Разгон форума «Муниципальная Россия», мытарства Алексея Навального и Александра Габышева, арест пензенского губернатора-единоросса Ивана Белозерцева, репрессии против ближайших родственников провластного Бориса Шпигеля и оппозиционера Ивана Жданова внесли разнообразие в рутину «крымского» месяца официозного политического календаря РФ. На этом фоне без должного внимания остаются новые тенденции, которые медленно вызревают внутри протестного движения – параллельно традиционной статусной оппозиции.
События более чем двухнедельной давности с задержанием двух сотен делегатов-муниципалов, обыски и допросы активистов «нежелательной» и занесённой в чёрный список иноагентов «Открытой России» сложно назвать чем-то беспрецедентным. Такое бывало и раньше. Например, в марте 2019-го оперативники ЦПЭ нагрянули в московский офис «Открытки» на Петровке и задержали около полусотни оппозиционеров во время онлайн-конференции с Михаилом Ходорковским. Но масштабы и демонстративность – явные знаки нового. Если экстраполировать политическую логику, следующим шагом станет пресечение кухонных бесед на политические темы. Сначала под предлогом нежелательности, потом без всяких предлогов.
Таков ясный и заблаговременный ответ властей на мудрствования оппозиционных мэтров о значении предстоящих сентябрьских выборов. Да, они имеют значение – и поэтому вот так будут проходить. «Чудак ты! Думаешь, они глупей тебя? Административным порядком сошлют, где в бане льдом моются», – говорил сокамерник в рассказе Бориса Житкова наивному моряку, понадеявшемуся на закон. (Действие рассказа «Погибель» происходит в начале прошлого века.)
По случайному совпадению, на главный праздник «Крымнаш» 18 марта был официально признан «невменяемым» якутский шаман Александр Габышев. Экспертиза в якутском психдиспансере проводилась в рамках уголовного дела о применении насилия к сотруднику Росгвардии. Теперь «Шамана-воина» могут отправить на принудительное лечение. Наряду с традициями царского правоприменения, восстанавливаются традиции советской психиатрии.
Другими фигурантами басманного правосудия в «крымский месяц» стали украинские националисты – лидер (проводник) запрещённого в РФ в силу антиимперства и антиолигархизма ДР ОУН Микола Коханивский и руководитель «Чёрного комитета» Богдан Тицкий. На годовщину крымского референдума 2014 года Следственный комитет РФ ходатайствовал перед Басманным судом об их заключении под стражу. По версии СК, Коханивский и Тицкий в феврале 2018 года организовали погром в Российском центре науки и культуры в Киеве и публично призывали к терроризму. Тицкому также инкриминируют «надругательство» над российским флагом. Отметим, что за такой криминал можно привлекать некоторых росгвардейцев и полицейских – разгоняющих «навальнинги», идущие под национальным флагом России. Если в СК удосужатся посмотреть соответствующие видео в Интернете и отработать версию об «оборотни в погонах – криптобандеровцах».
В отличие от Навального, посадить находящихся в Киеве украинских националистов крайне затруднительно. Не забудем, однако, что внутренние сложности режима побуждают накалять международную обстановку, искать поводов для войны. Ну и рисовать в воспалённом сознании картины державной крепости, осаждённой оуновцами. Телевизору и МИДу сгодится.
Несколько иного плана ситуация обозначилась 21 марта. Арестованы губернатор Пензенской области Иван Белозерцев и глава холдинга «Биотэк» Борис Шпигель. При обыске в доме Белозерцева нашли 500 млн рублей наличными. По версии следствия, Белозерцев получил от Шпигеля взятки на сумму 31 млн. Басманный райсуд Москвы арестовал обоих до 20 мая. Здесь нет подавления оппозиции – Белозерцев был абсолютно лоялен режиму. Разве что иногда перегибал в интеллектуальных изысках: объяснял массовые драки с цыганами происками американского империализма. (Неудивительно, что в отличие от хабаровского ареста Сергея Фургала, случай Белозерцева не вызвал ничего похожего на малейший протест пензецев.) Но есть тот же тренд карательного ужесточения, обозначенного кадровыми изменениями в руководстве ФСБ: Кремль жёстко дисциплинирует правящий класс, запрещая воровство не по чину и показательно наказывая за связи с не вполне подконтрольными структурами.
На первый план российской политики выдвинулся пыточный прессинг в покровской ИК N2. Фактический отказ в медпомощи Алексею Навальному при явном заболевании дополнен угрозой штрафного изолятора за «шесть выговоров в течении двух недель». Поводы для выговоров – самовольный подъём на десять минут раньше положенного, отказ смотреть «идиотскую» видеолекцию, футболка на встрече с адвокатом и т.п. Штаб оппозиционного лидера анонсировал в четверг самый масштабный митинг в истории современной России. Заявлена цель достичь 500 тысяч подписчиков и вывести их в реал.
Гарвардский профессор Эрика Ченовет вывела формулу «магических 3,5%». Цифровая выкладка сделана на основе опыта чехословацкой Бархатной революции 1989-го. Именно такую долю населения страны требуется охватить активным протестом для свержения диктаторского режима. Это значит, на улицы российских городов должны выйти 5 млн. Заявленные 500 тысяч нужны в одной Москве и ещё под 200 тысяч в Петербурге. Но, как мы помним, власти приходят в полушоковое состояние и от 50 тысяч протестующих по всей России.
Ответ властей не заставил себя ждать. В Ростове арестован 66-летний Юрий Жданов – отец директора Фонда борьбы с коррупцией Ивана Жданова. До ухода на пенсию Жданов-старший был заместителем главы посёлка Искателей в Ненецком автономном округе. Согласно материалам уголовного дела, Юрий Жданов в составе жилищной комиссии рекомендовал главе посёлка выделить квартиру женщине по договору социального найма. Позже выяснилось, что эта семья уже получала жилищную субсидию. На этом образовалось обвинение в превышении полномочий.
Иван Жданов назвал уголовное дело своего отца «совершенно новым уровнем низости и подлости администрации президента». Добавив, что для него «это самое страшное, что могло случиться». Уровень действительно поднят. Трогать семьи – новая тенденция. Подобного не было, например, с «делом ЮКОСа» при раннем Путине. На прошлой неделе вместе с Борисом Шпигелем за решёткой оказалась и его жена Евгения Шпигель. Теперь – давление на оппозиционера через арест отца.
Чётко, методично, без избыточных эмоциональных всплесков (не считая телевизионно-троллиных истерик, но эти эмоции наиграны) – власти перекрывают, блокируют и отсекают все формы протеста, ранее доступные российской оппозиции. Участие в выборах, даже сугубо проформенное, публичные выступления, митинги и шествия – всё это сделано либо невозможным, либо крайне рискованным. Номенклатурная олигархия желает спокойно разбираться в своём кругу, не отвлекаясь ни на какую бузу внизу.
Правда, диссидентам пока оставлена возможность записывать ролики и дискутировать в соцсетях, что же будет с родиной и с нами (желательно в далёком прошлом или отдалённом будущем). Впрочем, и над этими правами человека грузнеет туча. Роскомнадзор составил первые протоколы об административных правонарушениях Facebook, Instagram, Twitter, TikTok, «ВКонтакте», «Одноклассники», Telegram и YouTube. Если в чём-то будет усмотрен хоть какой-то дискомфорт для властей, не говоря об опасности, это что-то будет схлопнуто. Разрешается только то, что заведомо не имеет никакого оппозиционного смысла.
Естественным образом оппозиционная среда начинает вырабатывать свои инновации. Медленно и с трудом преодолевая привычки последних тридцати лет. Это объективный процесс: недовольство выхлёстывается из глубинного народа. И не может не отражаться в политизированном слое граждан.
Любым социальным переменам предшествует и сопутствует борьба идей, появление фундаментальных программных текстов. Например, для американской революции это Декларация независимости США. Написанная будущим третьим президентом США Томасом Джефферсоном для обоснования права жителей тринадцати североамериканских колоний на восстание против «абсолютной тирании» британской короны. Про «священнейшее» право на восстание сказано и во французской Декларации прав и свобод человека и гражданина 1789 года. А в преамбуле Всеобщей декларации прав человека 1948 года говорится: «Принимая во внимание, что необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения». Декларация принята Генеральной ассамблеей ООН в 1948 году при участии Советского Союза. Добавим, что даже в «обнулённой» редакции Конституции РФ по-прежнему записано, что общепризнанные нормы и принципы международного права – составная часть российской правовой системы.
Похоже, на роль «русского Джефферсона» претендует Евгений Бестужев – петербургский политолог либерально-консервативного толка, «христианский демократ и солидарист», участник рабочей группы по демократическому транзиту Форума свободной России. ФСР, он же Вильнюсский форум давно собирается на ежегодные конференции, принимает громкие резолюции… Из-за COVID-19 последние два года эти мероприятия проходят в онлайн-формате.
Не раз участвовал в форуме и политолог Бестужев. Но при этом он живёт не в «виртуальном бестиарии» соцсетей, а в одном из «спально-пролетарских» районов на окраине Петербурга. Временами подрабатывает таксистом и охранником. И не первый год продвигает на ФСР тезис о стыковании политической оппозиции с социально-бытовой активизацией глубинного народа.
Неделю назад, 21 марта 2021 года, Евгений Бестужев опубликовал открытое обращение к коллегам по ФСР – манифест «От права к восстанию». «Если мой текст побудит к размышлениям и практическим выводам, буду считать его небесполезным», — сообщает автор.
В манифесте декларирована цель – развитие России на путях «европейской правовой цивилизации» без чекистской «классовой диктатуры», «красно-левацкой» либо бандитской альтернативы. Как демократ христианский, Бестужев рисует российскую действительность в апокалиптических тонах: «тотально античеловеческий чекистский феноменальный порядок беспредела». Как политолог он констатирует: правового поля для легальной оппозиционной деятельности в РФ больше нет. По мнению автора, такой режим нельзя подорвать критикой. А потому остаются два пути: или верхушечная трансформация вроде «оттепели» после ХХ съезда КПСС, или антирежимное движение снизу. (Во внешнеполитической части текста между делом проводится осторожная параллель между демократом Джо Байденом и республиканцем Рональдом Рейганом, который действенно поддерживал антидиктаторские повстанческие движения на трёх континентах – в Афганистане, Анголе и Никарагуа.)
Особое внимание Евгений Бестужев уделяет новой тенденции – «ночной политике, «внеправовой» оппозиционности, спонтанному бытовому сопротивлению глубинного народа». И предлагает направить этот потенциал в русло «осознанного протеста» и «социально-политического созидания». Вместо поджогов «фабрики троллей» – формирование ячеек дворовой взаимоподдержки, свободных профсоюзов, низовых оппозиционных групп. Нетрудно понять, что питерского политолога мог вдохновить опыт Беларуси. Именно благодаря протестным дворам теперь известны на весь мир площадь Перемен и другие микрорайоны Минска.
Ради объективности и хронологической точности отметим, что антипутинская «баннерная кампания» на окраинах Петербурга началась немного раньше Беларуской революции и продолжается до сих пор. Сформировал ли сам Евгений Бестужев автономную дворовую революционную ячейку по месту жительства, пока неизвестно. В любом случае все успешные политические движения проходят через несколько стадий. Сначала их не замечают, потом над ними смеются. Затем борются с ними. А затем быстрота, натиск, глазомер, победа…
Виталий Пригожинцев, специально для «В кризис.ру»