжёлые потери как бы победителей. Так мало ведущие партии не получали с 1949 года, т.е. с первого бундестага. Четыре года назад христианских демократов поддержали 41,5%, социал-демократов – 25,7%. Социально-психологический удар миграционного кризиса, тень исламистских терактов, тотальная нервозность оказались важнее вполне пристойных экономических отчётов кабинета Меркель. Совокупные потери двух крупнейших немецких партий составляют 13,6%.
За их счёт вернулась в парламент СвДП. Прибавили пять мандатов «Левые» и четыре «Зелёные». Но главные триумфаторы не либералы, не экс-коммунисты и не социал-экологисты. Реальные победители выборов – ультраправые. «Альтернатива для Германии» (АдГ) впервые ворвалась в бундестаг, сразу отбросив ниже себя всю прежнюю оппозицию. За партию националистов и правых популистов проголосовали 13%. Политическая сила, не стесняющаяся ярлыка «наследников НСДАП», будет иметь в бундестаге 94 мандата.
Это историческое событие. 23 мая Федеративная Республика Германия (Бундесрепублик Дойчланд) отметила своё 68-летие. 1 октября отпразднует 27-летие воссоединения. Но никогда прежде ультраправые националисты не заседали в бундестаге. «Впервые с окончания Второй мировой войны у нас в парламенте будут заседать настоящие нацисты», – предостерегал соотечественников две недели назад министр иностранных дел ФРГ социал-демократ Зигмар Габриэль. Соотечественники не испугались.
В прежней ФРГ ультраправых преследовали
Нельзя сказать, чтобы раньше в ФРГ не бывало ультраправых. И даже неонацистов. Ещё как бывали, причём на любой вкус. От упёртых гитлеровцев до «либеральных наци», от консервативных охранителей до консервативных революционеров.
Генерал-майор вермахта Отто Ремер, командир гитлеровской охранной бригады, создал Социалистическую имперскую партию ещё в 1949 году. Это были дуболомные носители традиционных ценностей национал-социализма. Бригадефюрер СС Вильгельм Майнберг и племянник незадачливого гитлеровского секретаря Отто Гесс учредили Немецкую имперскую партию в 1950-м. Тут скорее консервативный уклон в державность и духовность. «Штандартенфюрер медицины» Генрих Кунстмани нацистский общественник Оскар Лутц организовали в 1962-м Немецкую партию свободы. Здесь собрались сторонники безбрежно свободных тевтонских становищ. Идеологи Фольксгемайншафт, фёлькише-сообществ и антикоммунистических фрайкоров. Всех их попыталась объединить в 1964 году Национал-демократическая партия (НДП) прусского дворянина и вермахтовского лейтенанта Адольфа фон Таддена.
Все они так или иначе обломались. С какого бы конца ни подступали. Даже респектабельная НДП, с её «фон-бароном», нацией и демократией в одном флаконе. Потому как достаточно было высказаться в духе фон Таддена: «Мы отказываемся признавать тезис о нашей вине и наказании» – и очередную лавочку можно было закрывать. Государство немедленно включало механизм ведомства по охране Конституции. Любопытно, что под шифром V 68 в этом ведомстве служил бывший оберштурмбанфюрер СС Вилли Литценберг. Из бывших агентов гестапо он создал осведомительскую сеть для слежки за бывшими коллегами по гестапо. Обезвреживал нацистское подполье в ФРГ не хуже, чем в Третьем рейхе арестовывал консерваторов-антинацистов.
А законопослушное общество просто переставало подавать руку при встрече. Кто что думал про себя, значения не имело. Неонаци подвергались тотальному бойкоту. Это было вне обсуждения.
1970-е годы выдали на-гора новый чёрно-коричневый веер. Уже более радикальный. Выдвинулись люди другого поколения. Не ветераны, ушибленные Нюрнбергом, а другие, вроде описанных Высоцким – «не досталось им даже по пуле, в ремеслухе живи да тужи». Самым ярким из них стал бывший гитлерюгендовец Фридхельм Буссе, по профессии типографский наборщик, по жизни неонацистский активист. Он насоздавал ворох ультраправых партий. Названия отражали штрассеровские ориентиры: «народно-социалистическая», «свободная рабочая», «партия труда». Тоже в духе тевтонского коллективизма и кровавого разгуляйства штурмовых отрядов СА.
Воспитанники Буссе регулярно дрались на улицах с леваками и полицейскими. Ближайший оруженосец Франк Шубертвёз оружие из Швейцарии, нарвался на патруль и покончил с собой, перед этим застрелив двух швейцарских пограничников. Кончилось для Буссе арестом и тюрьмой. Даже на его похоронах случилась свалка – из-за флага со свастикой, положенного в гроб.
Другим фюрером неонацизма был рабочий гамбургской судоверфи Михаэль Кюнен. Этот вообще родился через десять лет после 1945-го. Некоторое время он тусовался с Буссе в Свободной немецкой рабочей партии, но был выгнан за причастность к ЛГБТ. Сколотил свой Фронт действия национал-социалистов. Посылал «национальных активистов» грабить банки во имя коричневой революции. Поскольку нацисты – гомофобы, Кюнен имел с единомышленниками много жёстких проблем. Даже в собственной группировке. Пока не умер от СПИДа.
Дальше настало время знаменитой Военно-спортивной группы Гофмана. Карл-Гейнц Гофман – фигура с мировым именем. Особенно хорошо знали его в СССР, кличка «Гофман» была распространена среди подрастающего хулиганья. Несмотря на ярый антисемитизм персонажа, его фамилией называли порой даже еврейских мальчиков. Тут всё было совсем по-взрослому: тренировки, теракты, оперативные связи с Организацией освобождения Палестины, публичное восхищение «блеском Адольфа Гитлера». В 1981 году, после ряда массовых драк и взрыва на профсоюзном фестивале Гофман сел на восемь лет.
Вышел уже в новой Германии, авторитетным ультраправым гуру. Занялся бизнесом, в том числе свиноводством. Теперь восхищается не только Гитлером (эту тему он как раз на публике несколько приглушил), но и Путиным. Отправил президенту РФ восторженное открыто письмо, приветствуя аннексию Крыма. Очень ругает Ангелу Меркель: мол, эта комсомолка в ГДР перед русскими навытяжку стояла, а теперь что-то у Путину имеет?!
Наконец, с 1990-х в единой Германии появились Фрайкамрадшафтен – «Свободные товарищества». Инициатор движения – плотник и журналист Штеффен Хупка вышел из группировки Буссе. Его напарник Кристиан Ворх – из группировки Кюнена. Это сеть ультраправых ячеек общей численностью до 5 тысяч активистов. Идеологически восходит преимущественно к Буссе и Кунстману с Лутцем. Свободный национализм понимается как тевтонский коллективизм в духе романтичной средневековой банды Хельмбрехта (под влиянием этой легенды написаны братьями Гримм«Бременские музыканты»). Собираются в лесах, пьют пиво, ставят любительские спектакли.
Камрады организуют сельхозобщины, реконструируют традиции старой Германии. На политучёбах читает лекции Ворх: типа, отставить антисемитизм, учиться у Израиля. Временами выходят на демонстрации и дерутся с красными. «Они образуют сегодня «Национальное сопротивление», – анализируют германские политэксперты. – Молодых людей привлекает дух товарищества, радикальная пропаганда, агрессивная активность и боевая готовность. На публике «свободные силы» стараются выглядеть автономными объединениями, члены которых просто встречаются между собой. Но Федеральная служба защиты конституции признаёт, что эта сеть — базовая структура неонацистской сцены».
Если это – базовая структура… О чём бы беспокоиться?
Основная масса ультраправых избирателей – из бывшей ГДР
Беспокойство пришло в радостные дни воссоединения с немецким востоком. В сентябре 1990-го давал интервью офицер западногерманского «Центра Э», той самой Федеральной службы защиты конституции. И говорил: теперь будет трудно, неонацизм поднимается волной. Журналисты недоумевали: с чего? Что ни говори, но в ГДР любой намёк на прогитлеровские симпатии подавлялся сразу и жёстко. Пожалуй даже, жёстче чем в ФРГ. Кто бы решился зигануть под коммунистической Штази?
Специалист отвечал: вот именно. На западе Германии неонацисты были наперечёт и под контролем. На востоке коричневая идеология была загнана вглубь общественного сознания. Казённые лозунги СЕПГ о «первом государстве рабочих и крестьян на немецкой земле» оборачивались новой формой национальной исключительности. То же Фольксгемайншафт, вид сбоку. Это не может не сказаться.
И действительно сказалось. Скинхедство и ксенофобия резко рванули на общегерманскую сцену именно из бывшей ГДР. Дедушка Гофман оставался доволен, инспектируя эти места. Самые известные террористы объединённой Германии – «Национал-социалистическое подполье» Беаты Чепе, совершившее серию убийств, взрывов и ограблений. Это группировка возникла в восточногерманской Йене. Не случайно, а символично.
И вот, 24 сентября 2017 года. За ультраправую «Альтернативу для Германии» проголосовали более 5,5 млн избирателей. Меньше всего АдГ получила на северо-западе – в Гамбурге, Бремене, Нижней Саксонии, Шлезвиге-Гольштейне, Рейнланде, Северном Рейне–Вестфалии. Промышленные области хранят традиции рабочего движения и верны социал-демократии. Получше результаты ультраправых на консервативно-католическом юго-западе – в Баварии, Баден-Вюртемберге, Гессене, Тюрингии. Но здесь лидирует ХДС/ХСС. А вот на востоке за Эльбой картина резко меняется.
Бывшая ГДР дала правонационалистической «Альтернативе» свыше 20%. Более чем каждый пятый – а не менее чем каждый восьмой, как по стране в целом. Почти во всех восточных округах АдГ пришла второй за демохристианами. Уже вычислено, что главная социальная база ультраправых – безработные. За ними идут рабочие. Потом, с заметным отрывом, «офисный слой» и предприниматели. Пенсионеры и чиновники представлены реже, но тоже в значительном количестве.
На электорат НСДАП это и похоже, и непохоже. Восток Германии, ставший потом ГДР и нынешними восточными землями, в начале 1930-х голосовал за нацистов активнее других регионов. В этом налицо совпадение. Но они были популярнее на севере, где штурмовикам удалось внедриться в рабочую среду. Другое дело, что в нацистской партии и электорате однозначно преобладали мелкие предприниматели, торговцы и госслужащие. Этого в АдГ пока не видно. Зато с безработными опять аналогия – они обеспечили партии Гитлера резкий подъём на выборах 1932 года.
С правящими кругами РФ немецких ультра связывают общие ценности
«Настоящие нацисты» – конечно, лютое преувеличение в порядке предвыборной страшилки. Но АдГ – самая правая партия, когда-либо попадавшая в бундестаг. Это открыто националистическая и ксенофобская организация. Что, по меркам ФРГ, само по себе скандал.
В настоящей НСДАП «альтернативщиков» презирали бы за умеренность. И скорей всего, в партию бы не приняли. Но АдГ вполне сопоставимая, к примеру, с НДП времён фон Таддена. Даже симпатии к Путину вполне ложатся в политическое русло неонацистов второй половины XX века. Того же фон Таддена «свободный радикал» Кунстман даже обвинял в получении субсидий от СССР. Обвинение не подтвердилось, но само подозрение весьма характерно.
Как ни удивительно на первый взгляд, но факт. Респектабельные неонацисты, типа Майнберга и фон Таддена, были сторонниками добрососедства и делового взаимодействия с Советским Союзом. «Они культивируют крайний антикоммунизм и призывают к переговорам с Москвой», – посмеивался обозреватель «Шпигеля» в 1967 году. Опять же, обратим внимание: это уже время Брежнева. Не импульсивная «хрущёвская оттепель», а стабильная мощь «застоя».
Великий Бисмарк завещал кайзеру дружить с царём, напоминает теперь Гофман. Но дедушка – это всё-таки экзотика. Послушаем системного политика: «Правильно было бы признать Крым частью России. Полуостров не вернётся в состав Украины. Санкции ничего не принесут. Россия – это держава, и мы должны привлечь ее к построению европейского порядка», – это говорит зампред «Альтернативы для Германии» Александер Гауланд.
Юрист по профессии. Когда-то член ХДС, не сделавший там политической карьеры. Одно время сторонник «Левых». Затем идеолог ультраправых. Отныне Гауланд – влиятельный германский парламентарий. Он и ещё много чего говорит. Например, что миллионы немецких солдат доблестно выполняли свой долг в годы Второй мировой войны. Что под историческим прошлым подведена черта, и хватит об этом напоминать. Что Германия должна гордиться всей своей историей. Что стыда за нацизм он не испытывает, ибо причём он тут.
Такого рода тезисы – важный элемент идеологии и программы АдГ. Превыше всего величие нации и мощь государства, в этом смысл истории. А если эффективные менеджеры где-то перегнули палку, значит, так было надо. Удивляться ли после этого взаимным симпатиям германских альтернативщиков с российскими сталинистами-путинистами? Но есть и другое.
Принципиально, что подъём АдГ совпал с миграционным кризисом. «Гнать понаехавших» – альфа и омега пропаганды «Альтернативы». Здесь соединяется и традиционная ксенофобия, и, как примета современности, исламофобия (ибо прямо демонстрировать антисемитизм время ещё не пришло). Добавляется и обычный бытовой расизм (Гауланд известен оскорбительными высказываниями в адрес футболиста-негра Жерома Боатенга). Тут же, разумеется, антиамериканизм – это всегда как зачин любой тоскливой песни, вроде «в некотором царстве, в некотором государстве». И евроскептицизм – «хватит кормить ЕС!»
Авторитарное государственничество, назойливая патриархальщина, мечты о стабильности закономерно ведут к культу мировой контрреволюции. «Альтернативщики» ещё могут признать достойным восстание ГДР 1989 года. Но Арабская весна, Сирийское восстание, украинский Майдан им глубоко враждебны. Одного этого было бы достаточно для прочной сцепки с путинским Кремлём. Тут не геополитика. Тут общность сакральных ценностей. И различное отношение к сторонам Второй мировой войны выносится за скобки.
Фрауке Петри проглядела перемены в своей партии
«Альтернатива для Германии» – партия молодая. Учреждена в 2013 году. И всё это время ассоциировалась с определённым именем: Фрауке Петри. Хотя первым лидером была не она, а экономист Бернд Лукке. Создавал он правопопулистскую партию без шовинизма, расизма, тем более без неонацизма. Для защиты национальных интересов Германии от бюрократии Евросоюза.
Близкой сотрудницей Лукке и председателем саксонской парторганизации была молодая предпринимательница химического кластера Петри. Родом, кстати, из ГДР. Политикой занялась после банкротства в бизнесе. Расскажи ей тогда, что будет через четыре года – вряд ли бы поверила.
В 2015 году начался миграционный кризис. Фрау Фрауке не устояла перед соблазном. На антимигрантских лозунгах и обличении «излишне гуманной» Меркель она сделала быструю партийную карьеру. Стала первым лицо АдГ, которая резко набрала рейтинг. И довольно скоро ошарашилась от происходящего. Партия популистов-евроскептиков превратилась в такое расистское собрание, что стало можно говорить о «настоящих неонацистах», не боясь иска за клевету.
На последнем съезде Фрауке Петри предложила записать в программу осуждение расизма и антисемитизма. Делегаты проголосовали против. На глазах у всей страны Фрауке показали её новое место. В партии рулит Гауланд. В любопытном тандеме с экономисткой Алис Вайдель – женщиной нетрадиционной ориентации, призванной доказывать толерантность АдГ.
Либералов с «зелёными» трудно сплотить в «Ямайке»
«Проблема серьёзна, – сказала канцлер Меркель, узнав результаты выборов. – Но мы – крупнейшая сила, и сформировать правительство – наша задача». Уходящее правительство основывалось на «большой коалиции» ХДС/ХСС–СДПГ. Но теперь социал-демократы уходят в оппозицию.
У такого решения несколько мотивов. Во-первых, электоральные потери. Можно предположить, что избиратели недовольны правительственной политикой СДПГ. Во-вторых, новый лидер социал-демократов Мартин Шульц – политик сильный и амбициозный. Если он грезит о лаврах великого Курта Шумахера, то явно не настроен быть вторым при фрау канцлерин. Наконец, в-третьих, парламентское оппозиция – важное дело. Нельзя же допустить, чтобы эта функция досталась «альтернативщикам». А по арифметическому раскладу так и получалось.
Сопредседатель АдГ профессор экономики Йорг Мейтен говорит о «конструктивной гражданской оппозиции». Он вообще представляет в партии либеральное крыло и даже сторонник евроинтеграции – только без «валютных извращений» и «красного наследия 1968 года». Но люди слышат иное. «Правительству, каким бы оно ни было, стоит готовиться! Мы начнём на него охоту! Мы начнём охоту на Меркель! Вернём наш народ себе, а контроль над страной народу!» – этими криками начинает Александер Гауланд своё парламентское служение обществу. Всё-таки как много изменилось за 85 лет! «Охота!.. Начнём!.. Вернём!..» Когда-то вождь настоящих нацистов говорил проще: «Головы марксистов и евреев скоро покатятся в песок!» Исправляется век, исправляется.
Однопартийное правительство без большинства в бундестаге не в традициях Германии. Коалиция же, хочешь не хочешь, вырисовывается только одна. На германском политическом жаргоне такой альянс называется «Ямайка». Чёрный цвет христианских демократов, жёлтый СвДП и зелёный «Альянса 90» – это сочетание ямайского флага. Ангеле Меркель предстоит договариваться с либералом Кристианом Линднероми «зелёной» Катрин Геринг-Эккардт (не родственница но совпадение любопытно: Герман Геринг довольно много сделал для охраны окружающей среды на посту главного лесничего Третьего рейха).
Линднер – политолог. Геринг-Эккардт – протестантский теолог. Но сложности не от этого. Именно этим партиям крайне трудно войти в коалицию. Главное программное требование СвДП – снижение налогов. Именно это помогло партии вернуться в бундестаг, откуда она уже вылетала четыре года назад. Момент принципиальный, Линднер будет настаивать. «Альянс 90/Зелёные» – сторонники социальных и экологических программ, требующих бюджетного финансирования. Парадоксально, но с консервативным ХДС/ХСС левакам договориться проще, чем с либералами. Христианские демократы тоже большие сторонники социальных субсидий. Однако большинство может обеспечить только тройственная коалиция.
Не исключено, что всё кончится роспуском бундестага и досрочными выборами. Но кто гарантирует, что переголосование изменит соотношение сил? Как бы политическая система ФРГ вообще не забуксовала.
Новости сегодняшнего дня: на улицы немецких городов вышли антифа и анархисты. Протестовать против успеха АдГ. Словно кто-то им виноват. Полиция встала наизготовку. Побоища на митингах – фирменный стиль германских ультралевых. Которые, кстати, очень снисходительны к консервативной Ангеле. Даже называют «стильной мамочкой». Зато очень жёстки – к «настоящим неонацистам» из АдГ, которых не раз избивали.
Впрочем, как раз «настоящие»-то – те же Фрайкамрадшафтен, умеющие драться с леваками – сейчас в стороне от конфликта. Им тут никто не свой. Они ждут другого часа.
Никита Требейко, «В кризис.ру»