Выборы 8 сентября показали прежнюю тенденцию: люди не соотносят себя с системой власти. И если где-то победили оппозиционные кандидаты, то именно потому, что вопреки всеобщей тенденции сумели мобилизовать свой электорат.
Посмотрите на тенденцию. В Вологде победил единоросс Евгений Шулепов с 48% голосов при явке 21%. В Северодвинске – тоже единоросс Михаил Гмырин с 64% при явке 19%. При примерно такой же явке в Архангельске на выборах гордумы победили единороссы с результатом 37%. Ниже явка была только в Коми, где в разных муниципалитетах проходили дополнительные выборы депутатов. В Сыктывкаре она составила менее 10%. В целом та же картина в Ленинградской области. Чуть выше явка в Калининградской области — в среднем 34% при максимальной около 78% в одном из посёлков.
В Петрозаводске, напротив, явка была 27% – большая роскошь по нынешним временам. И победила там оппозиция. Поддержанная партией «Яблоко» Галина Ширшина набрала 42%. В Великом Новгороде выбирали одновременно мэра и гордуму, и явка составила 24%. Видимо, это связано с активностью всё тех же «яблочников», список которых смог преодолеть 7%-ный барьер.
Отдельной строкой идёт Псковская область. Там на выборах в сельские администрации явка была в традициях лучших времён – под 50% Только во Псковском районе она оказалась намного ниже – 33%. И везде победила «Единая Россия».
О падении интереса к выборам политологи говорили давно. По мнению многих, всё началось ещё в далёком 1996 году, когда избирательный штаб президента Ельцина убеждал коммунистический электорат в тщетности голосования за Зюганова. С тех пор действительно происходит постоянное падение явки. От ажиотажа первой половины 1990-х мы пришли к пустым избирательным участкам.
Приходится констатировать, что позавчера избиратели голосование в очередной раз проигнорировали. Причём, если раньше жители городов бойкотировали выборы местных депутатов, в целом показывая неплохую явку на мэрских выборах, то теперь всё свелось к общему знаменателю.
Получается, ни власть, ни оппозиция не смогли повлиять на своих сторонников. Времена поменялись, общество через интернет следит практически за каждым шагом потенциальных кандидатов. И если раньше малоизвестность тех или иных персон можно было списать на «продажность прессы», то теперь подобные отговорки не работают. Социальным сетям платить за рекламу не надо. Избиратель сейчас живёт по другой схеме: «А что вы мне можете предложить, чтобы я пошёл голосовать»?
Впечатляет разница между итогами голосования и предварительными интернет-опросами. Так, в Вологде результаты победителя Евгения Шулепова и его соперника Александра Лукичева распределились диаметрально противоположным образом. Это значит, что избиратели первого – пенсионеры, которые не пользуются интернетом, но ходят голосовать. А за второго – так называемые «сетевые хомячки», активные в интернете, но не у избирательной урны.
Особняком стоит Петрозаводск. Здесь напрашиваются аналогии с Екатеринбургом. В обоих случаях местная власть оказалась не настолько сильна, чтобы прессинговать оппозицию. В обоих городах достаточно сильны традиции политической борьбы. В Екатеринбурге, к тому же, нельзя исключать фактор журналиста Аксаны Пановой – суд по её делу проходил в разгар предвыборной кампании. Кстати, петрозаводская победительница Галина Ширшина – коллега Пановой, руководит местной издательской фирмой.
Наиболее активного вологодского оппозиционера Евгения Доможирова до выборов не допустили. Вероятно, именно он в этом городе ближе всех к прямому контакту с избирателем. Уже почти год он лишён депутатского мандата в местном ЗакСе – однако по-прежнему продолжает еженедельно принимать горожан.
В дальнейшем возможны два варианта. Либо оппозиция завлечёт своего избирателя на участки и неминуемо выиграет. Либо явка рухнет до совсем уж позорных значений, ниже сыктывкарских десяти процентов. Авторитет власти в таком случае упадёт ещё ниже. Избираемые власти в глазах населения перестанут быть законными. Возникает вопрос: не кончится ли всё это социальным взрывом, по сравнению с которым Болотная площадь покажется комариным укусом?