Перефразируя некогда популярного поэта, можно задаться вопросом: «Воры или братва – кто менее матери-власти ценен?» При всех нюансах, тенденция вполне наглядна. Режиму явно ближе традиционный воровской паразитизм, нежели амбициозные сообщества, рождённые в лихие девяностые. Само построение фразы президентского пресс-секретаря «Это не Аслан» (речь шла о фотографии, на которой запечатлелись люди, похожие на Владимира Путина и на Деда Хасана) обрисовывает ситуацию чётче криминологического трактата.
Неоконченные концы
Для начала краткая история из жизни. У автора этих строк есть московские знакомые, в коттедже которых пришлось пару дней погостить в начале февраля 2013 года. Во время ужина хозяева спросили гостя: «Кто такой Дед Хасан?» Увидев явное недоумение, добавили: «Недавно наши знакомые хотели проведать могилу родственников на Хованском кладбище. Так оно было закрыто для похорон этого самого Хасана. Их чуть не выгнали взашей. Вот и спрашиваем – кто такой?». Ответ был обычным: «Вор в законе, крупнейший криминальный авторитет России. Ваши знакомые ещё легко отделались». Хозяева чуть подумали и сказали: «А мы думали, что всё это закончилось…».
Не закончилось. Подробности резонансного убийства у «Старого фаэтона» добрую неделю после злополучного 16 января транслировались всеми телеканалами. Как мы уже успели выяснить, широкой публике это, мягко говоря, не было необходимо. С чего же такое паблисити? Чтобы понять, придётся проанализировать феномен «вор в законе». Кстати, чисто советский.
Дети первых пятилеток и крестьянского разорения, они подхватили дореволюционные криминальные традиции. Постепенно у них вырабатывался кодекс поведения, одним из главных постулатов которого стал полный отказ от какого-либо сотрудничества с властями. Конечно, случались отступления – хотя бы знаменитое разделение на «сук» и «законников», окончившееся кровавыми банями в лагерях конца 1940-х. Да и кураторы из НКВД-МГБ вносили в становление воровской элиты свою серьёзную лепту. «Социально близкие» порой отступали от принципа несотрудничества.
Воровская иерархия заколебалась в 1960-1970-х с появлением цеховиков. Организованный криминалитет не мог пройти мимо такого явления. Подпольные фабриканты стали исправными плательщиками в воровские «общаки». Деньги же, особенно большие, портили даже непримиримую «отрицаловку». Но этот эффект двойственен: деньги не только разобщают, но и сплачивают. По мере нарастания воровского беспредела, цеховики стали формировать свои охранные структуры.
Добавим к общей картине и ещё один штрих. Воровское сообщество издавна было расколото на враждовавшие группировки. Особенно по национальному признаку – славяне конкурировали с кавказцами. Картина в итоге получается сколь пёстрая, столь и противоречивая.
Дед на рынке
Эта среда выдвигала лидеров, которые не только следовали традициям, но и ломали их. Тот же Аслан Усоян, он же Дед Хасан – фигура именно такого плана. Он мог прогибать давние понятия под сегодняшние реалии. Активно сотрудничал с администрациями и правоохранителями в зонах своего влияния – Северном Кавказе, Юге России, отчасти в Сибири и на Дальнем Востоке. Короновал воровскими титулами ничем особо не проявившихся сторонников – например, Дмитрия Чантурия по кличке Мирон. Который, кстати, вместе с Гелой Кардава (Гела), Юрием Пичугиным (Пичуга) и Тимури Мирзоевым (Тимур Свердловский) унаследовал криминальную империю дяди. К возмущению ветеранов воровского движения.
Дед Хасан не присматривался к пресловутому пятому пункту. Среди союзников грузинского курда с армянским паспортом было много славян — сибиряк Владимир Тюрин (Тюрик), вологодец Олег Коновалов (Бандит), дальневосточник Евгений Васин (Джем), петербуржцы Константин Яковлев (Костя Могила) и Мирыч (Андрей Мироедов). Партнёром выступал легендарный Япончик (Вячеслав Иваньков), погибший тремя годами раньше Хасана при сходных обстоятельствах.
В то же время главными противниками Усояна числились грузин Тариэл Ониани (Таро) и азербайджанец Ровшан Джаниев (Ровшан Ленкоранский). В последнее время именно Джаниев вступил с Дедом Хасаном в наиболее острые конфликты. Противоборство шло не только за теневую власть, но и за объёмные экономические активы. Выстраивая под себя азербайджанские бригады, Ровшан Ленкоранский брал под контроль контролируемые кавказцами московские рынки. Это столкновение и вылилось в экстремальный финал – именно молодого Джаниева, а не давнего конкурента Таро, называют заказчиком убийства Деда Хасана.
Кстати, эта ситуация позволяет гораздо адекватнее оценить те же «русские зачистки». Националистические экзерсисы на рынках вполне могут обернуться неожиданной стороной, сыграв свою роль в теневой конкуренции криминальных группировок. Причём группировок кавказских. Интересно, задумываются ли об этом участники базарных этнических чисток? Как писал Александр Блок, «а в жёлтых окнах засмеются, что этих нищих провели».
Бой без понятий
После гибели Деда Хасана некоторые серьёзные эксперты заговорили чуть ли не о скором отмирании самого термина «вор в законе». Мол, в условиях глобализации, охватившей и криминальный мир, это безнадёжный анахронизм. а и народ воровской пошёл не тот, что в прежние времена. В доказательство приводится генезис Игоря Глазнева (Вова Питерский).
Этот человек построил свои отношения в криминальной среде так, что предъявы к нему пошли буквально со всех сторон. Тут он как по заказу оказался в «Матросской тишине». По малозаметному наркотическому делу. И это — организатор убийств авторитетных воров в законе! Например, на его счету числится покушение в феврале 2009 года на Алика Миналяна (Алик Сочинский), который плотно сидел на теме черноморского туризма, местных портов и зон.
Понятно, что с таким послужным списком выход за пределы камеры смертельно опасен. Питерский это понимает. Как и то, от кого зависит продолжительность дальнейшей жизни. Потому он хватается за любой шанс помочь правоохранителям. Сдаёт или «раскручивает» кого только можно – от лидеров ОПГ вроде ореховского главаря Сергея Буторина до мелких бизнес-сошек регионального масштаба. Силовики ему пока помогают: меняют документы, манипулируют с протоколами, приставляют госохрану. Тем не менее, представители клана Деда Хасана готовят Вову Питерского к максимально публичной и демонстративной казни. Даже при нынешних вольных нравах такое попрание понятий может оказаться наказуемым.
А может получиться иначе – обозначиться новый рубеж эволюции воров-«законников». За Питерского готовы вступиться славянские авторитеты, несогласные с дележом наследства легендарного Деда. Грядёт очередная гангстерская война. Теперь межнациональная. Первые её залпы уже зафиксированы. В одном из московских ресторанов подрались «законники» Мамука Чкадуа (Мамука Галльский) и Георгий Сорокин (Жора Ташкентский). Победил «коренной». Только вот проигравший состоит в близком окружении Гелы Кардавы, а победитель – друг славянского криминального авторитета Алексея Забавина (Забава). За последним стоят еще несколько крупных «законников» из числа славян. Это лишь один из сравнительно мелких эпизодов. Далеко не единичных и укладывающихся в тенденцию.
Близкие к закону
А что власти? В основном ограничиваются констатацией и протоколированием. Например, в Москве застрелили Руфата Насибова (Руфо Гянджанский), который числился главным силовиком Ровшана Джаниева. Причина – месть за убийство Деда Хасана. Труп вывезен в неизвестное место. Правоохранители вычеркнули из своих списков ещё одно имя.
Совсем не так поступают с теми, кто поднялся на перестроечном «глотке свободы». Такие всегда были в противостоянии с ворами старой закалки. Не было среди «законников» слова, более бранного, чем «бандит» (или «спортсмен»). Шли войны, лилась кровь, как это было в Санкт-Петербурге лет 10-20 назад. Не было у Деда Хасана и Кости Могилы врагов хуже, чем екатеринбургский «уралмашевец» Александр Хабаров или петербургский «тамбовец» Владимир Барсуков (Кумарин). Первый погиб в екатеринбургском изоляторе, второй уже шесть лет находится в изоляторе московском. Любопытно отметить, что смерть одного и арест другого последовали за серьёзными конфликтами с лидерами воровского сходянка и хозяевами воровского же общака.
Конечно, «после этого» не обязательно означает «из-за этого». Но властям – с учётом нарастающего социального и национального напряжения на фоне массовых оппозиционных настроений – проще иметь дело с нынешней генерацией «воров в законе». Эти люди, с головой увязнув в кровавой междоусобице, знают своё место в экономическом и тем более политическом раскладе. Неожиданностей от них не поступает. Схема «социально близких» по-прежнему работает. А если что – «это не Аслан».