6 марта 1902 года Академия наук избрала Алексея Пешкова, пишущего под псевдонимом Максим Горький, своим действительным членом по разряду изящной словесности. Однако насладиться академическим званием Горькому не пришлось, через несколько дней результаты выборов были отменены.
К этому времени Горький уже был широко известным писателем. Его первый рассказ «Макар Чудра» был напечатан в 1892-м. За десять лет он написал десятки статей и рассказов. В 1898-м они были опубликованы в двух томах. Причём первый том напечатан в 3 тысячах экземпляров, а второй ― 3,5 тысячи. Такой тираж считался хорошим даже для маститого писателя. А через год было переиздание, ещё более крупным тиражом, да ещё и с третьим томом. Буквально на глазах восхищённой публики Горький превращался в главного писателя страны. К нему пришла и мировая слава ― в том же 1899-м его произведения начали массово переводить на европейские языки. В Берлине его пьеса «На дне» (1902) выдержала 500 постановок подряд.
Но это было через год. А в 1902-м прошли третьи выборы в почётные академики по разряду изящной словесности, учреждённому при отделении русского языка и словесности Императорской Академии наук в год столетия Пушкина и в память о нём. Первыми академиками стали Лев Толстой, Антон Чехов, Владимир Короленко, Анатолий Кони. Но самым первым среди равных был К. Р. ― великий князь Константин Константинович, доморощенный поэтический гений из семейства Романовых.
Выборы проходили со скрипом. Горького избирать поначалу и вовсе не планировалось ― молод ещё, горяч, да и вообще неблагонадёжен, даже уже побывал в каталажке за прокламацию, призывающую к борьбе с самодержавием. Вот, да, не хотели. Но выбрали. Так уж вышло. Горькому выслали сообщение об избрании с обещанием отправить диплом (уже заготовленный) дополнительно. И ― согласно правилам ― опубликовали результаты выборов в «Правительственном вестнике».
Вот тут и началось. Первым заметку прочитал министр внутренних дел Сипягин. И тут же рванул на доклад к царю с кляузой о политической неблагонадёжности Горького. Царь вознегодовал. Направил гневное письмо министру народного просвещения:
«Известие о выборе Горького в Академию наук произвело на меня, как и на всех благомыслящих русских, прямо удручающее впечатление. Чем руководствовались почётные мудрецы при этом избрании ― понять нельзя… Он состоит под следствием, и такого человека в теперешнее смутное время Академия наук позволяет себе избрать в свою среду. Я глубоко возмущён всем этим и поручаю вам объявить, что по моему повелению выбор Горького отменяется. Надеюсь хоть немного отрезвить этим состояние умов в Академии».
На ковёр во дворец был вызван Константин Константинович. Царь отчитал его как мальчишку. Великий князь оправдывался, пытался даже вразумить царственного родственничка. Неудобно-де, что люди-то подумают? Но, нет. Николай стоял на своём: отменять избрание и точка!
В течение десяти дней Академию лихорадило, академики были в шоке: кто впадал в ярость, кто ― в полную прострацию. При этом никто не решался ни возразить царю, ни сообщить Горькому об отмене результатов. А тут ещё под ногами у всех стал путаться госсекретарь Плеве с указаниями «инвалидировать избрание по несоответствию избранного общим требованиям, предъявляемым в почётные звания избираемым». И заявлением, что Горький не имеет права «состоять на государственной и общественной службе» и принимать участие в «публичной деятельности», поскольку состоит под надзором полиции. И настоятельным советом президенту Академии объявить о состоявшиеся выборы недействительными.
Короче, перепуганные насмерть академики избрание Горького аннулировали. И даже потребовали отобрать у Горького уведомление о принятии в члены. Это была особая спецоперация ― через Таврического губернатора (Горький лечился в Крыму). В связи с этим Владимир Короленко потребовал «исключить его из списков и более почётным академиком не числить». Через месяц сложил с себя звание академика и Антон Чехов.
Но вот прошло полтора десятилетия, и грянула великая Февральская. Кому что, а академики сразу после отречения Николая II решили восстановить своё право на избрание в почётные академики, кого сочтут нужным. И оно было им возвращено постановлением Временного правительства. Разряд изящной словесности тут же признал Горького своим почётным академиком, согласно избранию 6 марта 1902-го. Об этом тут же оповестили общественность в «Вестнике Временного правительства». В этом сообщении Академия долго расшаркивалась перед Горьким и нудно разъясняла, как ненавистный царизм не позволил много лет назад принять его в почётные члены. Как они едва сдержали себя. И как мужественно сопротивлялись. Горькому даже выслали повестку с предложением принять участие в работах очередного собрания отделения и разряда. И даже для этого случая приветствие заготовили:
«Сегодняшний день будет знаменательным в истории Разряда Изящной Словесности. В его заседании присутствует Алексей Максимович Пешков, который был избран почётным академиком пятнадцать лет тому назад. Привлекая его в свою среду, члены Разряда думали об укреплении юного тогда учреждения, посвящённого литературе и общественности; но их мечтам не пришлось сбыться, и только теперь мы получили возможность увидеть среди нас Алексея Максимовича…»
Ой, прямо слёзы на глаза наворачиваются от умиления. И как же всё это напоминает 1990-е (тогда тоже все рассказывали, как им было тяжело под гнётом коммунистов). И даёт представление о том, что произойдёт в будущем. Вот что расскажут, например, про докторскую диссертацию Мединского? Что будут говорить члены ВАК, диссертационного совета МГУ, диссертационного совета Белгородского государственного национального исследовательского университета? Как будут научные мудрецы оправдывать решение о присуждении докторской степени Жириновскому за научный труд «Россия: прошлое, настоящее и будущее русской нации»? Конечно, это не плагиат, как у Беглова, но и к науке сей опус никакого отношения не имеет. О чем писала в ВАК настоящий учёный Галина Старовойтова. Этого, как полагают, лидер ЛДПР ей не простил. Хотя это уже другая история, совсем ненаучная, но очень уголовная.