Внешнеполитическая активность президента РФ Владимира Путина демонстрирует всё более очевидную тенденцию к «антикитайскому повороту». В ноябре российский президент провёл целую серию встреч с руководителями соседних с Китаем стран, что не могло не насторожить Пекин. Отношения с ними имеют для КНР важнейшее значение. Вьетнам и Казахстан – важные объекты экспансии Поднебесной, Южная Корея — экономический конкурент и союзник потенциально враждебных Китаю государств. К этому необходимо добавить и наметившееся потепление российско-японских отношений, о чем свидетельствуют СМИ Страны Восходящего Солнца.
При этом заключённые Путиным соглашения напрямую противоречат китайским стратегическим интересам. Например, они затрагивают особенно болезненную для КНР сферу энергетики. Это касается и договорённости с Астаной о поставках казахстанской нефти в Россию. В результате подобной сделки энергоресурсы, на получение которых рассчитывал Пекин, пытаясь гарантировать для себя бесперебойное снабжение нефтью и газом, достались Москве.
Это произошло почти параллельно заключению соглашений, в соответствии с которыми Пекин допускался к освоению нефти в российской Восточной Сибири. При этом договорённости с Южной Кореей и переговоры с Японией направлены на лишение Китая монопольного допуска к сырьевым ресурсам Восточной Сибири и Дальнего Востока. В этом же ряду следует рассматривать и расширение деятельности совместной российско-вьетнамской энергетической компании «Вьетсовпетро» на шельфе Южно-Китайского моря. Следует учитывать, что Ханой находится в жёсткой конфронтации с Пекином, в частности, по архипелагу Спратли.
Таким образом, Москва забирает энергетические ресурсы, на которые уже фактически «положил глаз» Китай. Кроме того, многомиллиардные экономические и военно-технические контракты уменьшают потенциальную возможность постепенного поглощения Вьетнама и Казахстана со стороны Поднебесной.
Владимир Путин лишний раз продемонстрировал способность осуществлять собственные геополитические проекты, снижающие роль Китая как одного из главных акторов мировой политики. Важно, что подобные проекты могут одновременно реализовываться на северных (Корейский полуостров), западных (Казахстан) и южных границах (Индокитай) границах КНР.
В случае с Южной Кореей Владимир Путин особенно явно «залез в китайский огород». Глобальная разница политических и экономических систем двух Корей делает утопией объединение в обозримом будущем. Однако трансазиатский транспортный коридор из Республики Корея в ЕС через КНДР и Россию станет одним из залогов мирного сосуществования на взрывоопасном полуострове. Для Китая это также очень чувствительный момент, поскольку Пекин ощущал себя едва ли не единственным игроком, способным повлиять на руководство КНДР и заставить его отказаться от воинственной риторики в отношении соседей.
Ещё одним «антикитайским достижением» Кремля стало дальнейшее укрепление Таможенного Союза как важного элемента главного путинского геополитического проекта. Это касается не только Казахстана, но и Вьетнама, которому предложено создать зону свободной торговли с ТС. Развитие же отношений с Казахстаном является краеугольным камнем продвижения региональных геополитических интересов. Именно Казахстан является ключевым игроком в Центральной Азии, способным повлиять на другие бывшие республики СССР.
Подобное поведение Кремля обусловлено целым комплексом причин. В первые годы путинского президентства идея «азиатского разворота» стимулировалась западной критикой по вопросам демократии и прав человека и попытками давления в том, что касалось политики на постсоветском пространстве. Китайское руководство, видя непростое развитие диалога Кремля и Запада, пыталось и пытается извлечь из этого выгоду. России были навязаны выгодные КНР контракты на поставку российских энергоресурсов по заниженным ценам. Однако с попытками Пекина утвердиться в зоне стратегических интересов России на бывшем постсоветском пространстве Кремль уже не мог примириться.
Красной чертой здесь стали попытки Пекина внедриться в экономику наиболее ценных с точки зрения Кремля бывших постсоветских республик. В случае с Белоруссией необходимо отметить готовность КНР выделить ей льготные кредиты и одновременно приобрести компанию «Беларуськалий». В случае с Украиной – готовность приобрести крупную часть украинских сельскохозяйственных земель в тот самый момент, когда Москва продавливала вступление Киева в Таможенный союз с помощью экономических рычагов.
О резком развороте вектора российской политики применительно к КНР говорить пока сложно. Но и говорить о «союзе России и Китая» уже не приходится. Это обусловлено разницей экономических и геополитических интересов двух держав.