Ренессанс бандповстанчества

38 нейтрализованных – убитые. 1700 задержанных – пленные. Почти две сотни предотвращённых терактов. Сотня тысяч единиц изъятого огнестрела, пять с половиной тысяч взрывных устройств. Эти сводки с внутренних фронтов 2024 года огласил сегодня Национальный антитеррористический комитет. «Нейтрализованные» и задержанные названы бандитами. Чем-то неизбывно знакомым, из традиционных ценностей, веет от этого термина. Словно из Волошина: «В этом ветре вся судьба России».

В действующем УК РФ есть статья 209 – бандитизм: «устойчивая вооружённая группа в целях нападений». Есть статья 205 – террористический акт: «взрыв, поджог или иные действия, устрашающие население». Есть статья 222: оборот оружия. Вроде разные темы. Однако НАК совмещает воедино. Плюс ещё 230 млн рублей на 6 тысячах заблокированных счетов.

И ведь резонно. Ибо единый корень. «Важнейшей задачей, стоящей перед органами власти и обществом в целом, остается совершенствование форм и методов противодействия идеологии терроризма, неонацизма и другим проявлениям радикализма». Уже не обязателен экстремизм. Радикализм – вот источник устойчивых вооружённых групп, устрашающих действий, незаконного ношения оружия. Иначе говоря, ясность миросозерцания, последовательность взглядов, неприятие зла. Дальше только в терроризм и бандитизм, куда же ещё.

Государство официально признаёт: в России идёт вооружённая борьба против правящего режима. Власть не оставила оппонентам иных методов, кроме силовых. Последовательная политическая оппозиционность приравнивается к террору. Оппозиционер выталкивается в банду. «Склонен к поджогу» – определила сегодня администрация колонии аспиранта-математика Азата Мифтахова. Вторично осуждённого за «оправдание терроризма».

Это идёт сквозь века. Царско-крепостническая власть клеймила крестьянские восстания «разбоем и воровством». «Тамбовскими бандитами» были повстанцы-антоновцы в понятиях большевистской диктатуры. «Кулацкий элемент развил широкую организационную деятельность по линии повстанчества и бандитизма. Различная политокраска: монархические, сепаратистские, народнические, правоуклонистские установки» – констатирует сводка ОГПУ в апреле 1930-го.

«Силами правопорядка нейтрализованы 38 и задержаны более 1,7 тысячи бандитов и их пособников. Защита от терроризма, неонацизма и других радикальных идей. Из сети Интернет удалено свыше 120 тысяч материалов террористического содержания», – формулирует релиз НАК в декабре 2024-го. Впрочем, статистика ОГПУ даже за четыре месяца была куда покруче: 2686 «нейтрализованных», 140774 «задержанных». Но это из двух с половиной миллионов вооружённых повстанцев. А на тот момент всё ещё только начиналось. «Банды старой формации… Новые стихийные банды… Периферийные банды городских окраин…», – такие формулировки сталинских карательных органов в историческом материале цитирует цитирует «Роспартизан».

Не сказать, чтобы это было совсем ново и под Луной современной РФ. Акции силового сопротивления случались и прежде. По крайней мере, с середины 2010-х, когда путинская «кремлёвка» развязала контрреволюционную войну против Украины. Природа и перспектива происходящего уже тогда были вполне очевидны. Всё же не каждый оппозиционер соглашался на радость карателям «не впускать в себя войну».

Крымский захват, Донбасская война вразумляли и прочищали. «Русская повстанческая армия», «Движение СОРМ», «Волки Сибири» – всё это нападениями и поджогами проявилось десятилетие назад. Под флагом «русской бандеровщины». Налаживалось даже международное сотрудничество – по украинской солидарности, по традиции АБН.

Но тогдашние примеры близко не сопоставишь с тем российским сопротивлением, что началось после 24 февраля 2022 года. Массированное нападение на Украину обернулось в России масштабным партизанским движением. С регулярными жёсткими акциями, до нейтрализаций включительно.

Что прежде проходило по разрядам хулиганства или порчи имущества, сделалось терроризмом. В крайнем случае, бандитизмом. Режим тщательно смыкает силовое политическое противостояние с социальной общеуголовщиной. Вплоть до зачисления АУЕ в боевые единицы протестных акций (из реальной документации МВД). Общество с готовностью идёт навстречу – хотя бы волнами мордобоев с «ветеранами “СВО”».

Путинская монархо-сталинистская реставрация замкнула круг. «Бандповстанчество» и «политбандитизм» реставрируются ударными темпами. Хотя пока что в начале. Год ещё даже не Тридцатый.

Никита Требейко, «В кризис.ру»