В наше время все чаще заключаются браки между гражданами разных государств – и, соответственно, субъектами разных правовых систем. Заключив брак в одной стране и построив в ней какую-то семейную конструкцию, супруги должны быть готовы к тому, что в другой стране вся эта конструкция окажется юридически ничтожной. В любом случае, в выгоде оказывается тот, на чьей территории семья в данный момент находится. Не обидеть второго супруга или хотя бы смягчить остроту возможных конфликтов может помочь брачный контракт.
О таких контрактах россияне (а тогда просто «советские люди») впервые узнали более 20 лет назад, на заре перестройки. Они тогда вообще обо всем узнавали впервые – в том числе и о том, как неправильно они на самом деле живут.
«Муж требует, чтобы я ему каждый день в 7 утра подавала горячий суп, свежие котлеты и чистую рубашку, а сам меня до глубокой ночи сексом своим поганым мучает! А у нас еще двое детей маленьких! Ну, и когда мне Булгакова читать?», — написала в «Комсомольскую правду» скромная труженица А. из города Б. Тут ей какой-то прогрессивный журналист про брачный контракт и ответил. Читать об этом было удивительно и прекрасно – как про скорую победу перестройки.
Однако практического воплощения в России эта благая идея не нашла. Народ читал время от времени что-то вроде такого: «В брачном договореТома Круза и Николь Кидман были оговорены самые незначительные, казалось бы, мелочи супружеской жизни – в частности, Тому вменялось в обязанность возвращать на место сиденье унитаза после пользования туалетом» — смеялся, требовал от жены котлет и не доставать его насчет поведения в туалете.
Нет, публиковались и другие образцы брачных договоренностей: сколько жена (или даже муж) получит после развода за каждый год, потраченный в постылом браке, что достанется детям, кому вилла, а кому яхта… Однако при нашей бедности и нелюбви к контрактам все это считалось неактуальным.
Брачный контрактинг fromSt—Petersburg: год 2010-й
Собственно, с констатации этого факта и начался брифинг по итогам российско-германского семинара нотариусов, посвященного правовым аспектам брачных отношений. Посланница Германии Катрин Пройс сказала: «Институт брачных договоров разовьется в России тогда, когда правовое сознание общества и его имущественное положение дойдут до нужной степени развития. У нас в Германии было так».
Этот тезис подтвердила президент Федеральной нотариальной палаты России Мария Сазонова. «Имущества у наших молодых супругов обычно нет никакого – что им делить? А если один или оба супруга богаты, то они делиться не хотят», — сказала она.
М. Сазонова сообщила, что в Петербурге сейчас работают 320 нотариусов, и «некоторые из них» (по-видимому, специализирующиеся на брачных договорах) регистрируют до 20 таких контрактов в год.
Сразу заметим, что нотариусам это занятие невыгодно: работы с брачными контрактами много, на одни только разговоры может уйти несколько дней, а регистрация стоит всего 500 рублей. Любая сделка с квартирой принесет больше!
По итогам кулуарных разговоров с нотариусами можно предположить (точными подсчетами никто не занимался), что в Северной столице заключается порядка 100 таких договоров в год. Больше, чем на заре перестройки. Но в сотни раз меньше, чем в той же Германии.
Родина за спиной
Как нам удалось понять из материалов семинара, у любого из супругов, если они являются гражданами разных государств (особенно с плохо сочетающимися культурными и правовыми традициями), есть два главных интереса. Во-первых, заключить и сам брак, и брачный контракт именно в своей стране. Во-вторых, оговорить в этом контракте правила согласования двух юридических систем (вплоть до главенства одной из них). Советы по такому согласованию, разумеется, лучше получать от нотариуса-соотечественника, говоря с ним на родном языке без переводчика и надеясь на его гражданскую солидарность.
Определять правила такого согласования, а тем более главенства, можно для каждого пункта контракта в отдельности. Например, россиянкам выгодно настоять на главенстве российского Семейного кодекса на случай, если после развода в чужой стране придется определять, с кем останутся дети. Известно, что российский закон почти всегда признает приоритет матери. Впрочем, на детей, которым еще предстоит родиться в чужой для их матери стране, этот кодекс распространить вряд ли удастся… Но попробовать можно – если не с соблюдением буквы, то хотя бы по духу. Например, потребовать, чтобы, даже оставшись с отцом, дети приезжали к матери Россию (или она к ним в Германию) 15 раз в год, а авиабилеты оплачивал отец. Дальше будет торг, который закончится консенсусом.
В свою очередь, супруги-европейцы (особенно мужья) обычно хотят внести в контракт условие, чтобы их накопленная за всю жизнь пенсия в случае развода с россиянкой не делилась в определенной пропорции, а муж ограничился бы выплатой экс-супруге фиксированной суммы (по возможности, небольшой).
Святой имущественный интерес
Если американский брачный контракт позволяет супругам требовать друг от друга все, что угодно, вплоть до правил пользования сидением унитаза, то российское и немецкое законодательства (которые, кстати, весьма близки друг другу по духу и букве) имеют одну общую черту, существенно отличающую их от американского: они стремятся регулировать брачными контрактами только имущественные отношения, а не т.н. «нравственные декларации». То есть, потребовать в контракте, чтобы супруг после переезда на родину второго за определенный срок выучил язык, перестал пить больше, чем…, проводил дома не менее, чем… и исполнял супружеский долг не реже… — нельзя. Во всяком случае, при главенстве российского законодательства.
В свою очередь, немецкие нотариусы считают, что можно потребовать и такого, если снабдить каждое условие соответствующими имущественными санкциями. Например, выучишь язык – перепишу на тебя автомобиль, не выучишь – не перепишу. Осталось только добиться, чтобы второй супруг согласился такое подписать.
Из-за стремления ограничить брачные контракты только имущественными вопросами российские нотариусы предупреждают своих соотечественниц: для полной защиты своих интересов при главенстве российского законодательства им придется перед вступлением в брак с иностранцем заверять у нотариуса 4 документа: сам контракт, 2 завещания (от каждого из супругов) и соглашение о воспитании детей (этот вопрос регулируется у нас только Семейным кодексом РФ и ничем другим).
Немцы же, обслуживая своего соотечественника на свое территории, готовы ограничиться одним только брачным договором, в котором можно оговорить все аспекты семейной жизни. Для россиянки (россиянина) они пригласят переводчика, ответят на все вопросы и, в общем, будут соблюдать все правила цивилизованного европейского нотариата. Но… «После развода брачный договор в суде оспорить не удастся!» — предупредила Катрин Нойс.
В России же пока в судах можно оспорить что угодно. Ну, да вы и сами знаете…