Во всём мире в целом и в России в частности, люди стараются провести чёткую грань между политикой и тем, что называется, «обыкновенной» жизнью. «Меня политика не касается» ― традиционный лозунг в современном искусстве. Политика ассоциируется с чем-то грязным и недостойным, а искусство ― символ света, и тот, кто творит, ― «чистого слога слуга». И жизнь несётся сразу по двум параллельным путям, как в фотографии Андрея Абрамова на V Фотобиеннале современной фотографии: сразу два поезда летят в никуда, один в тени, другой на свету, но который же из них наш?
В Петербурге открылась V Фотобиеннале современной фотографии. Это выставочный проект, проходящий под эгидой Русского музея, посвященный искусству фотографии. Он начался в 2009 году, и с тех пор выставку можно посетить раз в два года. Каждый раз она привлекает множество участников и зрителей. В этом году выставка прошла в пятый раз.
Всего было представлено около 400 работ, участие приняли 295 авторов из разных городов и каждый, по словам организаторов, «смог продемонстрировать свои личные, индивидуальные взгляды на мир». Под выставку был отдан весь третий этаж Мраморного дворца, а фотографии были разделены на залы по темам: «Город», «Натюрморт», «Ню», «Пейзаж», «Повседневность», «Портрет».
Культурная сторона жизни в России давно находится в загоне. Её заслоняют экономика и политика. Культуре достаётся меньше времени, внимания, усилий, денег. И неважно, какая культура ― культура речи, поведения, отношений к человеку и природе ― любое творчество ― всё отошло на задний план, поскольку не приносит видимых, быстрых, материальных результатов.
Нынешняя российская власть не хочет признать, что экономика и все проявления культуры должны идти в ногу. Между тем, вовсе не случайно Норвегия, первая страна в рейтинге по уровню жизни – также первая по уровню экологичности, или Швейцария, которая находится в топ-5 стран по уровню жизни, первая по уровню системы образования. Это всё взаимосвязано.
Петербургское Фотобиеннале ― событие знаковое: шикарный зал Мраморного дворца, явка больше, чем на выборы, Русский музей в организаторах… И всё же все как-то свернуто, скомкано, невнятно. То ли нехватка персонала, то ли пренебрежение к происходящему. Это мероприятие ― лишь одно из многих подобных ― яркий пример того, что Россия стала страной исключительно экономических взлетов и падений; страной, по инерции ещё считающейся культурной и движущейся вперед, но давно уже застывшей. Это новый застой. Который, казалось бы, был преодолён ещё на заре советской перестройки. Тогда политический общественный подъём предвещал новый небывалый взлёт культуры. Длился он, впрочем, недолго. Европейское и российское искусство снова разминулись на развилке: Европа помчалась туда, где вызов консерватизму, стереотипам, собственно, пресловутому застою. Российское же искусство, потоптавшись на месте, похоже, снова оборотилось вспять.
Фотографы, как все люди искусства, всё сильнее это ощущают, и демонстрируют в своих работах, несмотря на то, что чаще всего утверждают, что их работы лишены какой-либо политической подоплёки. Да, по авторскому замыслу, это так, но реальность всё равно пробивается. Её можно увидеть в самых талантливых, но зачастую мрачных фотографиях выставки.
На фотографиях, представленных на выставке, мы видим черно-белую топь, лица мрачные, глаза трагичные, пейзажи не манящие, а нагнетающие, город изломленный, довлеющий над пешеходами. Фигуры размыты, повернуты к зрителю спиной. Не будущее ли наше размыто и повёрнуто к нам спиной? И трагично смотрит на нас старуха «Мудрость» (Сергей Сафронов), в глазах её осознание того, что мы все ― очередные потерянные поколения.
Конечно, сами авторы часто не в том и не так видят предназначение своих работ.
Фотограф Борис Назаренко заметил: «Я уличный фотограф и снимаю людей в их естественной среде обитания». Понятно, что у него нет цели показать духовный кризис, это беспрерывный репортаж с места событий, который каждый может растолковать по-своему. Однако фотограф говорит, что часто встречает такие сюжеты: «люди не могут разойтись на узенькой тропинке на огромном бульваре, толкают в спину, «дайте пройти», а кругом – широкий бульвар».
Другая участница выставки Лариса Иванова говорит более определённо: «Да. В стране всё очень плохо, и этот кризис в моих фотографиях можно увидеть, но опосредованно, косвенно, во взгляде, поведении, реакции. Народ стал очень напряженный, эмоциональный. И я могу сказать, что в 2007 были одни люди, сейчас же они совершенно другие. Люди потеряны».
«Да, кризис есть, он внутри нас, ― согласен фотограф Борис Тополянский, хотя и добавил: ― Я не показываю кризис, я хотел показать Старую Ладогу, это тихое спокойное место». Так можно сказать о любой фотографии выставки. Они скорее несут в себе идею тяжёлой атмосферы. Это не очевидный вызов, а неосознанный. Глубоко затаившийся в чуткой душе художника и проявившийся лишь тогда, когда фотография заняла своё место на выставке среди других.
Мы все стремимся к такому обществу, где искусство не является злободневным отражением политики, говорит о вечном, где никто не будет в нем выискивать намёки и недомолвки. Но сегодня любое современное произведение искусства подвергается этому преувеличенному анализу, полному домыслов, и это тоже ведет к застою культуры. Роскошь творить искусство ради искусства становится всё более недосягаемой в стране, где даже невинный репост может оказаться выражением идейных взглядов.
С реальностью, которая ясно просвечивает на всех фотографиях, не поспоришь, её становится всё сложнее игнорировать, не замечать. Она заглушает повсеместное «политика меня не касается», потому что наша эпоха, и эта видно и на фотографиях этой выставки, требует борьбы.
В статье использованы фотографии Андрея Абрамова, Бориса Тополянского и Ларисы Ивановой.
Екатерина Лифшиц, специально для «В кризис.ру»